Только сейчас до Рэмси начало доходить, что произошло. Прямо в руки ему плыл реальный шанс отправиться к звездам. К ЗВЕЗДАМ…
И командовать как минимум полком. Ему, Джеку Рэмси, предстоит отвечать за высадку десанта морской пехоты — правда, скорее всего, последнее слово все равно будет оставаться за генеральским штабом. Все равно, о таком назначении можно было только мечтать. Удача, которая выпадает морпеху лишь раз, расположение звезд, которые в будущем вполне могут лечь ему на погоны…
— В настоящий момент происходит окончательный отбор офицеров в оперативную группу штаба экспедиционных войск, — произнес Хаслетт. — Состав командных групп будет известен к концу следующей недели. Выбранные корабли пока что производится регистрацией нескольких старших офицеров для командования миссией. В скором времени маневры Корпуса морской пехоты, которые базируются на Земле и задействованы в операции «Дух Человечества в Действии» перейдут под командование генерал-майора Габриовски, — Хаслетт повернулся: — Генерал, вы не желаете что-нибудь добавить?
Генерал Дуайт Габриовски прошел через сцену к подиуму — крепкий мускулистый человек с гладкой и круглой, как пушечное ядро, головой и мрачной физиономией, типичный инструктор по подготовке морских пехотинцев. Габриовски. Тот, кто принял решение. Человек, по приказу которого «Дельта Сьерра 219» возвращается на Землю.
— Благодарю вас, генерал Хаслетт, — сказал Габриовски. — Мне нечего добавить… кроме одного: полагаю, это честь для наших морских пехотинцев — то, что им снова выпало идти первыми и прокладывать путь остальным. Последнее время мы так много слышим о том, что Корпус — это… излишество… так что весьма приятно, что мы снова можем доказать, что играем не последнюю роль в защите национальных интересов, где бы это не потребовалось. Мы будем делать это в двадцать втором веке, как делали в двадцать первом, и в двадцатом, и девятнадцатом. Хочу еще сказать, что…
— Ох, Богиня, дай мне сил, — простонала с соседней кушетки Ришиа.
— Политики в своем репертуаре, — отозвался Рэмси. Последнее время, похоже, Корпус тратит немерено денег и времени на публичные выступления — ту самую деликатную работу по убеждению каждого президента и каждого конгрессмена, что Корпус морской пехоты США не отжил свое, что бы ни говорили враги. — Думаешь, после Марша Гарроуэя…
Габриовски еще не закончил.
— К концу месяца мы сможем начать отбор добровольцев из состава Корпуса, которые войдут в состав Подразделения. Это миссия чрезвычайной важности. Нам потребуются лучшие из наших людей, лучших из нас, из нас всех. Из Морской пехоты. Армии. Флота. Аэрокосмических сил. Ad astra![31]
— Жалость-то какая, — заметила Ришиа. — В этот момент должен вступить военный оркестр. «Звезды и Полосы[32] Навеки»… А лучше «Марш Лунной пехоты».
— Ур-ра-а-а.
Рэмси не вполне разделял ее сарказм. Момент был слишком волнующим.
— Морская пехота отправляется к звездам, Ришиа, — сказал он. — И ясно как день, почему у нас начались перестановки. Верно? Жизнь продолжается, майор! Semper Fi!.[33]
— Ага, — мрачно отозвалась его помощница. — Продолжается, блин.
Комплекс Гиза
Царство Аллаха, Земля
16:15 по Гринвичу
Капитан Мартин Уорхерст подтянулся и взобрался на последний ярус каменных блоков. Он был рад, что не потерял форму и все еще способен на такое, и слегка раздражен тем, что некоторым из его подчиненных это удалось без особых усилий. Сержант Мария Карелин кисло усмехнулась, заметив, как он остановился, чтобы перевести дух, потом встала и направилась к своему «снайперскому гнезду» — вернее, насесту, который соорудили они с младшим капралом Ламбески, ее корректировщиком.
Это было настоящее орлиное гнездо. Оно располагалось на восточной грани Великой Пирамиды, на полпути к вершине, на высоте примерно семидесяти метров над уровнем пустыни. Дополнительное преимущество создавал тот факт, что после полудня эта сторона пирамиды оказывалась в тени — равно как и баррикада из мешков с песком у ее подножья, венчающая один из каменных блоков весом в две с половиной тонны подобно застывшему девятому валу. Отсюда открывался великолепный вид на пустыню и беспорядочный лабиринт городских кварталов Каира. Полуразрушенные каменные строения, словно охваченные замешательством, теснились по берегам Нила и неуклюже переползали через серебристо-голубой шлейф реки, подбираясь к самому краю одного из археологических раскопов. Сотни тел, которые три дня назад, во время боя, усеивали песок, уже исчезли.
