Вилли хотела спросить у Мэрион, почему она плакала, но побоялась смутить женщину.

– Ну, с чего же мы начнем сегодня? – спросила весело Вилли, чтобы как-нибудь отвлечь Мэрион от грустных мыслей. – Может, сначала пойдем в Мурано?

– Как пожелаете, – Мэрион одарила ее теплой улыбкой.

Их лодочное путешествие в Мурано длилось недолго. Гид, мужчина в шикарном красном берете, оказавшись в обществе двух женщин: одной, просто симпатичной, и другой, потрясающе красивой, перемежал свой рассказ откровенными комплиментами. Он говорил громко, почти кричал, чтобы рев мотора не заглушал его голос.

Когда они подплыли к месту назначения, солнце уже высоко поднялось и согревало своим ласковым светом небольшой остров и его обитателей, которые с надеждой смотрели на туристов в ожидании большой прибыли.

Гид Франко повел Вилли и Мэрион по маленьким магазинчикам, в которых были выставлены изделия из стекла различной формы и размеров, от огромных ваз до маленьких рюмочек, раздутые херувимы и истощенные святые. Мэрион с видом знатока отвергла большинство этих предметов, считая их откровенной безвкусицей. Вилли никогда не занималась покупками, и поэтому безапелляционность Мэрион внушила ей доверие.

Посмотрев на свои часы и тяжело вздохнув, Франко вывел женщин из магазина и повел по улице, на которой находилась фабрика стеклянных изделий.

– Здесь работают настоящие мастера, – гордо объявил он, проводя их через маленькое, похожее на амбар помещение, где уже собралось множество туристов, чтобы осмотреть неповторимые художественные творения.

Их встретил стройный молодой человек с римским профилем и иссиня-черными волосами. Он поклонился и усмехнулся, и его уверенная усмешка напомнила Вилли другого человека.

В то время, как туристы осматривали шедевры из стекла, Вилли смотрела совершенно в другую сторону. Высокий лоб и тонкий прямой нос. Шелковая сорочка с короткими рукавами не закрывала его мускулистые руки, которыми он выразительно жестикулировал. Внезапно мастер повернулся и посмотрел на Вилли с улыбкой, которая заставила ее опустить глаза. Виновато это место, думала Вилли, вся атмосфера любви, из-за чего она так пристально смотрела на молодого незнакомца, который напоминал ей Джедда Фонтана.

Молодой человек взял немного расплавленного стекла и положил его на деревянную палитру. Парой металлических щипцов он быстро растянул его, словно жвачку. Потом двумя палочками начал придавать форму, затем взял еще две палочки. Тело было готово, за ним последовала голова и грива. Еще несколько движений, и появился хвост, затем длинный закрученный рог – и кусок стекла превратился в единорога.

Она захлопала в ладоши.

– Примите, синьорита, – сказал мужчина, низко кланяясь. Он прикоснулся к ее руке и держал ее, сколько позволили приличия. Стекло все еще было теплым, таким же теплым, как и его пальцы. Это сумасшествие, подумала Вилли, если она пробудет здесь еще некоторое время, то начнет приставать ко всем подряд.

После завершения демонстрации Франко предложил "прекрасным леди" купить что-нибудь из большого ассортимента стеклянных изделий, выставленных в лавке завода. Вилли отказалась, а Мэрион остановилась перед коллекцией бутылок. Она живо заинтересовалась ими, рассматривая их простые и вместе с тем изящные формы.

– Я поражена, – сказала она как будто про себя.

– Они красивые и совсем недорогие, – согласился с ней Франко, надеясь на комиссионные, если его клиенты что-нибудь приобретут.

– Я куплю по одной разных цветов, – сказала Мэрион к великой радости гида, который почувствовал поживу и разразился нескончаемым потоком комплиментов.

– Да, они прелестны, – сказала Вилли, – и мне кажется, вы не должны торговаться. Доставьте удовольствие нашему гиду.

– Я так и сделаю, – кивнула Мэрион и заговорщически улыбнулась. – Не такие уж это большие деньги, из-за которых следовало бы торговаться. Я думаю о другом, – говорила Мэрион, все больше оживляясь. – Эти бутылки можно использовать под розлив итальянских вин. Мы могли бы закупить эти бутылки по лимитированной цене здесь, в Венеции, и выплачивать потом проценты от реализации.

