Чета Сильверстенов не казалась Вилли счастливой.

Вилли узнала, что Мэрион была единственным ребенком основателя корпорации "Марко Интерпрайзиз" Натана Роузена, Харви же был его подчиненным. Вилли хорошо понимала, что Харви женился на Мэрион из-за наследства, но она не могла понять, как такая утонченная и воспитанная женщина могла остановить свой выбор на человеке с манерами конюха.

Харви прервал свое красноречие, когда официант принес жареных цыплят для него и Мэрион и креветок, политых маслом с чесноком, для Вилли.

– Вы должны остерегаться жирной пищи, адвокат, – предупредил Харви. – Вы еще молоды и не чувствуете, как холестерин разрушает ваши сосуды.

– Ну и пусть, – с озорством ответила Вилли, обмакивая очередной кусок в масло. – Надо успеть получить максимум удовольствия, пока сосуды в порядке.

Мэрион улыбнулась, взяла в руки нож и вилку и начала резать цыпленка, в котором, должно быть, не было и капли жира.

– Мне очень неловко, леди, – начал Харви, – но завтра я должен уехать в Тоскану. Мой человек в Риме сообщил мне, что во Флоренции есть виноградник, который можно купить. Я обязательно должен туда съездить и посмотреть, что к чему.

– Разве мы не собирались провести некоторое время вместе? – запротестовала Мэрион.– Ты же обещал мне, что мы погуляем по городу, и...

– Да, да, – поспешно согласился Харви. – Сегодня вечером, после того, как я сделаю пару звонков, мы пойдем туда, куда ты пожелаешь.

– Кстати о звонках, – заинтересовалась Вилли. – Что посоветовал вам Гарриган насчет Целестин? Согласился ли он с вашим отказом от покупки тамошних виноградников?

– Да, он полностью согласен, – ответил Харви. – Гарриган уже ведет переговоры с итальянцами. Вот почему мне хотелось задержать вас здесь, пока я не подыщу другие варианты.

– Почему ты так настаиваешь на Италии? – спросила Мэрион. – Я знаю, что ты озабочен расширением ассортимента и стоимостью вин. Но если хочешь приобрести виноградники, то почему не обратиться к Джеку Стерлингу из Калифорнии? Вина его имеют блестящую репутацию, и у вас не будет таких осложнений и проблем, какие возникли сейчас.

Вилли подумала, что Мэрион дала дельный совет, но Харви отмахнулся от нее и начал злиться:

– Ты не понимаешь, Мэрион. Бизнес изменился, и им уже нельзя заниматься так, как когда-то занимался им твой отец. Ясно? Я проделал чертовски большую работу, чтобы поднять уровень корпорации до мирового, поэтому предоставь мне решать, как и что лучше.

Мэрион сморщилась так, словно кто-то сильно сдавил ей руку, и Вилли почувствовала себя неловко. Минуту спустя Харви искусственно улыбнулся и сказал:

– Забудем о бизнесе, леди. Я думаю, что завтра вас ждет прекрасный день. Выпей немного этого чудесного напитка, который стоит перед тобой, Мэрион, и у тебя поднимется настроение...

Как объяснил им Харви, они должны прожигать деньги, которые он им оставит на расходы. Мэрион, казалось, ушла в себя, и Вилли стало не по себе. Ей было жаль женщину, которая прилетела в Венецию, чтобы провести время со своим мужем, а вместо этого ей придется общаться с его адвокатом.

У Вилли возникло чувство, что перед миссис Сильверстен необходимо извиниться. И если Харви не собирается просить прощения у Мэрион, то Вилли придется сделать это вместо него.

К ним подошел официант, чтобы принять заказ на десерт.

– Немного фруктов... будьте добры, и чтобы они были свежими. – Ты одобряешь, дорогая? – обернулся Харви к Мэрион.

Она автоматически кивнула, и Вилли подумала, сколько же раз ей приходилось так автоматически кивать, чтобы не развалить свой брак с Харви? Хотя внешне все было спокойно, Вилли почувствовала, что не так-то хорошо в этой семье.

Когда с десертом было покончено, Харви попросил счет и начал барабанить пальцами с отполированными ногтями по столу, всем своим видом показывая, что у него нет возможности долго ждать.

