Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

— А-а-а! — подхватил Лешак, — что тут началось! Мы еле-еле из парка выбрались, такое безобразие получилось. Клуб подчистую разнесли!

— Охуеть можно, — резюмировал Тайсон, — до чего же ваш Барин заводной человек!

С самим Тайсоном на этой союзке получилась вот какая история. Путешествуя вечером в районе кабака, Тайсон наткнулся на женоподобного юношу в легком сиреневом плаще, белых чулках и тоненьких коричневых черевичках. Тот стоял, прислонившись спиною к дереву, и держал в руках букет лесных цветов.

— Ты кто такой? — спросил Тайсон, удивленный такою картиной.

— Я эльф Лютик, — восторженно ответил юноша, — хранитель заповедной земли.

— Угу, — мрачно ответил Тайсон, невыспавшийся и поэтому злой. — А я Тайсон-колокольчик, король волшебной реки! И я приказываю тебе — кыш отсюда, малолетний педераст! Изгнав Лютика от кабака, Тайсон вернулся к себе — они с товарищами задумали устроить набег на «психоотстойник». Последнее означает специально огороженное место, куда «мастера» направляют всех расстроенных, истеричных или совсем уже «заигравшихся» ролевиков. Легко понять, что публика там собирается такая, что это превосходит самые смелые ожидания. Разбудив Кузьмича, йошкаролинцы сбросили большую часть одежды, оставив только ботинки и шорты, завернулись в старые одеяла и пошли по направлению к «психоотстойнику».

— Мы бедные сидельцы, скитальцы-погорельцы! — на разные голоса пели они, приплясывая и заливая в себя из полуторалитровой бутыли разведенный спирт.

Десять пар армейских берцев весело топали по лесной дороге в такт их прыжкам. Лес постепенно расступился, и открылся вид на поляну, огороженную веревкой и заполненную такими хуилами, что ни в сказке сказать, ни пером описать! Сам я в это набег не ходил, и со слов Барина получается, что очень зря.

— Охуеть собрание, — оглядев открывшуюся перспективу, заявил один из йошкаролинцев, у которого на затылке было выбрито его прозвище — «Моня Орк». — Нефоры и голоднючки, к тому же больные на голову. Ну да ничего, я берусь исцелить их всех за пару минут!

— Рисовал ли ты в детстве на парте слово «хуй»? — обратился Моня к одному из обитателей этого чудесного места. — А?

— Чт…что? — неуверенно переспросил жирный и немного апатичный ролевик, горевавший в «психоотстойнике» по поводу безвременного прекращения своей возвышенной роли. Какие-то люди в железных доспехах зарубили его, словно барана, на выходе из кабака. — Я не совсем понял вопрос…

— Все ты понял, — махнул рукой Моня и вдруг резко повысил голос:

— ПИСАЛ ЛИ ТЫ, СУКА, В ДЕТСТВЕ НА ПАРТЕ СЛОВО «ХУЙ»?

— Н…нет, — почти выкрикнул его собеседник, — не писал!

— Что ж ты делал, пока все твои друзья рисовали на партах? Училке стучал? С этими словами Моня провесил ему леща — такого, что апатичный жирдяй опрокинулся со своего бревна и покатился по траве. Скорбь по поводу потерянной роли мгновенно оставила толстяка, а на горизонте его сознания замерцал вдруг, разгораясь, тревожащий свет осознания объективной действительности.

— Ну а ты, — повернулся Моня к его соседу, лысеющему мужичку с неопрятной козлиной бородкой.

— Ты что скажешь? Писал ты в детстве на парте слово «хуй»?

Козлобородый задумался на секунду. В его глазах, особенно при взгляде на лежащего поодаль толстяка, читалось сомнение, на лицо была тяжелая работа мысли.

— Наверное, — неуверенно выдал он, — наверное, писал!

— Так писал или нет? — переспросил Моня, притворяясь, будто не до конца расслышал.

— Ну да, — уже уверенней заявил козлобородый, — точно, писал! Тут Моня отвесил леща и ему тоже.

— Посмотрите на него, — возмущенно закричал Моня, показывая на своего собеседника пальцем, — такие, как он, все парты матерщиной поисписали!

