Вилли заметила печаль у нее в глазах. Она была очень признательна Кэт за женскую откровенность.

– Когда с Мэтью случился инфаркт, он был таким беспомощным. Я думала, что он так и не сможет прийти в себя. Но потом он встретил вас, в Мэне...

– Инфаркт? – тревожно перебила ее Вилли. – Он никогда не говорил мне об этом.

Кэт снова улыбнулась и пожала Вилли руку.

– Это потому, что он не хотел вашего сочувствия. Как объяснил нам врач, инфаркт был не обширный и не столь опасный. Несмотря на то, что Мэтью Хардинг силен как бык, он очень легкоранимый... Я думаю, вы это знаете.

Вилли кивнула. Она и сама замечала в нем какую-то мальчишескую уязвимость, странно сочетавшуюся с его недюжинной силой. Теперь, благодаря откровенности Кэт, она любила его еще крепче.

Далее произошло следующее событие – в газете "Вашингтон пост" в разделе общественной жизни была напечатана фотография, запечатлевшая момент, когда Вилли садится с Мэттом в лимузин, и подпись под ней "Тайный роман?" Потом шел текст: "Один из самых убежденных холостяков Вашингтона, каким он считался до последнего времени, судья Верховного суда Мэтью Хардинг, был "пойман с поличным" одним из наших корреспондентов. Его спутницей оказалась Вилли Делайе, клерк Палаты судей. Возможно ли, что этот честный и открытый человек, каковым является судья Хардинг, что-то скрывает? Может быть, это просто роман между старым холостяком и женщиной-юристом, красивой и настолько молодой, что годится ему в дочери?"

Вилли скомкала газету и направилась в офис Мэтта. Она расправила на его столе газету.

– Посмотри, что это?

Он улыбнулся, хотя глаза его оставались серьезными.

– Я не ожидал, что это вызовет у тебя такую реакцию... Может быть, это потому, что ты еще "май", тогда как я уже "декабрь".

– Я думала, что мы давно урегулировали вопрос о возрасте.

Она присела на край его стола, убрала с его лба прядь серебряных волос.

– Где он сможет найти доказательства?

– Это его работа, – сказал Мэтт и поцеловал ей руку. – Тем более, что это правда. Если мы собираемся быть вместе, я никому, в том числе и прессе, не позволю смеяться над нашими чувствами. Я хочу быть последовательным и честным до конца. Здесь не слишком подходящее место для того, что я собираюсь сказать тебе, но... Вилли, выходи за меня замуж.

Его предложение застало ее врасплох. Она любила Мэтта всем сердцем и душой и могла поклясться, что также любима и желанна. Но было что-то отталкивающее в самом слове "замуж".

– Какая зловещая тишина, – мягко сказал Мэтт. Она еще никогда не понимала так ясно, как много могут значить слова.

– О, Мэтт! Я... я безгранично рада твоему предложению. Но... ответить, прямо сейчас...

Мэтт! Ради всего святого! Ты всегда такой... мудрый. Такое счастье быть твоей женой. Любая нормальная женщина просто прыгала бы от счастья. Но почему мы должны торопиться? Только потому, что в газете появилась эта фотография? Мы ведь прекрасно знаем, что значим друг для друга. И нам должно быть безразлично, что о нас думают.

– Я воздержусь от лишних слов. Прости, что напоминаю об этом, но я уже в таком возрасте, когда меня трудно упрекнуть в торопливости. Ведь я понимаю, что у тебя в твоем возрасте все еще впереди.

Вилли обняла его и стала целовать, желая стереть с его лица выражение разочарования и печали. Как объяснить ему, что она еще не до конца разобралась в себе и, любя Мэтта, в то же время не хотела обманывать его неискренним согласием.

– Мне нужно немного времени, – попросила она.

– Время работает не на меня, – ответил он. – Однако будем ждать столько, сколько считаешь нужным.

Вилли была словно в лихорадке. Дело Лоретты Баркер, возбужденное против школьного совета в Фернхилле, штат Иллинойс, целиком поглотило ее.

В первые шесть месяцев работы у судьи Гиббса она приобрела заслуженную репутацию "рабочей лошадки" номер один. И сейчас тщательный и детальный анализ дела Лоретты требовал от нее полного внимания.

