В процессе организации своих мастерских дон Боско встречался с огромными трудностями, поэтому пробовал принимать различные решения.

Сначала он принимал мастеров за обыкновенную плату. Однако оказалось, что они заботились прежде всего о своей работе, а не об успехах ребят и хорошей работе мастерских.

Второе решение состояло в том, что мастера отвечали за все: должны были также заботиться о получении заказов. В результате этого ребята считались подмастерьями, а тем самым были выведены из подчинения директору.

В третьем варианте дон Боско принял на себя полную моральную и административную ответственность за мастерские, оставляя мастерам лишь профессиональное обучение. Результаты оказались отрицательными: мастера боялись, чтобы ученики не превзошли их в мастерстве, поэтому особенно не усердствовали и позволяли ребятам бездельничать. Наконец дон Боско пришел к самому подходящему решению. Ему удалось выучить таких руководителей мастерских, которые полностью были связаны с ним. Ими оказывались салезианские коадъюторы (братья). Они такие же монахи, как семинаристы и священники, но их специфическим призванием является обучение в профессиональных училищах.

Первого ноября 1851 года дон Боско прибывает в родные места, в Кастельнуово д'Асти. Вечером он должен прочитать проповедь по поводу Дня Поминовения Усопших.

Один из прислуживающий к Святой Мессе маленький мальчик провожает его на амвон и на протяжении всей проповеди внимательно всматривается в него. Возвратясь в ризницу, дон Боско замечает, что ребенок продолжает внимательно наблюдать за ним. Он подзывает его к себе и спрашивает:

– Мне кажется, что ты хочешь что-то сказать, правда?

– Да. Я хочу вместе с Вами поехать в Турин и учиться там, чтобы потом стать священником.

Хорошо, скажи своей маме, пусть после ужина подойдет в дом приходского священника.

Мальчика зовут Джованни Кальеро, у него уже нет отца. Мать приходит вместе с сыном, ей интересно узнать, о чем будет разговор.

– Так что, Тереза – шутит дон Боско – это правда, что ты хочешь продать мне своего сына?

– О нет! – смеясь, отвечает женщина. – У нас продают телят, а мальчика можно только подарить.

– Тем лучше. Приготовь ему немного белья, и завтра я его возьму с собой.

На рассвете Джованнино Кальеро был уже в церкви. Он прислуживал к Святой Мессе, которую отправлял дон Боско, потом позавтракал вместе с ним, поцеловал маму и, взяв свой узелок под мышку, сказал натерпеливо:

– Так что, дон Боско, двинулись?

Пешком прошагали они большой отрезок пути. Мальчик пробежал, можно сказать, эту дорогу дважды, так как постоянно забегал вперед, гонял птичек по полям, прыгал через канавы, не переставая при этом разговаривать с доном Боско. Позже вспоминал об этом:

«Во время этого путешествия дон Боско задавал мне тысячи вопросов, а я давал ему тысячи ответов. С этого момента у меня перед ним не было никаких тайн. Услышав о моих проделках, он шутя сказал, что теперь я должен стать лучше. Наконец, мы дошли до Турина.

Уже был вечер второго ноября. Мы устали. Дон Боско представил меня своей маме Маргарите и сказал:

– Мама, я привел тебе мальчика из Кастельнуово.

Мама на это ответила:

– Конечно, ты ведь всегда только ищешь мальчиков, а я уже даже не знаю, где их разместить.

Но этот такой маленький – пошутил дон Боско – что спать положить его можно в хлебную корзину. Поднимем потом эту корзину на канате под потолок, так как клетку с канарейками.

Маргарита рассмеялась и стала искать какое-нибудь место для меня. Действительно, не было ни одного свободного уголка, и в этот вечер я был вынужден примоститься в ногах на кровати моего товарища.