Вилли ненароком взглянула на Мэрион и увидела в ее глазах что-то до боли знакомое – беспомощность и безысходность, боль и нужду – все то, что она часто видела в глазах мамы. Сейчас Вилли находилась здесь, чтобы помочь Харви совершить сделку, но у нее мелькнула мысль, что придет время, когда и его жена обратится к ней за помощью.

Вилли брела по улице, выходившей к площади Святого Марка. Она шла навстречу музыке, которую приносил слабый весенний ветерок. Эта ночь как будто была создана специально для любви, и Вилли наблюдала за парочками, которые гуляли, трогательно взявшись за руки. Здесь были и местные жители, и американцы, и европейцы – все, кого объединяло одно чувство, – любовь.

Большая площадь собрала множество туристов. Некоторые осматривали сверкающие витрины пассажа, с трех сторон которого расположились магазины, заполненные драгоценностями, керамикой и изделиями из кожи. Другие столпились перед Базиликой Святого Марка, фотографируя величественную церковь, отделанную внутри мрамором и золотом и сохраняющую такое сокровище, как "Последний суд" Тициана. По обе стороны площади играли оркестры для тех, кто останавливался попробовать ароматный "эспрессо" или "капучино" со сливками.

Вилли невольно заметила, что проходящие мимо мужчины заглядываются на нее. Она улыбнулась тому, что все еще является предметом восхищения, и пошла дальше, поймав свое отражение в одной из витрин. Сильная, стройная, в полосатых слаксах и гармонирующем с ними пуловере, с огромными голубовато-зелеными глазами, подобными драгоценным камням на ее прекрасном лице, обрамленном пышными каштановыми волосами. Отражение убеждало, что восхищенные взгляды не случайны. Но если так, то почему она одна, думала Вилли.

Она сидела за маленьким столиком напротив ресторана "Квадри". Этот ресторан был одной из достопримечательностей прекрасного города. Потягивая лимонад, она украдкой наблюдала за парами вокруг себя, страсть и нежность их возрастали по мере того, как опускалась ночь. Влюбленные танцевали при свете звезд, под сладкую мелодию скрипки. Они тайно обменивались взглядами, полными страсти, которая в ближайшем времени, скорее всего, будет удовлетворена. Окруженная атмосферой интимности, чувственности и любви, Вилли ощущала, как постепенно рушились те преграды, которые она возвела для себя. Время, проведенное с Мэттом, представлялось грезой. Миг же, соединивший ее с Джеддом, всегда жил где-то в глубине ее души. Он был ее частью, которую она научилась игнорировать. С обеими мужчинами она потерпела неудачу. Это утвердило ее в мысли, что одиночество – единственное состояние, которому она могла доверять. Но по ночам, подобной этой, ей было все еще тяжело вспоминать о том, что сделало ее лишь наблюдательницей любовных сцен.

Часы на башне пятнадцатого века, украшенной золотым венецианским львом, начали отбивать время. Вилли посмотрела наверх и увидела двух бронзовых мавров, опускавших свои молоты. При этом раздавались удары старинного гонга, которые повторились одиннадцать раз.

Она заплатила по счету и уже решила отправиться в гостиницу, как вдруг заметила Мэрион Сильверстен, которая так же одиноко сидела за угловым столиком.

– Привет еще раз, – сказала Вилли и посмотрела по сторонам. – А где Харви?

Мэрион, казалось, смутил этот вопрос.

– Сидит на телефоне, – сказала она. – Какая хорошая ночь. Венеция всегда была одним из моих любимых городов. Не хотите ли посидеть вместе со мной?

Вилли села.

– Миссис Сильверстен... Мэрион, извините, что неудача с покупкой этих виноградников испортила вам отпуск. Но как только мы совершим новую сделку, я уйду с вашего пути.

– Но вы не стоите на моем пути, – сказала Мэрион. – Наоборот, добро пожаловать в мою компанию. – Ее улыбка была доброжелательной, но тоскливой.

– Я также рада вашей компании, – ответила Вилли. – Я никогда не была в Венеции... Это было бы так чудесно, если бы мы вместе прогулялись.

– Мы с Харви провели свой медовый месяц в Италии, – сказала Мэрион. – Мой отец преподнес нам свадебный подарок в виде такого путешествия. Мы были так молоды и невинны... Мы столько мечтали...