– Смотри, не перестарайся! У тебя все мышцы станут как камень, а это гораздо хуже развода! – сострила я.

Она ничего не сказала и продолжала бежать. На лбу блестели капли пота.

– Да прервись ты хоть ненадолго, – попросила я. – Хватит мелькать туда-сюда. У меня даже голова кружится, когда я на тебя смотрю.

Она протянула мне бутылку с минералкой, открыла вторую для себя и, усевшись на ступеньки, окинула меня оценивающим взглядом.

– А ты все хорошеешь и хорошеешь. Все дурнушки с возрастом становятся красавицами, – уныло съязвила она.

– Любовь всегда красит женщину, – заметила я. – Ты лучше скажи, что за кошка пробежала между тобой и Ли Минвэем?

Она замолчала, видимо, не хотела ворошить прошлое. Но потом все-таки вкратце рассказала, что произошло.

Довольно долго после свадьбы их жизнь текла спокойно и безмятежно, в полной гармонии. Они вращались в определенном профессиональном и социальном кругу, общаясь с такими же супружескими парами, как и они сами. Как и все, ходили на вечеринки и посещали светские салоны (или шалун, как их принято было здесь называть). Вместе с остальными благополучными парами путешествовали, развлекались, отдыхали, бывали на званых обедах, ходили в театр и говорили друг другу дежурные любезности. Оба увлекались спортом, любили поиграть в теннис, поплавать. У них были одинаковые вкусы и в музыке, и в литературе. В общем, это была безмятежная, размеренная жизнь: спокойная, но не скучная, не слишком роскошная, но вполне обеспеченная.

Однако за видимым благополучием скрывалась проблема. С самой первой брачной ночи у них с мужем практически не было сексуальной жизни. Ничего с того момента, когда она закричала от боли при первой же попытке физической близости. Оба до сих пор оставались девственно невинными. Для каждого это была первая и единственная любовь в жизни. И в результате их супружество свелось к однообразному и монотонному существованию.

Они не придавали очень большого значения сексу и со временем мирно разошлись по разным спальням. Но каждое утро муж стучался в ее дверь, приносил завтрак в постель, нежно целовал Чжушу и ласково называл своей принцессой. Стоило ей хоть раз закашлять, и он бежал на кухню готовить лекарственный отвар. Наступление месячных он вообще воспринимал как опасную болезнь и просто места себе не находил в тревоге за ее здоровье. Он водил ее по традиционным китайским врачевателям и сопровождал в походах по магазинам. Он ловил каждое ее слово. Можно сказать, что они были просто образцовой супружеской парой, если не вспоминать про секс.

В то время все просто с ума сходили по фильму «Титаник». И вот они отправились в кино, нежно взявшись за руки. Представления не имею, что в этой картине так сильно подействовало на Чжушу. Может, на нее произвел неизгладимое впечатление выбор героини, когда та бросила благополучного, заботливого и любящего, но скучного жениха ради мимолетного романа со страстным юным незнакомцем. Что бы там ни было, но во время сеанса Чжуша все глаза выплакала, вымочила слезами все носовые платки так, что хоть выжимай, и вдруг прозрела и осознала, что никогда в жизни не любила по-настоящему. А женщина под тридцать, не познавшая любви, – жалкое зрелище.

Той ночью муж решил остаться у нее в спальне. Он спросил, не хочет ли она ребенка. Она сказала «нет». Она чувствовала себя совершенно потерянной. Ей нужно было время, чтобы собраться с мыслями. Рожать ребенка в браке без любви было бы полным безумием. Муж вышел из себя. Она тоже рассердилась и в сердцах сказала, что когда она говорит, что не хочет ребенка, то именно это и имеет в виду.

Между ними пролегла пропасть непонимания. Муж начал подозревать, что у Чжуши роман на стороне. Как-то вечером он принялся допытываться, почему у нее чулки надеты не так, как утром. Оказалось, что когда она уходила на работу, он заметил крошечное пятнышко от лака для ногтей на одном чулке. А когда вернулась, то, по его словам, чулок с предательским пятнышком был уже не на левой, а на правой ноге. В другой раз кто-то из знакомых позвонил ей поздно вечером, и во время разговора она ясно услышала, что муж снял трубку на параллельном аппарате.

