– Ни фуя себе струя! Выше подоконника!.. Этот твой адмирал что, совсем идиот? Он шо, так и не понял, шо вы с тем старшиной-пацаненком сделали?!!

– По всему видать, что не понял, командир...

– Да он тебя должен был к Герою представить, а не арестовывать!

– О чем ты говоришь, Андрюха?! – усмехнулся грустно Тюлень. – Ты сам-то?!! Вспомни, как с тобой самим обошлись в Карабахе, после того, первого похода за Мусой!.. Ведь тебя Батя тогда к ордену Ленина представлял! А закончилось чем? Двумя месяцами в каталажке и «судом офицерской чести»?! Был капитаном, а стал старлеем, по второму разу!..[44]

– Там совсем другое дело было, Серега... Там генеральское рыло физически пострадало... Хоть и было за что, сам знаешь... А у тебя? В твоей истории? А если бы ты того «котика» не тащил за собой, а добил бы прямо там, у ракеты? Что тогда?

– Тогда я получил бы орден «Лысого» или даже, как ты говоришь, звание Героя, а старшина боевое Красное Знамя... Он его, кстати говоря, и получил! И заслуженно, я считаю!.. А вообще, командир... «Если бы у бабушки были „коки“, то она была бы дедушкой!..» История, как говорится, не имеет сослагательного наклонения – случилось так, как случилось...

– Да уж... Ну, и чем все закончилось?

Сергей закурил и заговорил задумчиво:

– Тот день, мать его, 13 июня, стал последним днем учений. И наших, и «супостатов»... Мы же на ту ракету прилепили семикилограммовую «лягушку»! А такого заряда хватает, чтобы «пустить под горизонт» целый корабль!.. В общем... От группы американских «котиков» практически ничего не осталось! Как и от моих пацанов... Братская могила... Я потом только узнал от Атаса, что к месту взрыва через несколько часов прибыли итальянские пловцы, чтобы отыскать «котиков»... В результате они нашли пару-тройку изуродованных ласт да несколько кусков резины от гидрокостюмов... Командование НАТО тогда подумало, что американцы нарвались на самоликвидатор, ну и...

– Понятно...

– Связались с нашими и пробубнили эту версию. А еще посетовали, что погибли одни из лучших моряков, во главе с фрегат-коммандером Гаррисоном Джейсоном... Наши в ответ только выразили свои соболезнования...

– А шо это за звание такое у этого Джейсона?

– Фрегат-коммандер? Это что-то промежуточное между полковником и генерал-майором. Или, если по-флотски: между каперангом и контр-адмиралом... Промежуточная ступень – еще не адмирал, но уже и не капитан...

– Ни хрена себе ты рыбку выловил!

Сергей только усмехнулся:

– Я, Андрюха, видел потом глаза Атаса и Ежа, когда они узнали, кто был у нас на борту... Оказывается, они с группой Джейсона сталкивались еще в 74-м, когда разминировали Суэцкий канал... А потом, уже в Новороссийске, в кутузке, глаза двух адмиралов, Дьявола и Петровича... Оказалось, что у них обоих были просто личные счеты с Касаткой...

– С Касаткой?

– Касатка, в смысле Гаррисон Джейсон, был самым известным в мире боевым пловцом после англичанина, капитана первого ранга Королевского ВМФ Великобритании Креббса... Живая легенда, можно сказать... Ему к тому времени было уже около 55 лет, из которых он 35 был боевым пловцом...

– Ни фуя себе Касатка!

– Да уж... В общем, натовские учения срочно свернулись... Ну, и наши соответственно тоже... Через пять суток прибыли в Новороссийск, и меня прямо с плавбазы, в наручниках, в гарнизонную комендатуру...

– Долго мурыжили?

– А знаешь, нет! Всего неделю!.. – усмехнулся Тюлень. – Селиванин, придурок неугомонный, решил раздуть это дело до уровня командующего ВМФ, представляешь? Мол, «старший мичман Губочкин грубейшим образом нарушил права военнопленного, а кроме того, уничтожил очень важный и практически уникальный источник информации для флотской разведки и контрразведки, чем нанес непоправимый урон, проявив глубокий непрофессионализм!»... Это я потом лично прочитал его рапорт... Можно подумать, что Джейсон стал бы с ним секретами делиться!..