– Отличная идея, – согласилась Вилли, чувствуя, как Мэрион постепенно охватывает энтузиазм.

– Думаю, что Харви тоже поддержит меня, – добавила Мэрион.

Но, как только она вспомнила о Харви, улыбка сошла с ее лица. Она сразу же замолчала, мысли ее были далеко отсюда. Когда они уходили с фабрики, она сказала:

– Знаете, если бы у меня была дочь, она могла бы сейчас быть вашей ровесницей.

Вилли пожалела, что у Мэрион нет ребенка. Он в какой-то степени вознаградил бы ее за потерянные годы неудачного замужества.

– Я не заменю вам дочь, – ответила Вилли, – но я хотела бы стать вашим другом. – На глазах женщины выступили слезы. Она сжала руку Вилли в знак благодарности.

Мэрион тихо сидела всю обратную дорогу, но когда они пристали к набережной, она взяла себя в руки и снова улыбнулась назло всем своим проблемам. Обещая угостить Вилли самым лучшим тортом в Венеции, она повела девушку по узкому тротуару к мосту Риальто. Там продавались деликатесы и хорошие вина. По дороге Вилли рассказала Мэрион о своем трудном детстве.

– Но теперь уже все позади, – подвела она итог. – Однако мы не можем забыть об этом – ни я, ни мама.

Я понимаю, – сказала Мэрион, смотря прямо в голубые глаза Вилли. – Мы все несем бремя нашей жизни, тех уроков, которые когда-то получили. У меня было прекрасное детство. Мои родители горячо любили друг друга, и я никогда не сомневалась в их любви ко мне. И считала само собой разумеющимся, что и у меня в семье будет тоже любовь и согласие. Эта моя уверенность – страшная ошибка, но я почему-то убеждена, что в один прекрасный день я проснусь, и все будет по-другому. Мы с вашей мамой чего-то ждем от жизни. А вы, Вилли, отличаетесь от нас. Вы всему учились на собственном опыте, а это самый главный урок в жизни.

– Да, – тихо произнесла Вилли. – Это верно. Странно, думала Вилли, эта женщина, которая родилась и выросла в роскоши, понимает все, что творится в ее душе.

После ленча они бродили по узким улочкам за площадью Святого Марка. Проходя мимо ювелирного магазина, Вилли внезапно решила купить Джинни подарок.

– Моя мама очень неравнодушна к украшениям, – сказала она, указывая на ряд коралловых бус, которые красовались на черном бархате. – Вы не поможете мне выбрать что-нибудь?

– Твоя мама счастливая женщина, – Прошептала Мэрион, когда продавец подал им на подносе цепочку, чтобы они лучше ее рассмотрели.

– Вот эту, – сказала Мэрион решительно и назвала цену, которая привела продавца в негодование. Но когда Мэрион улыбнулась и объяснила продавцу по-итальянски, что молодая синьорита не может себе позволить платить большие деньги, продавец развел руками, и покупка была сделана.

– Спасибо, – сказала Вилли, как только они вышли из магазина. Как уверенно чувствует себя Мэрион, когда рядом нет Харви, подумала она.

– Главное, что вы довольны. Не скрою, что время, проведенное с вами, для меня как глоток свежего воздуха, – сказала Мэрион, когда они прогуливались возле дворца Дожей.

День хорошо прошел и для Вилли. С каждой минутой она все больше привязывалась к Мэрион Сильверстен.

Они поднялись по Лестнице Гигантов к бело-розовому Королевскому Дворцу, пришли в восторг от статуй Марса и Нептуна, творений скульптора Сансовино и полюбовались городом с того самого места, где короновались Дожи Республики.

Внутри их поразили огромные комнаты, отделанные золотом, с превосходными фресками Тинторетто и Веронезе, изображающими исторические моменты и библейские сцены.

Они закончили свое путешествие на печальной ноте, посетив Мост Вздохов, построенный в стиле барокко и соединяющий Королевский Дворец с тюрьмой Пиомби. Здесь в мрачных темницах прикованные цепями заключенные видели сквозь решетки на окнах последний для них кусочек воли.

Вилли с Мэрион остановились, чтобы полюбоваться лучами заходящего солнца.