Утренних завтраков в постель уже не было и в помине. А однажды она случайно забыла ключи, и он продержал ее под дверью целый час, не отзываясь и не открывая на звонки.

– Когда я вспоминаю все это, то прихожу в ужас. Привычный мир переворачивается вверх тормашками, почва уходит из-под ног. Ты считала, что хорошо знаешь человека, с которым прожила пять лет. И вдруг выясняется, что он способен на такое. И вот ты падаешь с небес на землю. В мгновение ока на месте любящего мужа появляется совершенно незнакомый, чужой человек. Даже хуже, чем чужой, потому что ему известны твои слабости, самые уязвимые места, и он может ранить гораздо больнее… Вот они, мужчины… – печально произнесла Чжуша, съежившись от неприятных воспоминаний и вытирая покрасневшие от слез глаза.

– Правда, страшно, – кивнула я.

Действительно, ужасно, когда мягкий, воспитанный, заботливый и, в общем-то, хороший человек за одну ночь превращается в злодея и тирана, способного мучить женщину.

– Почему, если женщина хочет уйти, мужчина убежден, что у нее есть кто-то другой? Неужели женщина не может принять такое решение, просто руководствуясь собственными чувствами? Неужели они искренне считают, что без них женщины пропадут? – с пафосом воскликнула Чжуша.

– Они просто кучка самодовольных болванов, – утешала я ее. Ни дать, ни взять президент Ассоциации борьбы за женские права.

В дверь постучали. В комнате на полную громкость была включена стереосистема – звучала «Спящая красавица» Чайковского, но стук все равно было слышно. Тиан-Тиан вопросительно взглянул на меня: Кто это?

– Вряд ли Мадонна, как думаешь? – сказала я. У нас не так уж много друзей. В этом и наша слабость, и очарование.

Я подошла к двери и посмотрела в глазок. Там стоял какой-то незнакомец. Я слегка приоткрыла дверь и спросила:

– Вам кого?

– Если вы будете любезны и уделите мне минутку, я хотел бы продемонстрировать вам новый образец последней модели пылесоса. – Он приветливо улыбнулся и поправил галстук прямо под кадыком. Казалась, он только и ждал моего согласия, чтобы разразиться убедительной речью.

– Ну… – я не имела ни малейшего представления, как мне поступить. Наверное, нужно быть совершенно толстокожей, чтобы грубо отвадить человека, в котором нет ничего неприятного или угрожающего. Его способность подчеркнуто опрятно носить дешевый костюм европейского покроя свидетельствовала о целостности характера. Такое чувство собственного достоинства невольно внушало уважение. К тому же мне было ровным счетом нечем заняться.

Донельзя удивленный Тиан-Тиан молча смотрел, как я впустила незнакомца. Тот достал визитную карточку и элегантно вручил ее Тиан-Тиану, а затем открыл большую сумку и вынул оттуда новенький сверкающий пылесос.

– Что он собирается делать? – шепотом спросил Тиан-Тиан.

– Пусть покажет свой товар. Мне было неудобно ему отказать, – прошептала я в ответ.

– Если он устроит демонстрацию, а ты ничего не купишь, тебе будет еще более неловко.

– Он все равно уже начал, – возразила я нерешительно.

Со времени переезда в эту квартиру я впервые столкнулась с чем-то подобным. В начале девяностых годов город захлестнула цунами коммивояжерства, совершенно нового явления рыночной экономики. Однако затем такая торговля пошла на убыль, и нынешний случай был, скорее, исключением из правила.

Наклонившись вперед и держа трубку пылесоса в руке, незнакомец энергично водил щеткой по одному и тому же месту на ковре. Пылесос оглушительно ревел. Тиан-Тиан сбежал в соседнюю комнату.