– Джедд, – позвал его отец, и он ушел.

– Нам нужно идти, – сказал Вебб. – Твоя мама ждет нас.

Вилли не противилась; она побывала в волшебном царстве, видела прекрасную свадьбу, любящих людей – все то, что она в своем воображении называла настоящей семьей. Только это были не иллюзии, это была реальность.

Вебб подвез их к скромному оштукатуренному домику и дважды позвонил. Из дома вышла женщина небольшого роста с рыжеватыми волосами, в розовом сарафане. Она обняла Вебба и осыпала поцелуями его лицо.

– О,– улыбнулся он, – меня не было только два дня.

– Но два дня – это так долго, – объявила она. – Я всегда беспокоюсь, когда ты летаешь на этом ящике. – Она, подбоченясь, отошла и стала изучающе смотреть на его спутниц. Ее большие зеленые глаза выражали невысказанную ревность.

Вебб поймал ее взгляд и снова улыбнулся.

– Я чист, Луиза, дорогая. Ты ведь знаешь, что я однолюб. Это Джинни Делайе и ее дочь Вилли. Они „сидели на мели“ в Вегасе, и я предложил им помощь. Джинни нуждается в работе и в комнате. Я самовольно предложил ей твою свободную комнату, пока она не найдет другую. Джинни и Вилли... это мои друзья, Лаура, моя единственная и неповторимая... ручаюсь своей головой, поверь. – Он ласково и с любовью погладил рыжие волосы женщины.

– Он прав, – сказала она, пожимая руку Джинни. – Я вас приглашаю остаться. Вебб принесет ваши вещи сам.

В доме было чисто и уютно, хотя мебель оставляла желать лучшего.

– Располагайтесь сами, как вам удобно, – сказала Лаура, – а мы с Веббом сейчас выйдем и купим на ужин курочку для всех нас. Вы пока позаботьтесь о себе. Все к вашим услугам.

– Они действительно хорошие люди, – сказала Джинни, когда Вебб и Лаура ушли, – я думаю, нам здесь будет хорошо.

– Я так же думаю, мама. Ты отдохни, а я распакую вещи.

Свадьба в семье Фонтана, красивый молодой человек, который на минуту обратил на нее внимание, – все это проносилось в памяти Вилли, пока она распаковывала их небольшой багаж.

В комнате, которая предназначалась им, стоял раскладывающийся диван, небольшой секционный шкафчик, радиоприемник и торшер, скомбинированный из разных пород дерева. Она освободила небольшую часть шкафа для их одежды, а остальные вещи аккуратно разместила на двух пустых полках.

Годы жизни в чужих домах научили ее довольствоваться самым малым, не нарушать покоя и тишины, быть вежливой и даже, по возможности, не болеть, чтобы не отвлекать окружающих необходимостью заботиться о ней.

Убрав в комнате, Вилли вышла на кухню и наполнила два стакана холодной водой. Один она подала матери.

– Теперь, мама, – торжественно сказала она, – ты должна быть счастлива... иначе кто-то ответит мне.

– Сожалею, но мы не принимаем.

– Сейчас нет покупателей.

– Мы не заключаем договора с отдельными лицами, только с фирмами.

Последние три часа Джинни слышала „нет“ в различных вариантах. И неважно, как оно произносилось, – вежливо, с раздражением или снисходительностью, – смысл был один – нет работы и нет дохода.

Прошлым вечером Лаура предложила познакомить ее с менеджером местного клуба, где она работала. И пока Джинни колебалась с ответом, Вилли решила за нее.

– А как же мечта быть модельером? Ты должна попытаться. Ты так долго желала этого.

Джинни обошла несколько ателье, пошивочных мастерских и магазинов, но никто ею не заинтересовался. Сейчас она остановилась перед витриной на Палм Каньон Драйв. Витрина была проста: единственный манекен со скучающим взглядом, одетый в черное платье и черно-бурую шубу. Неужели, живя в таком климате, кто-нибудь нуждается в шубе, недоумевала Джинни.

К двери была прибита дощечка с золотой надписью: „Заказ и пошив одежды“. Возможно, это как раз то место, где она может показать свои способности как швеи, так и дизайнера. Джинни перевела дыхание и вошла.

Продавщица интеллигентного вида бросила взгляд на нее и снова устремила внимание на клиентку, стоявшую перед ней.

– Это очень оригинальный фасон, миссис Коллинз, – убежденно сказала она. – Вы будете единственной в таком наряде на вечере в местном клубе.