После того, как официальная часть игры была закончена, прогрессивная и охочая до боя публика числом что-то около двухсот человек сговорилась и устроила собственную игру. Для этого приспособили бревенчатую крепость в Лориене, мощную постройку со сплошными пятиметровыми стенами. Сбитые из толстых жердей ворота перегораживали проход, а за ними обороняющиеся выстроили штурмовой коридор — извилистый и изобилующий множеством узких бойниц. Часть людей укрылась в этой твердыне, а остальные (в том числе и мы с Кузьмичом) столпились на поляне перед воротами.

— Таран готовьте, — понеслось над толпой. — Готовьте таран!

Множество пар рук подхватило здоровенное сырое бревно длинной около пяти метров и потащило его к воротам. В это время в дело вступил большой барабан — его бешеный ритм встал над поляной, наполняя воздух рокотом и низким гудением. От этого звука руки словно бы сами собой наливались силой и просились в бой. Заостренный на конце таран с грохотом ударил в ворота, раздвинул неплотно подогнанные жерди и до половины ушел внутрь. За воротами к этому моменту сгрудилось немало обороняющихся: несколько щитовых рядов намертво перегородили штурмовой коридор. Они приготовились отражать порядки штурмующих на тот случай, если ворота падут, но совсем не были готовы к удару тараном. Послышался глухой удар, треск ломающихся жердей — и тут же слитный стон и человеческие крики поднялись над воротами.

Несмотря на эту неудачу, в ситуации обороняющиеся сориентировались на удивление быстро. Они успели вырвать таран из рук нападавших и затащить его внутрь. Тогда несколько человек принялись метать веревки в надежде зацепить отдельные бревна, из которых состояла стена. Потом полтора десятка человек вцеплялись и дергали за веревку, раздирая прочную стену на части, словно пук прогнившей соломы. Через небольшое время метров на пять левее ворот образовался пролом, в который в ряд могли бы пройти три человека, а за ним стали видны частые порядки обороняющихся.

Я к этому времени уже выбыл из боя. Так вышло потому, что я заметил, как из стены в одном месте выступают горизонтальные балки, и решил попробовать взобраться на стену по ним. В этом месте по верху стены идет штурмовой коридор, и снизу было хорошо видно голову и руки какого-то господина, вооруженного луком и патрулирующего этот участок стены. Увлеченный пусканием стрел, он заметил меня слишком поздно, только когда я уже подобрался к нему практически вплотную, на расстояние удара топором. Заметив меня в последний момент, этот господин не отпрянул от стены, как следовало бы сделать, а высунулся наружу, надеясь в упор поразить меня из своего мощного лука.

Уцепившись за жерди одной рукой, я что есть мочи въехал ему попрек тулова увесистым топором, который позаимствовал для этого боя у йошкаролинцев. После этого я подтянулся и уже было перелез через стену — но тут еще один защитник крепости заметил это, бросился ко мне и со всей силы бортанул меня своим щитом. Из-за этого я потерял равновесие и спиной вниз полетел со стены.[134] Так что теперь мне ничего не оставалось, как сидеть и смотреть, как атакующие веревками раздергивают бревенчатую стену.

Когда с этим было покончено, человек восемьдесят, сбившись в ударный кулак, бросились в проем. Все в один миг смешалось — мельтешение дубинок, крики и давка человеческих тел. Но штурмовой коридор, с любовью возведенный защитниками, неожиданно и жестоко себя показал. Подобно гигантской пасти, заглотившей кусок окровавленной плоти, штурмовой коридор впитал в себя порядки штурмующих, пережевал их и проглотил. Обратно не вышел никто. Барин, участвовавший в этом рывке, впоследствии рассказывал мне об этом так:

— Когда ворвались туда, поняли, что попали в ловушку. Они возвели там дополнительные стены, продольные и поперечные, похоже на узкий лабиринт — ни хуя не развернуться. А за ними стоят люди с дрекольем, и дуплят со всей одури — приняли нас, словно кузнец в клещи. Мне полбашки отсушили, пока я еще только разбирался, в чем тут дело. Охуенно пацаны все приготовили, молодцы!

Штурм захлебнулся, выступившие из замка защитники добили оставшихся — и Лориен устоял. Затих барабан, улегся охвативший всех боевой мандраж, спокойствие и относительная тишина постепенно воцарились на поляне перед непокорившейся крепостью. Подобрав снаряжение, мы стали собираться в обратный путь — оставалась всего одна ночь на союзке, а назавтра мы собирались сняться и поехать в гости к Лешаку.

вернуться

134

По штурмовым правилам обычно следует, что сброшенные со стены считаются выбывшими из данного конкретного боя.

90
{"b":"107478","o":1}