Двенадцать дней… Интересно, как вы собираетесь перенести это, мистер Норрис. Не дожидаясь ответа, он дал себе новую нано-установку. Испытание.

Двенадцать долбанных дней.

8 августа 2138 года

Лазарет

Центр по подготовке новобранцев Корпуса морской пехоты США

Пэррис-Айленд, Южная Каролина

14:30 по восточному времени

— Гарроуэй!

— Сэр! Так точно, сэр!

— В этот люк!

— Есть, сэр!

Джон Гарроуэй ввалился в дверь, которая уже поглотила половину Роты 1099. Снова знакомые стерильно-белые недра операционной, где его ожидали медицинский ИскИн и санитар.

— Присаживайся, — сказал санитар. Кажется, в прошлый раз санитар был другой… Как его звали? Джон попытался вспомнить, но не смог.

Но это, в конце концов, не так уж важным. Новые лица мелькали перед ним все эти дни с какой-то странной цикличностью, появляясь на грани осознания и вновь исчезая. Без имплантантов его память удержала лишь самые значимые — вернее, те, что ему приказали запомнить.

Конечно, ситуация изменится. Джон попытался скрыть нахлынувшее волнение.

— Самочувствие в порядке? — спросил врач.

— Сэр! Так точно, сэр!

— Не было ушибов? Инфекций? Аллергии? Ничего такого?

— Сэр! Никак нет, сэр!

— Есть какие-либо моральные или этические проблемы, связанные с использованием нанотехнических устройств и технологии имплантации или нано-соматической коррекции?

— Сэр! Никак нет, сэр!

Во время этого диалога военврач даже не взглянул на своего подопечного, сосредоточенно уставившись непонятно куда. Скорее всего, он подключился к сети и в буквальном смысле видел «этого рекрута» насквозь, куда лучше, чем можно видеть невооруженным взглядом.

— Годен, — изрек врач.

Из кабинета появился медицинский ИскИн. Гибкая металлическая «рука» поднесла к горлу Гарроуэя безыгольный инъектор. Короткий свист, жжение… Джон почувствовал безотчетный протест.

— Отлично, — сказал военврач. — Посиди немного, рекрут. Дай ему время подействовать.

«Оно» подействовало, хотя и очень нескоро. Джон прожил без имплантов всего шесть недель, но сейчас ему казалось, что за это время прошло полжизни. Шесть недель бега, учений, тренировок — и ни единого шанса получить помощь извне, воспользовавшись локальной сетью.

Это было потрясающе. Сколько всего можно делать без nexus компьютеров в голове, без электронных имплантантов, вживленных в твои ладони. Он обнаружил, что может делать поразительные вещи, не имея постоянного доступа к сетевой связи и библиотекам данных.

Впрочем, это не значит, что он не испытывал жгучего желания получить обратно свои «костыли».

Но он не ощущал ничего, кроме легкого покалывания и жжения. Может, инъекция не подействовала?

— Отлично, рекрут. Можешь идти. Выход вон там, присоединяйся к своей команде.

— Сэр… я не почувствовал…

— Пока чувствовать нечего, рекрут. Пока имплантанты вырастут и образуются необходимые нейронные связи, пройдет пара дней. Да, ближайшие дни ты будешь голоден как черт. В эти дни вы будете получать дополнительное питание в столовой, поскольку кормить придется не только тебя, но и твои растущие «нано».

Теперь рота выстроилась за лазаретом. Джон стоял вместе с остальными и ждал, пока последний из рекрутов присоединится к ним. Черт побери… Он был настолько захвачен перспективой получить новые имплантанты, что совершенно забыл, что они не вырастают мгновенно. А он-то надеялся этим вечером поболтать с Линнли…

Они не виделись и даже не связывались по сети с тех пор как оказались в Пэррис-Айленд. На время обучения юношей строго отделили от девушек. Правда, Джон успел составить беглое впечатление о женщинах-морпехах. Иногда эти дамы появлялись на учебном полигоне — маршировали строем или отрабатывали какие-то приемы. Прежние мечты казались теперь такой же далекой, как межпланетная станция, на которой они хотели служить вместе. Насколько изменилась Линнли? Думает ли она о нем хоть иногда?

