Эти слова дали свои плоды в виде трех банкнотов по сто лир от Сената и двух по тысяче – от министра Урбано Ратацци. Но не деньги здесь стали большим достижением, хотя и были приняты с благодарностью. На территории Пьемонта ширился долгий и мучительный конфликт между госудаством и Церковью. Визит и отчет сенаторов, вызванных доном Боско, помогли оратории пережить эту угрозу без особого ущерба.

Это были жаркие дни. В парламенте велись дискуссии над проектами законов, представленных министром юстиции Сиккарди. Решался вопрос об упразднении давних привилегий Церкви: церковного трибунала (до сих пор епископы и священники, обвиняемые в преступлении, были судимы только церковным трибуналом, вследствие уважения к лицам, посвященным Богу); вопрос убежища (полиция не имела права арестовать преступника, если он укрылся в монастыре или церкви), а также права увеличения имущества Церкви.

8 апреля законы Сиккарди были утверждены Сенатом и парламентом (право голоса имели лишь около 2 % населения. Католики, хотя и многочисленные, не имели много своих представителей в парламенте). 9 апреля решения Сената утвердил король. В городе стали бушевать банды антиклерикалов. Возникали демонстрации с лозунгами и призывами: «Долой священников! Да здравствует Сиккарди!». Целевым пунктом манифестантов стал дворец архиепископа. Сначала были только угрозы и ругательства «Смерть Франзони! Долой папского посланника!». Потом на дворец обрушился град камней. Посыпались стекла из окон, толпа подбиралась к воротам. Была вынуждена вмешаться кавалерия с обнаженными саблями.

В конце июля тяжело заболел министр сельского хозяйства Пьер Дероззи ди Сантароза. Перед смертью он попросил последние таинства. Приходской священник из конгрегации Сервитов получил распоряжение от епископа – предложить больному публичное отречение от своего одобрения уставов Сиккарди. Сантароза не принял этого предложения и умер без исповеди 5 августа.

На улицах Турина снова замешательство. Конгрегация Сервитов снова удалена из города. Министр войны Альфонсо Ла Мормора приказал монсиньору Франзони покинуть архиепископский дворец. Вследствие неповиновения 7 августа карабинерам был отдан приказ об аресте епископа и заключении его в форте Фенестрелле, вблизи французской границы. Отсюда 28 августа он был удален за пределы государства.

Начались бандитские нападения на монастыри. Монахи были вынуждены устроить баррикады в собственных домах. 14 августа некий Вольпато пришел на Вальдокко предупредить дона Боско о готовящемся к вечеру нападении. Он советовал ему уйти из Вальдокко вместе с ребятами. Поразмыслив, дон Боско все же решил остаться. К 16 часам колонна демонстрантов направилась к окраине города. Как утверждает дон Лемони, среди них был человек, которому когда-то дон Боско оказал услугу. Он задержал колонну и выступил со словами:

– Мы плохо делаем, нападая на ораторию. Ведь кроме бедных ребят дона Боско, который их содержит, мы там никого не найдем. Дон Боско происходит из простого народа, так же как и все мы, поэтому надо оставить его в покое.

После короткого совещания демонстранты направились в другое место.

Среди этой большой исторической грозы, дон Боско потихоньку осуществляет свои планы. Летом 1850 года Микеле Руа заканчивает начальную школу у Братьев Школ Христианских. Дон Боско постоянно заботится о нем и однажды приглашает его к себе.

– Что ты думаешь делать на следующий год?

– Мама уже беседовала с директором оружейной фабрики. Меня примут писарем, и я смогу помогать семье.

– Я тоже говорил о тебе. Твои учителя утверждают, что Бог наградил тебя исключительным умом, и будет очень плохо, если ты не продолжишь свою учебу дальше. А ты бы хотел учиться?

– Конечно, но моя мама бедна, а отца у меня нет. Где же я возьму деньги на учебу?

– Я подумаю об этом. Спроси только свою маму, будет ли она согласна, чтобы ты начал курс латыни.

Синьора Иоанна Мария долго всматривалась в длинного худого юношу, который с таким энтузиазмом рассказывал ей о доне Боско.

– Я очень рада, Микеле, – сказала она. Но позволит ли тебе учиться твое здоровье? Бог принял к себе уже четверых твоих братиков, а ведь ты еще слабее их. Скажи дону Боско, чтобы не держал тебя слишком долго за книгами.

Поскольку Микеле жил буквально в нескольких шагах от оратории и имел слабое здоровье, дон Боско оставил его в родном доме еще на два года. Но с ноября определил его в частную школу профессора Джузеппе Бонцанино. По вечерам он сам повторял с ним арифметику и десятичную систему измерений. Микеле Руа, Анджело Савио, Франчезия и Анфосси составляли вторую группу воспитанников, которых дон Боско надеялся привести к священству.

По воскресеньям, в то время как Буцетти и другие помогали на Вальдокко, Микеле и Анджело отправлялись в оратории Ванхилия и Порта Нуова. Там они учили ребят катехизису и занимались ими.

2 февраля 1851 года. После четырнадцати месяцев упорной учебы четыре воспитанника дона Боско великолепно сдали экзамен в Туринской курии. Буцетти, Гастини, Белия и Ревильо облачаются в оратории в семинаристскую одежду. Дон Боско сияет. Ему кажется, что эти первые барашки в будущем станут пастырями. Но он ошибается: из четырех юношей, начавших на следующий день курс философии, только Белия и Ревильо дойдут до священства, но не останутся в оратории. Гастини вскоре разочаруется и бросит учебу. Буцетти будет всегда поддерживать связь с доном Боско, но не дойдет до пресбитериата. Первой надеждой, которая станет реальностью будет этот высокий и бледный юноша, Микеле Руа, который живет теперь вместе со своей мамой.

После облачения своих первых семинаристов, дон Боско стал думать о собственном помещении. Он не хотел жить в наемных комнатах, которые в любой день могли быть проданы посторонним лицам. Однажды в воскресенье, в то время как дон Борель читал проповедь, дон Боско обратился к Франческо Пинарди:

– Я куплю у вас целый дом, но за доступную цену.

– Конечно, я потребую честную сумму, но я хотел бы знать, сколько вы хотите уплатить, – ответил Пинарди.

– Я поручил оценить дом порядочному человеку, инженеру Специи. В том состоянии, в котором он находится сейчас, его цена 26–28 тысяч лир. Я вам предлагаю за него 30 тысяч.

– Заплатите всю сумму сразу, наличными.

– Хорошо, согласен.

– Тогда пожмем друг другу руки, а через две недели подписываем соглашение…

Дон Боско пожал руку Пинарди и почувствовал легкое головокружение. 30 тысяч тогдашних лир равнялись 60 миллионам лир в настоящее время. Откуда взять такую сумму на протяжении двух недель? Вот что об этом записал дон Боско с большой простотой:

«В то время и стало действовать Провидение. Еще в тот же вечер – что было необычным в праздничные дни – меня навестил дон Кафассо и сказал, что одна благородная дама, графиня Казаццо – Рикарди, поручила ему передать мне 10 тысяч лир, в распоряжение по моему усмотрению. На следующий день прибыл монах – росминьянец, принося мне 20 тысяч лир взаймы». Заем составлял 4 %, но настоятель Расмини никогда потом не потребовал обратно ни процентов, ни самой суммы. Три тысячи дополнительных расходов были покрыты синьором Котта, владельцем банка, где было подписано соглашение.

Это произошло 19 февраля 1851 года. Трудно не заметить в этом событии руку Божьего Провидения, но гораздо труднее было бы дону Боско не пойти дальше избранным путем.