Миссис Баркер была преподавательницей. Она подала заявление на развод. Ее муж подал встречное заявление, ссылаясь на инциденты ее дурного сексуального поведения. Еще до того, как дело о разводе было заслушано, миссис Баркер уволили с работы. Школьный совет придерживался мнения – "нет дыма без огня".

Решив защитить миссис Баркер, Вилли направила все свои усилия и знания на то, чтобы выиграть это дело. Но, к ее досаде и разочарованию, оно не вызывало ни у кого интереса. Судья Гиббс просто отложил его в сторону, уверенный в том, что его коллеги поступили бы точно так же.

– Я не могу смириться с этим, – гневно жаловалась она Мэтту, раскачиваясь на стуле перед камином, пока он потягивал свою послеобеденную порцию бренди. – Суд просто игнорирует значимость этого дела, которое длится уже месяц. Никто не хочет понять, насколько оно важно.

Мэтт ждал, пока Вилли выговорится.

– Ты не совсем права, – сказал он, когда она перестала, наконец, сетовать на равнодушие судей. – Наиболее важными считаются дела, касающиеся Пентагона. А твое дело – частный случай. Я понимаю твое горячее желание помочь, возможно, когда-нибудь аналогичные дела потребуют нашего вмешательства. Но не сейчас. Смирись с этим, Вилли.

Она молча обдумывала его слова. Но ее сердце не могло согласиться с такой позицией. Это было несправедливо по отношению к миссис Баркер. Совет школы состоял из мужчин, таких же, как и ее муж. Была большая несправедливость в том, что Верховный суд страны не желал "опускаться" до подобного дела. Сначала Гиббс, а сейчас и Мэтт советовали миссис Баркер подождать. Неужели и она так же поступила бы на их месте?

Снова наступила весна – прекрасная пора цветения вишни. Вилли понимала, что Мэтт не будет ждать ее слишком долго. Год работы у Гиббса подходил к концу и, может быть, скоро наступит время, когда она самостоятельно сможет вести дела. Для этого необходимо сдать экзамены и выбрать одну из фирм, которые ее приглашают.

Тогда она, наконец, покинет дом Паркменов и переселится в свой собственный. Мэтт и Кэт в течение этого года сделали все для того, чтобы ее жизнь в Вашингтоне была приятной и удобной. Мэтт был ее наставником, любовником и лучшим другом. Он разделял ее надежды и поддерживал амбиции, как никто никогда не делал до этого, и она любила его свободно и без опаски.

Работа Вилли у Гиббса заканчивалась. Время шло, и совсем неубедительно звучала причина, которую она выдвигала, отклоняя предложение Мэтта, – она не имеет представления, как создавать семью и вести дом.

Пикник, который они подготовили вместе с Кэт, напомнил ей о тех днях, которые она провела с Мэттом на природе. Они расстелили скатерть, разложили еду и стали беседовать о своем будущем.

– Я надеюсь, что ты еще не отказался от мысли сделать из меня честную женщину, – сказала она, потягивая вино из бокала. – В противном случае, я подам на тебя в суд за нарушения обещания.

– И что же ты решила? – Его ясные серые глаза изучающе посмотрели на нее.

– У меня есть несколько предложений от юридических фирм в Вашингтоне. Я не вижу причин, почему бы не продолжить работу здесь и одновременно не сделать тебя счастливым.

У нас будет прекрасная жизнь, думала она, лежа в объятиях Мэтта и вдыхая терпкий аромат свежескошенной травы. Она представляла себе опытного юриста Вилли Делайе днем и миссис Хардинг, или просто Вилли, возлюбленную Мэтта, ночью. Да, она уверена, что у них может быть прекрасная жизнь. Во всяком случае, лучше, чем та, которую она вела бы, последуй она своему дикому и бессмысленному желанию, которое влекло ее к Джедду.

Джинни сидела, глубоко задумавшись, когда раздался звонок телефона. Это звонила Вилли, которая решила, вернувшись с пикника, сообщить матери новость – свое решение выйти замуж.

Она предвидела реакцию Джинни – ее удачное замужество было всегда пределом мечтаний матери. Она не сомневалась, что Джинни будет рада, хотя Мэтт был немолод, и Вашингтон – это не Голливуд.