– Вот же мудила! Ничуть не лучше моего Зеркова!..

– Только он погорячился, командир!.. Все рапорта, касающиеся разведки флотов, всегда сначала ложились на стол к Петровичу... Вот они и прилетели из Москвы спецрейсом на вторые сутки, Петрович, который к тому времени уже стал адмиралом, генерал-полковником, если по-армейски, и Дьявол, уже вице-адмирал – значит, генерал-лейтенант и первый зам у Петровича... Договаривались они с Селиваниным недолго... По поводу «отношения к военнопленным» они, конечно же, сошлись во мнениях – тут, как ни крути, а я виноват по всем статьям!.. А вот по поводу «непрофессионализма» и «источника информации», то Петрович повернул так, что я, мол, избавил пару поколений советских боплов от очень большой опасности... А это, как оказалось, не удалось в свое время ни ему, ни Дьяволу... Ну, и порассказали, наверное, свои истории встреч с Касаткой... В общем... – Сергей улыбнулся. – Как говаривал наш Миша «пятнистый», выпили пару бутылочек «консенсуса» по-адмиральски и «выработали единое решение»... Мне, без суда, объявили «полное служебное несоответствие», лишили звания и отправили на пенсию... С сохранением наград, но без права ношения формы...

– А пенсию?

– Пенсию оставили!.. У меня к тому времени, за участие, накопилось уже двадцать два(!!!) года выслуги, хотя «календарных» было всего восемь...

– И куда ты? Чем занялся?

– А чем? К семье вернулся, в Одессу... Начал потихоньку на гражданке обживаться... Нашел работу... Спасателем в Аркадии...

– М-да-а!.. Любили тогда заслуженных людей!..

– Да нормально! Я на самом деле с флота-то так и не ушел!

– А вот здесь я не понял!

– Все просто... Каперанг Остафьев, Еж в смысле, к тому времени уже стал командиром 17-й бригады, а Караулов...

– Атас?

– Атас... Командиром нашего 160-го МРП... Была в те годы такая малюсенькая лазеечка, которой они и воспользовались... «Гражданский вольнонаемный» это называлось... То есть тот же инструктор, только без погон!.. С их подачи прошел проверку в областном комитете, тут, сам понимаешь, какая часть и какая секретность...

– Ну, это-то понятно!

– Во-от... И в августе я уже опять был на базе, «инструктор по ВП»...

– Повезло тебе с командирами!..

– Не просто командирами, Андрюха! Атас у меня жил почти полгода – квартира-то огромная, нам с Танюшкой и Викуськой и двух комнат вполне хватало, а Витек в офицерской общаге ютился... Плюс домашняя еда, женскими руками приготовленная, а не «шефом» с базы...

– А почему только полгода?

И тут Тюлень улыбнулся «от уха до уха»:

– Женила его моя Танюха! У нас гости частенько собирались... С подругой познакомила, вот у них и срослось... А что до Ежа, так Остафьев как приезжал в Одессу, только у меня и останавливался...

– Понятно... Непонятно другое, лейтенант, – ты говорил, что на пляж спасателем устроился?

– А одно другому не мешало! В Аркадии работа для души была, а инструктором – для души и для пользы флоту... Да и сезонная она, работа спасателя. С мая по сентябрь, и все...

Они покурили, попили чай, и Андрей повел разговор дальше:

– А как ты в отряд попал, Серега? Как с нашим Батей познакомился-то? Или познакомил кто, может?

– А это через год случилось... В июне 85-го уже...

Сергей повел своими мощными плечами, словно разминаясь перед заплывом, и тихо заговорил:

– Я тогда в Аркадию на лето вернулся... Работа – сутки через трое... Да какие там сутки! Отсидел световой день на вышке, на катерке попатрулировал вдоль буйков, а как солнце село – домой... Потом трое суток на базе «селедку» учил нырять... Атас такой график занятий составил, что я со своим «спасательством» в Аркадии вообще не напрягался!..

...Ах! Какое это было лето! Ласковое, теплое! Даже, наверное, жаркое...