Джинни присела на край изящного, отделанного позолотой стула и ждала, пока клиентка не купила необходимую ей вещь и не покинула магазин.

– Да? – спросила продавщица, обращаясь к Джинни. – Чем могу быть полезной?

– Я ищу работу, – объяснила Джинни. – Я хорошая швея и умею кроить...

Женщина удивленно смотрела на нее.

– Я могу показать вам прямо сейчас. – Джинни засуетилась, выкладывая из сумки разнообразные модели одежды для кукол, которые она захватила с собой.

– Здесь одежда на разные случаи, например, эта – для занятия спортом, а эта – для...

Губы женщины стали подергиваться.

– Подождите, – сказала она, унося кукольную одежду в заднюю часть магазина.

У Джинни появилась надежда. Наконец кто-то обратил внимание на ее изделия. Она замерла в ожидании.

– ...Может, это шутка?

– Нет, я думаю, она говорила серьезно. Одежда на все случаи... Разве это не забавно?

К великому ужасу Джинни, две женщины захихикали. Она заглянула в щель между занавесками и увидела свои миниатюрные модели, небрежно разбросанные по столу.

Униженная и оскорбленная, с полными слез глазами, она выбежала из магазина, оставив там свои драгоценные создания. Она бежала, не останавливаясь, до самого дома Лауры.

– Что случилось, мама? – встревоженно спросила Вилли, увидев лицо матери. – Что произошло? Ты не смогла найти работу?

– Нет, детка... Никто не заинтересовался моими моделями. Они только... посмеялись над ними. – Джинни, словно маленькая девочка над сломанной игрушкой, заплакала.

Вилли почувствовала себя виноватой в том, что мать плачет. Ведь это она послала ее искать работу и невольно сделала из нее посмешище. Потом она разозлилась.

– Не думай об этом, – зло сказала она. – Они просто глупые... Возможно, они еще пожалеют об этом... Подождем...

Она прильнула к Джинни, и они сидели обнявшись, пока мать не успокоилась.

– Полежи немного... Отдохни. А я тем временем приготовлю ужин.

Джинни свернулась калачиком на их раскладном диване и закрыла глаза, стараясь забыть пережитое унижение. Она думала о том, что и здесь ее ждут те же неудачи, которые преследовали в Белл Фурше.

Вилли еще некоторое время посидела с мамой, пока не убедилась, что та заснула. Услышав, что дыхание Джинни стало ровным, она укрыла ее светлым одеялом и нежно вытерла слезы на ее лице.

– Пусть это тебя не тревожит, мама. Мы переживем и это, – словно давая клятву, шептала Вилли. – Нет ничего такого, что бы нам было не под силу.

– Мисс... Где вы?

Джинни носилась вокруг клубного плавательного бассейна, который примыкал к террасе. Она перебежала площадку, сооруженную из красного дерева, и направилась к девочке, которая лениво развалилась в кресле.

– Чем могу быть полезной вам? – спросила Джинни, дежурно улыбаясь, как делала это уже два года с тех пор, когда она впервые пришла сюда на работу.

– Я хочу лимонного сока со льдом и немного картофельных чипсов.

– Сейчас принесу, – Джинни вернулась в закусочную, чтобы исполнить заказ. По дороге ее остановил один из старейших членов клуба.

– Что я могу сделать для вас, мистер Корнелл, – спросила она.

– О, Джинни! – улыбнулся он. – Ты можешь много сделать для меня, если только захочешь... Но пока я вынужден довольствоваться свежим полотенцем.

– Хорошо, сейчас принесу.

Раньше, до своего приезда в Палм-Спрингс, Джинни никогда не задумывалась над тем, как богатство изменяет людей, насколько богатые люди отличаются от всех остальных. Богачам не страшен возраст. С годами они не теряют вкуса к жизни, и, чем больше им лет, тем больше они стараются получить от нее. Вот, например, Рэйндольф Корнелл. Ему, по крайней мере, семьдесят. Он годится ей в отцы, а может быть, и в деды. В Белл Фурше он считался бы стариком, который проводил бы свои дни в ожидании чего-то, смотрел телевизор или рассказывал о старых добрых временах. Здесь же он загорелый, в хорошей форме мужчина, который наравне с молодыми флиртует и заигрывает с женщинами, и она не могла бы сказать, что эти ухаживания были ей неприятны – напротив, внимание к ее персоне доставляло ей определенное удовольствие. Ей было приятно, что, несмотря на свои тридцать четыре года, она еще могла нравиться.