Мария сидела рядом с ним на медвежьей шкуре и всматривалась в его лицо. Держала его руку в своих ладонях и что-то шептала ему тихо, одной ей только ведомое. Она разговаривала с ним, не получая ответа, но чувствовала, что он слышит её. Определила это по дрожанию век, по вздрагиванию пальцев. День уже окончился, но прохладу, тянувшую с реки, Мария не замечала. Не замечала, как разошлись люди, стоявшие рядом, и последний, покашливая, поднялся Данила.

– Ты, девка, если что не так, то зови – рядом буду. И не переживай! Хорошо всё с ним! А утром и боль помнить не будет – уж поверь мне, старику. Ещё и деток нарожаешь от него.

Мария вскинула голову, улыбнулась, хлюпнув вдруг носом, и прижала свою ладонь к губам:

– Спасибо тебе, дедушка… Я ведь, будто стебель весной, вдруг силу с ним в себе почувствовала, к свету потянулась! Земля и люди другими показались – добрыми…

– А любовь это в тебя пришла, девка. С ней и птицы по-другому поют – не так, как всегда. Так дело молодое – что ещё на это скажешь? Только ты храни это пение внутри, а то ведь оно за разными заботами забывается. Ты сиди тут: оно и хорошо, что ты сейчас рядом. Он ведь сейчас с другими людьми разговаривает, доселе неведомое познаёт. А как же? Князь!

На балконе сауны собрались все: кто с биноклем, кто просто вглядывался в каменные вершины. Все ждали костров, ведь вчера они были. Васька, стесняясь незнакомых людей, неуверенно рукой показывал в который раз, где и когда вспыхнули мерцающие огни. Леший смотрел на вершины сквозь снятый оптический прицел со своего карабина. Он вглядывался и в подножие холма, и в вершины Каменных Братьев. Не было ни одного движения, ни даже шевеления ветвей на деревьях. Сажин повернулся к Ваське и внимательно посмотрел ему в глаза:

– А ты не пьян был, егерь? – но понял, что не врёт, и продолжил, не обращаясь ни к кому, скорее к самому себе: – И следов Леший там не нашёл. Что же это могло быть?

– А мне кажется, не было костров у подножия. Была какая-то иллюминация, для того чтобы отвлечь внимание от настоящей цели – от самой вершины, где сложил кто-то пирамиду и поджёг там газовые горелки.

Все обернулись к Винту, который смотрел на вершину в мощный бинокль.

– А откуда тебе известно, что там газовые горелки? – встрепенулся Сажин.

– Я сегодня был там… После того как отступила беда от Ворона. Только мне кажется, больше никто не придёт туда. Мы спутали им карты. Баллоны газовые пусты – специально кто-то выпустил из них газ. По словам егеря, огонь вспыхнул на мгновение, а значит, баллоны должны быть полными. Что-то не срослось у них.

– Он прав. – Самаритянин задумался. – Ничего больше здесь не будет… Жертвенник готов, только вот жертвы нет. Им нужен был князь.

– Но они могут повторить попытку, – произнёс Аридаков.

– Нет. Ворон получил благословение Прави. Он больше не доступен им. Следующей жертвой может быть только наследник или наследница Ворона.

– Но у него никого нет, даже жены. – Винт заходил по балкону. – И правда ли всё это? Неужели они будут ждать?

– Они будут. Им нужен вход в небытие, но не войти им, покуда пепел князя не развеют. Вот только для чего им тот священный мёд, который ищут?…

– Я знаю, для чего. Он приведёт к Невзору. – Леший перебил Самаритянина, взглянув на Векового. – Ты знаешь, кому вернуть напиток. Он для него. Он многое тебе расскажет, и ты научно подведёшь черту под всем, что сам услышишь из его уст. Таков твой путь… Не нами даден – небом!

– Когда же придёт тот, кому следует вернуть напиток? Как я его узнаю? Вдруг это опять будет кто-то из Братства Теней?

– Узнаешь! Не сможешь не узнать! Тебя же узнала Добродея…

Первые солнечные лучи окрасили урочище Двух Братьев, и Мария увидела, как Ворон открыл глаза. Он сжал ей руку и прошептал:

– Какой прекрасный сон сейчас я видел… – Он приподнялся. – А где моя одежда?

Мария подала ему тренировочные брюки и тёмную водолазку:

– Так что за сон? Расскажешь?

– Потом, у нас есть время! Ты видишь, солнце расплескалось над рекой! Пойдём в заре купаться…

ПтицаГамаюн – по преданиям, вещая, посланник богов, их глашатай, рассказывает обо всём: о прошлом, настоящем и будущем, но только тем, кто умеет эти тайны слушать.

БогиняДивия – богиня лесов, полей и селений.

Световид – бог, который одушевляет весь наш мир.

Берегини – небесные девы, имели основную задачу – делать добро, оберегать людей, природу и всё живое от зла, беды и всяческих нечистей.

Дажбог(Дажьбог, Даждьбог) – сын Сварога (Сварожич), высшее божество у древних славян, покровитель русских. В «Слове о полку Игореве» главные герои названы «дажьбожьими внуками»; имя означает «огонь (свет) небесный»; податель богатства и различных благ; считается, что фраза «дай Бог» происходит от имени Дажьбога.

Зничь – начальный огонь, огонь-страсть, пламя любовное, священный пыл любви, отсюда произошло слово «навзничь».

Полеля – бог брака, сын Лады.

Леля – богиня любви, дочь Лады.

Перун – бог-громовержец.

Жель – печаль.

Навь – мир духовный.

Правь – это закон, управляющий всем миром, которому подчинено всё, род, Всевышний.

Явь – мир явлений, подчиненный Прави.

Осурить – дать настояться на солнце напитку.

Ирия(Ирий) – небесный сад, где живут славянские боги, течёт Ра-река (Млечный Путь, что разделяет небесную Сваргу и Явь).

ТриженыНевзора – по завету Дажбога, жёнам полагалось иметь только одного мужа, многожёнство же допускалось в случае крайней нужды, для укрепления рода, но не более трёх раз (по примеру Дажбога).

Рожаницы – покровительницы плодородия земли и судеб человеческих. Им приносились в жертву хлеб, каша, мёд, сыр.