Нет дней в моих очах. Так много полок И так мало лет жизни… Сон, как пыль. Чем обмануться? Миф ли в свитке, быль, Весь день сижу я в башне, свет где долог. И то правда: жить лучше, не читая. А утешаю я себя лишь тем, Что для того, кто видел их тьму тем, Всё с вымыслом слилось. Блажу, мечтая! Как в грёзе вспоминаю, чем был город Прежде орды и чем он стал теперь. Затворник я дверенеотоперь. Периный пух мечом зачем-то вспорот… Кто запретит мне грезить, что однажды Я вникну в суть вещей и нанесу Рукою знаки, как гроза росу, Которая избавит дол от жажды? Моё имя Шианг, хранитель свитков, Возможно что последних, ибо нет Вестей — что с Сыном неба? Звёзд-планет Дитя от крепких спит, небось, напитков… ШАХМАТЫ
1 В своём уединенье шахматисты Передвигают медленно фигуры, Задумавшись, как римские авгуры… Два вражьих цвета в ненависти исты! Глубинными решеньями цветисты Ходы: проворен конь, неспешны туры, Ферзь всевооружён, царь строит… чуры (!) Уклончив офицер, злы пехотисты. Но даже если игроков не станет, Быть архетип игры не перестанет. Война с Востока, где звезда истечна, На запад перекинулась. Настанет Финал лишь партии, которая конечна, А не игры, что — как другая! — вечна. 2 Царь слаб, нагл офицер, зело кровава Царица, зато пешка — полиглот. На чёрно-белом поле кашалот Разинул пасть и крокодил зеваво. Не ведают, что наперво-сперваво Просчитаны ходы тех, чей оплот — Коварство. Есть алмазный светолот, Высвечивающий то что скрываво. Только не ты ли Игрока другого Орудие? Омара дорогого Здесь вспомянём, его сравненье — мы Для Бога то же, что для нас фигуры На шахматной доске. Не балагуры Над партией сидят до самой тьмы! ИСКУССТВО ПОЭЗИИ Глядеться в реку, что течёт, как время, И вспоминать, что времена суть реки, Знать, что мы убываем, словно реки И наши лица изменяет время. А бодрствованье — то же сновиденье, Что мнит себя проснувшимся. Плоть смерти Страшится, а она подобна смерти, Которая зовётся «сновиденье». Во дне, году ли видеть просто символ Дней человека и его лет жизни. Из оскорбленья нас годами жизни Поэзию извлечь, молву и символ. Увидеть в смерти сон, зарю заката, Ржавеющее золото. Сложенье Стихов бессмертно и стихосложенье — Это заря рассвета и заката. Порой во тьме лицо глядится наше В себя из глубины своей зеркальной. Искусство глубине этой зеркальной Подобно, где лицо глядится наше. Улисс, увидев после стольких странствий Зелёную и влажную Итаку, Расплакался. Поэзия Итаку Напоминает после многих странствий, А также бесконечное теченье Воды непостоянной, и миг тот же Не повторим по-Гераклиту: тот же Он и другой, как вечности теченье. ПРЕДЕЛЫ Из улочек, что углубляют Запад, Одна, а вот какая, я не знаю, Увидена мной — слепоты внезап ад! — В последний раз — во сне ли? — вспоминаю, Пред Тем смиренный, Кто назначил нормы И строгую таинственную меру Вещам, теням и снам, чьи зыбки формы, Что ткёт и распускает по примеру Жены Улисса наша жизнь. Всему есть Предел, цена, последний раз и больше Впредь никогда, но тризну по кому есть В том доме, что хранит память всех дольше? Через хрусталик мутный уже утро И через в ряду книг зиянье грани Центральной бриллианта — «Камасутра» Там не стоит! — считать мне капли в кране. На Юге не одна во двор калитка С террасами, что сложены из камня И тутами запретна мне. Улитка Не захрустит: «Мой дом не из песка!» мня. Есть двери, что закроются навеки, И зеркало, что тщетно поджидает, И перекрёсток есть, что в человеке Четвероликий Янус наблюдает. Одно среди твоих воспоминаний Потеряно уже непоправимо — Ты не увидишь, жертва препинаний, Светила, что водой остановимо. |