На следующий день я отдал себе отчет о той нищете, которая царствовала в этом доме. Наши спальни на первом этаже были узкими, полы вымощены камнем, которым мостят улицы. В кухне находилось несколько жестяных тарелок и ложек. Вилки, ножи, салфетки мы увидели только много лет спустя. Столовая была оборудована в бараке. Дон Боско подавал нам к столу, помогал следить за порядком в спальне, чистил и чинил нам одежду, делал любую работу.

Все у нас было общим. Но мы чувствовали себя не какой-нибудь общиной, а дружной семьей, которой руководил любящий нас отец, заботящийся о нашем духовном и материальном благополучии».

С первых дней пребывания в оратории Джованнино Кальеро обратил на себя внимание своим веселым темпераментом. Страсть к играм в нем прямо горела.

Тем временем Микеле Руа продолжал жить у своей мамы. По утрам вместе с группой других учеников он посещал занятия у профессора Бонцанино. По поручению дона Боско Микеле исполнял функцию ассистента, т. е. должен был следить за тем, чтобы никто не прогуливал уроков. Очень редко, однако, удавалось ему прибрать к рукам Кальеро. Как только выходили из оратории, Джованнино менял направление и мчался со всех ног в Порта Палацо. Там он задерживался и восхищался клоунами и цирковыми палатками. Потом снова мчался в школу. Когда другие ребята только подходили, он уже стоял в дверях, вспотевший, но счастливый. Микеле смотрел на него с укором:

– Почему ты не можешь идти с нами?

– Потому, что мне нравится другая дорога, разве это плохо?

– Ты должен слушаться!

– А разве я не слушаюсь? Я должен идти в школу, значит иду. Должем не опаздывать, и не опаздываю. А что здесь плохого, что я хочу посмотреть клоунов?

328В будущем он станет первым епископом и первым салезианским кардиналом. Наряду с доном Руа, он станет мощной опорой Салезианского Общества. Темпераментом они очень отличались друг от друга. Микеле был усердным, прилежным, выдержанным, склонным к размышлению. Джованни отличался энтузиазмом, откровенностью, избытком энергии. Ради дона Боско они оба были готовы броситься в огонь.

22 сентября 1852 года Микеле Руа окончательно вступает в ораторию в качестве воспитанника. На следующий день вместе с доном Боско, мамой Маргаритой и двадцатью шестью другими товарищами он отправляется в Бекки. Дон Боско будет гласить там проповеди во время розарийной новенны в Кастельнуово, а воспитанники поселятся у его брата Джузеппе.

Перед выходом дон Боско подозвал к себе Микеле и сказал:

– В следующем году мне понадобится твоя помощь в ведении оратории. В праздник Матери Божьей Розария, 3 октября, прибудет в Бекки приходской священник из Кастельнуово и в местной часовне ты получишь черное одеяние семинариста.

После возвращения в ораторию ты станешь ассистентом и учителем твоих товарищей. Ты согласен на это?

– Да, я согласен – ответил Руа.

Спустя несколько дней – вспоминает он – вечером, во время обратного пути в Турин, дон Боско прервал молчание и сказал:

– Дорогой Руа, ты начинаешь новую жизнь. Знай, однако, что прежде, чем войдешь в Землю Обетованную, тебе предстоит одолеть Красное море и пустыню. Если ты мне поможешь, мы спокойно одолеем одно и другое и вместе придем к цели.

Микеле задумался. Немного он из этого понял. Помолчав, спросил:

– А Вы помните нашу первую встречу? Вы раздавали тогда медальончики, но мне уже не осталось. Тогда Вы сделали странный жест, будто хотели отдать мне половину Вашей руки. Что Вы этим хотели сказать?

– Ты этого еще не понял? Я хотел тебе сказать, что будешь моим сообщником. Все, что принадлежит мне, будет твоим, не исключая ответственности и хлопот. – Дон Боско улыбнулся:

– Но будет также много и прекрасных дел. Ты увидишь! А в конце самое прекрасное: небо!