– Вы ни словом не обмолвились об отце. Он еще жив?

– Нет, он был убит еще в семьдесят первом году в Белфасте. Во время перестрелки попал под перекрестный огонь. Застрелен на месте британским армейским патрулем.

– И тогда вы вступили в ряды ИРА?

– В общем, да.

– Ружья, бомбы… Вы что же, думали, что это выход?

– Еще в начале двадцатых годов жил великий ирландец, которого звали Майкл Коллинз.[10] Он возглавил борьбу за независимость Ирландии. Его любимое изречение примерно совпадало с тем, что однажды сказал Ленин. «Цель терроризма состоит в том, чтобы терроризировать». Это единственный путь, при помощи которого маленькая страна может надеяться стать великой нацией и рассчитывать на победу.

– Но должен же быть лучший путь. В основе своей люди порядочны. Возьмите Генри. Я была проституткой, подсела на наркотики так, что уже не могла существовать без них, и работала на панели в Майами. Любой мужчина, если цена казалась ему приемлемой, мог заполучить меня, однако тут рядом случайно оказался Генри Бейкер – порядочный и добрый человек. Он следил за мной, пока я находилась в лечебнице для наркоманов, помог пройти курс реабилитации, устроил меня в бизнес – Она была готова расплакаться. – И он никогда меня ни о чем не просил, Диллон, никогда даже не прикоснулся ко мне. Разве это не самое странное в этой истории?

Жизнь, проведенная практически в непрестанном движении, когда постоянно приходилось опережать на мгновение нависавшую над головой опасность, привела к тому, что у Диллона почти не оставалось времени на женщин. Время от времени он спал с ними, чтобы удовлетворить минутную страсть, но тем дело и кончалось. О чем-то большем он и не помышлял, и вот теперь, сидя напротив Дженни Грант, он почувствовал, как в груди возникает новое для него ощущение теплоты и участия.

«О боже, Шон, не попадайся на эту удочку, вот так, умница…» – пронеслось у него в голове, но помимо воли он потянулся и накрыл ее руку своей.

– Все образуется, девочка, милая, так всегда бывает, это единственное в нашей проклятой жизни, в чем не приходится сомневаться. А теперь ешь сандвич, это тебе не повредит.

Крематорий находился в Хампстеде. Это было здание из красного кирпича, весь вид которого достаточно красноречиво свидетельствовал о его предназначении, однако вокруг него простирался радовавший глаз парк. Повсюду виднелись тополя, клумбы роз и других цветов всех мыслимых расцветок и сортов. Когда подъехал «даймлер-бенц», Диллон сидел впереди, рядом с водителем, а Фергюсон, Трэверс и девушка разместились сзади. Старик Кокс ждал их на верхней ступеньке лестницы. На нем был строгий черный костюм.

– Поскольку вы просили, чтобы никакой церковной службы не было, я распорядился, чтобы фоб внесли внутрь, – сказал он Фергюсону. – Вероятно, леди хотела бы в последний раз взглянуть на покойника?

– Благодарю вас, – сказала Дженни.

Она последовала за ним, поддерживаемая под руку Траверсом. Фергюсон и Диллон замыкали шествие. Часовня была обставлена очень просто – несколько рядов стульев, аналой, распятие на стене. Гроб стоял на задрапированном бархатом помосте, обращенном к стене, в которой за занавесом скрывался проем. Чуть слышно играла музыка, доносившаяся из некоего скрытого магнитофона, заунывная, монотонная мелодия. Общее впечатление было угнетающим.

– Не хотели бы вы снова увидеть покойника? – спросил Кокс Дженни.

– Нет, благодарю вас. Я просто хотела с ним попрощаться. А теперь начинайте.

Ее глаза были совершенно сухи, когда Кокс нажал на кнопку ящика на стене. Гроб плавно двинулся вперед, раздвинул занавес и исчез.

– А что там? – спросила она.

– Кремационный зал. – Кокс, похоже, смутился. – Там находятся печи.

– Когда я смогу получить его прах?

– Сегодня, во второй половине дня. А как вы намереваетесь им распорядиться? Разумеется, одни предпочитают развеять его в нашем прекрасном саду, но у нас есть и колумбарий, где можно будет поставить урну, сопроводив ее соответствующей табличкой.