Сейчас, казалось, все гражданское население Каира хлынуло по мостам через Нил и стекается у Комплекса Гизы в двух километрах от Великой Пирамиды — сплошная пенящаяся масса. Люди размахивали флагами и пели. Уорхерст прибавил увеличение на оптике шлема и разглядывал их запрокинутые, исполненные ярости лица.
— А нас, похоже, кроют последними словами, капитан, — Карелина шлепнула по прикладу массивной «MD-30» — гауссовой снайперской винтовки, которая лежала на двуногом штативе, упирающемся в мешки с песком. — Неймется им, что ли?
— Дай посмотреть…
Уорхерст синхронизировал свой внутришлемный дисплей с прицелом ее винтовки. Дуло опиралось на штатив и слегка покачивалось дулом. Изображение сместилось влево, немного увеличилось. В центре красного перекрестья прицела показалось лицо агрессивно настроенного бородача в тюрбане и кафтане, который торчал из открытой кабины «воздушки» военного образца и, яростно жестикулируя, к чему-то призывал. Уорхерст послал изображение в компьютер своего бронекостюма, напрямую слинкованным с управлением Миссией G-2, и сделал запрос. На идентификацию потребовалась ровно секунда. Справа от физиономии агитатора на дисплее появилась колонка данных.
— Абрахам-ибн-Кадир, — прочел Уорхерст. — Один из особо приближенных мулл Маади.
— Одно ваше слово, капитан — и он станет бывшим муллой, — сказала Карелина.
— Не стоит, — отозвался Уорхерст. — Получится, что мы первыми начали перестрелку. Не хватало еще поддаваться на провокацию. Вспомни, чему тебя учили.
— Есть, сэр, — тихо буркнула девушка. — Но нам это не нравится. По мне, оборонятся надо активно. Пришить ублюдка, пока он не пришил тебя.
— Ага. Или пока не взгоношил своих фанатиков, — добавил Ламбески. — Так, чтобы они сами поперли под выстрелы.
— Приказ есть приказ, — отрезал Уорхерст. Он опасался, что так оно и произойдет, но группу командования возможность такого поворота событий, похоже, не беспокоила. Наверно, они полагают, что демонстрации численного превосходства и перевеса в огневой мощи вполне достаточно, чтобы исламские группировки отползли в свое логово и сидели там, поджав хвост.
Демонстрация была проведена успешно. Но Уорхерст сильно подозревал, что урок пошел не в прок.
— Вот дерьмо, — сказала Карелина. — Думаешь, эти жирные задницы в Вашингтоне понимают, что делают? Насколько я помню, нас заверяли, что все закончится еще два дня назад!
— Совершенно верно, — пробормотал Уорхерст, продолжая изучать лицо ибн-Кадира на дисплее. — А политическая ситуация взяла и изменилась. И что ты будешь делать? Так что придется сидеть где сидим, держать оборону и ждать подкрепления… которое скоро прибудет. Есть проблемы, сержант?
— Никак нет… сэр, — ответила девушка, но в ее тоне он уловил горечь и сарказм.
Похоже, ситуация стремительно выходит из-под контроля.
Согласно первоначальному плану операции, штурмовая группа должна была захватить плато Гизы, установить периметр и держаться до тех пор, пока миротворческие силы Конфедерации не прибудут им на помощь. Последнее должно было произойти не позднее третьего июня.
Однако вечером второго июня, в то время как морские пехотинцы отражали контратаки войск Маади, Китайская делегация созвала специальное заседание Совета Безопасности Конфедерации. Всемирная Конфедерация Государств, преемник давно распавшейся ООН, предоставляла право голоса всем национальным государствам мира, в том числе и тем, которые, подобно Китаю, в ее состав не входили. Китай объявил, что развертывание американских групп в Египте является актом агрессии, что подпадает под Статью II Устава Конфедерации, и потребовал их немедленного вывода. И сейчас главное сражение происходило не в пустыне близ Каира, но в залах заседаний и кулуарах женевской штаб-квартиры ВКГ.