Черт, конечно же, она изменилась. Ты же изменился, Джон Гарроуэй. И она тоже.

Раньше он был тощим и щуплым, но два месяца тяжелых упражнений и специальное питание сделали его крупнее — исключительно за счет роста мышечной массы. Он стал куда более выносливым, лучше контролировал собственные эмоции, а приступы депрессии, которые прежде случались у него время от времени, исчезли благодаря однообразию ежедневных тренировок, учений и строгой дисциплине.

Было еще множество вещей, которые раньше были важны для него, а теперь просто не имели значения.

Ему разрешили прочитать письмо матери из Сан-Диего. Она по-прежнему жила у своей сестры и начала бракоразводный процесс. Это хорошо, подумал Джон, лучше поздно, чем никогда. Ходили слухи о беспорядках на Мексиканской территории — к сожалению, наблюдатели Центра по подготовке новобранцев не вдавались в детали, — но дело, похоже, шло к новой войне.

Он не переставал думать о Линнли, о том, что она говорила ему в Гуаймасе, о том, что ему придется воевать против собственного отца.

А почему бы и нет? Он ничем не обязан этому негодяю, тем более после того, как тот издевался над мамой. И тем более теперь, когда он не имеет с отцом ничего общего, поскольку носит фамилию «Гарроуэй».

— Гарроуэй! — рявкнул сержант Маковец.

— Сэр! Так точно, сэр!

— Следуй за мной.

Следуя за инструктором, Джон направился по коридору и вошел в комнату, на двери которой была табличка «от себя».

За столом сидела высокая, стройная женщина в серой форме с нашивками майора — на вид очень суровая и строгая.

— Сэр! Рекрут Гарроуэй по вашему приказанию прибыл, сэр!

В Корпусе рекруты должны были обращаться ко всем офицерам «сэр», не взирая на пол… и прочее, что сменить было не в пример легче.

— Садитесь, рекрут, — ответила женщина. — Я — майор Андерсон, начальник штаба группы командования «Дельта-Сьерра 219».

Джон уселся, мучительно соображая, что такого он натворил. Черт… должно быть, что-то очень серьезное, если сюда прислали майора. Для рекрутов морской пехоты явление офицера старше лейтенанта или капитана в повседневной ситуации было событием из ряда вон выходящим. С их точки зрения майор стоял в иерархии Корпуса чуть ниже самой Богини. И вот теперь обратиться к этому богоподобному существу, которое одним словом заставило его появиться здесь… Cтрашновато.

К тому же начальник штаба… Это означает, что она из какого-то штаба регулярных войск МП, а может быть, даже начштаба командования. И что ей от него понадобилось?

— Я просмотрела записи ваших занятий, Гарроуэй, — произнесла майор. — Вы делаете успехи. «Три шестерки» и выше по физической, психологической подготовке и в целом по первой и второй фазе отработки учебных навыков.

— Сэр! Спасибо, сэр!

— Кроме того, никаких официально зарегистрированных брачных контрактов. Родители живы, разведены.

Майор Андерсон выдержала паузу. К чему она клонит?

— Есть ли у вас какие-нибудь пожелания относительно места дальнейшей службы, после того, как вы покинете Пэррис-Айленд?

Джон был убит на месте. Пожелания рекрутов никому не интересны, а тем более майорам.

— Ох… сэр, м-м-м… этот рекрут…

— Расслабьтесь, Гарроуэй. Вы не на плацу. На самом деле, я набираю добровольцев в наш взвод. Будущих космических морских пехотинцев.

Чем дальше, тем круче… Он мечтал стать морским пехотинцем с тех пор, как себя помнил… в самом деле… с тех пор, как узнал о своих знаменитых предках, служивших в морской пехоте. Но чем его по-настоящему манил Корпус — это возможность служить на космических станциях. Многие морские пехотинцы за всю свою жизнь ни разу не покидали Земли. Большинство из них служили сверхсрочно, в различных дивизионах особого назначения. Их перебрасывали то в одну, то в другую точку Земного шара — туда, где вспыхивало пламя войны, туда, где что-то угрожало интересам Федеральной Республики.