– Нет, я заберу прах с собой.

– Прямо сейчас это не представляется возможным. – На это потребуется время.

– Может, вы распорядитесь, чтобы прах был доставлен ко мне домой на улицу Лорда Норта в каком-нибудь подходящем сосуде, – смущенно сказал Трэверс.

– Конечно, – ответил Кокс. Он повернулся к Дженни. – Наверное, мисс Грант, вы намерены вернуться обратно домой на остров в Карибском бассейне? У нас есть подходящий контейнер для транспортировки праха.

– Благодарю вас. Теперь мы можем идти? – спросила она, обращаясь к Фергюсону.

Трэверс и Дженни сели в «даймлер-бенц». Диллон задержался, стоя на верхней ступеньке лестницы. У въезда на центральную аллею была припаркована машина, рядышком с ней стоял Смит и смотрел на них. Диллон сразу его узнал, но в этот момент Смит вскочил в машину, и она тут же умчалась.

Когда Фергюсон вышел из часовни, Диллон сказал:

– Один из тех двоих мужчин, которых я встретил на опознании у коронера, мгновение назад стоял вон там. Он только что уехал.

– В самом деле? Вы успели заметить номер?

– Разглядеть его не было возможности, машина стояла под слишком тупым углом ко мне. По-моему, «рено» голубого цвета. Похоже, вы не слишком этим обеспокоены.

– А с какой стати мне беспокоиться, ведь у меня есть вы, разве не так? А теперь садитесь в машину, вот так. – Когда машина тронулась, он потрепал Дженни по руке. – С вами все в порядке, дорогая?

– Да, все нормально, не беспокойтесь.

– Я вот о чем подумал, – сказал, обращаясь к ней, Фергюсон. – Если Генри не рассказал вам о точном местоположении подводной лодки, то, возможно, он рассказал об этом кому-нибудь другому? Что вы на это скажете?

– Нет, – твердо ответила она. – Если он не рассказал мне, то другим и подавно.

– Вы хотите сказать – никому из других ныряльщиков. У него, наверное, были друзья, которые, как и он, занимаются нырянием, или кто-то из ныряльщиков, кто мог бы ему помочь.

– Разве что Боб Карни. Он знает все Виргинские острова как свои пять пальцев.

– А он занимается нырянием?

– Он учил Генри. Он дока в этом деле. Служил в морской пехоте во Вьетнаме, затем работал ныряльщиком на нефтяных буровых установках. На Сент-Джоне он живет уже несколько лет.

– Иными словами, если бы Генри понадобилась помощь, то он, скорее всего, обратился бы к нему?

– Думаю, что да, но я не стала бы рассчитывать на это. Там воды на всех хватит.

Свернув на улицу Лорда Норта, «даймлер-бенц» остановился. Трэверс вылез из машины первым и подал руку Дженни.

– У нас с Диллоном еще есть дела, – сказал Фергюсон. – Увидимся позднее.

Диллон удивленно обернулся.

– Что еще стряслось?

– У меня назначена встреча с заместителем директора Управления безопасности Саймоном Картером и одним из замов министра Фрэнсисом Пэймером на террасе парламента. Мне нужно будет проинформировать их о своих планах, и я подумал, что мы от души повеселимся, если я возьму вас с собой. В конце концов, Диллон, Саймон Картер годы потратил на то, чтобы изловить вас.

– Пресвятая Богородица! Какой же вы злой, бригадный генерал.

Взяв трубку телефона в салоне автомобиля, Фергюсон набрал номер Лейна в Министерстве обороны.

– Джек, американец, зовут Боб Карни, живет на острове Сент-Джон, в настоящее время занимается нырянием, раньше служил в морской пехоте во Вьетнаме. Все, что сможешь раскопать. ЦРУ должно нам помочь.

Он положил трубку.

– А что вы теперь замышляете, старый лис? – спросил Диллон.

Но Фергюсон промолчал и, скрестив руки на груди, прикрыл глаза.

Палату общин иной раз и поныне именуют самым закрытым клубом Лондона. Возможно, причиной тому – имеющиеся у нее удобства, которые вместе с теми, что есть у палаты лордов, включают двадцать шесть ресторанов и баров, где можно поесть и выпить за государственный счет.