Шторм бушевал вовсю, вой ветра был просто невыносимым. Кусака, проститутка и Иди сидели рядом на полу, словно бедные сиротки. Ветер стучал в окна, пламя свечей бешено металось из стороны в сторону. Иди заметила, что стены шатаются... Боже, как же глупо было приехать сюда в такое время. Большая картина с изображением пеликана упала, оцарапав проститутке лодыжку. Она тихонько вскрикнула и принялась грызть накладные ногти. Кусака приложился к водке. Время от времени его свободная рука, словно паучья лапа, поглаживала бедро Иди. Та отбрасывала его руку, а Кусака при этом вздыхал.

К рассвету ураган переместился в глубь материка, вода начала быстро спадать. Иди Марш надела скромное синее платье, темные колготки, длинные каштановые волосы собрала в узел. Кусака вырядился в свой единственный костюм, серый в полоску, который купил два года назад, собираясь на похороны бывшего сокамерника. Из-под широких брюк с манжетами кончики ботинок торчали всего на дюйм. Иди оглядела Кусаку, хмыкнула и заявила, что он выглядит отлично.

Они подвезли проститутку до ресторана «Денни», я затем направились на юг посмотреть, что натворил ураган. Автомобили двигались вплотную друг за другом, повсюду видны были пожарные и полицейские машины, кареты «скорой помощи». По радио передали, что ураган стер Хомстед с лица земли. Губернатор распорядился о мобилизации Национальной гвардии.

Кусака повел машину на восток по 152-й улице, но моментально заблудился. Все дорожные указатели были снесены, и он никак не мог найти Шугар Палм-Хэммок. Иди Марш начала нервничать. Она постоянно повторяла вслух адрес: 14275 Норьега Парквей. Один-четыре-два-семь-пять. Желто-коричневый дом, коричневые ставни, плавательный бассейн, гараж на две машины. Авила предположил, что он стоит сто восемьдесят пять тысяч долларов.

– Если мы не поторопимся, – обратилась Иди к Кусаке, – если не попадем туда как можно быстрее...

Кусака предложил ей заткнуться.

– Разве там не было указателя «Дэри Куин»? – не унималась Иди. – Я помню, там был указатель поворота на «Дэри Куин», или что-то в этом роде.

– Нет указателя «Дэри Куин». Нет ни одного чертова указателя, если ты не заметила. Мы тыкаемся тут, словно слепые котята.

Иди никогда не видела подобных разрушений, все вокруг выглядело так, словно Кастро нанес по этому месту ядерный удар. Дома без крыш, стен, окон, трейлеры и машины, смятые, словно фольга, деревья в плавательных бассейнах, плачущие люди. Боже мой, и повсюду стук молотков и вой бензопил.

Кусака предложил найти другой дом.

– Их тут почти десять тысяч, выбирай любой.

– Да, домов много.

– Так что ты прицепилась к этому один-четыре-два-семь-пять?

– У него есть особенность, – пояснила Иди.

Кусака постучал костяшками пальцев по рулевому колесу.

– Они все выглядят одинаково. Все совершенно одинаковые.

Его пистолет лежал на сиденье между ними.

– Ладно, – согласилась Иди, расстроенная изменившимися планами, царившим вокруг хаосом, мрачным видом облаков. – Хорошо, найдем другой.

Макс и Бонни Лам прибыли в графство Дэйд вскоре после рассвета. Дороги здесь повсюду были мокрыми и скользкими, серое небо заполнили вертолеты телевизионных компаний. По радио передали, что серьезно пострадали или разрушены двести тысяч домов. Красный Крест просил оказать помощь продуктами питания, водой и одеждой.

Макс и Бонни въехали в Тернпайк по Квейл Руст-драйв. Бонни потрясло царившее здесь опустошение, а Макс казался радостным от возбуждения. Управляя автомобилем, он держал на коленях видеокамеру. Через каждые два или три квартала Макс замедлял ход, чтобы заснять руины: полностью разрушенный магазин скобяных изделий, останки закусочной «Сиэлер», школьный автобус, придавленный сосной длиной в сорок футов.

– Ну, а что я тебе говорил? – воскликнул Макс. – Потрясающее зрелище!

Бонни содрогнулась от этих слов. Она посоветовала Максу остановиться у ближайшего убежища и предложить свою помощь.

Но Макс не обратил внимания на ее слова. Он остановил машину перед разрушенным домом, в гостиную которого ураган зашвырнул моторную лодку. На тротуаре в оцепенении стояла проживавшая здесь семья – латиноамериканец средних лет, его жена и две маленькие девочки. Все были одеты в одинаковые желтые дождевики.

Макс Лам выбрался из машины.

– Не возражаете, если я поснимаю? – спросил он.

Оцепеневший мужчина лишь слегка кивнул. Макс снял разрушенный дом в нескольких ракурсах, затем, переступая через куски штукатурки, сломанную мебель и покореженные детские игрушки, прошел в дом. Бонни не могла поверить своим глазам. Он прошел прямо сквозь пролом, где когда-то была входная дверь!

Она извинилась перед семьей, но мужчина ответил, что не возражает, ему все равно понадобятся фотографии, чтобы предъявить их страховой компании. Его дочери начали всхлипывать, их трясло. Бонни опустилась перед ними на колени, пытаясь успокоить. Оглянувшись через плечо, она увидела, как ее муж снимает сцену разрушения через разбитое окно.

Позже, уже в машине, она сказала ему:

– Я никогда не видела ничего более ужасного.

– Да, очень печальная картина.

– Я говорю о тебе, – взорвалась Бонни.

– Что?

– Макс, я хочу домой.

– Готов поспорить, что мы сможем хорошо продать эту пленку.

– Ты не посмеешь.

– Бьюсь об заклад, что сможем продать ее «Си-Спэн». И окупим весь медовый месяц!

Бонни закрыла глаза. Что же она натворила? Неужели ее мать была права относительно этого человека? «Скрытый негодяй», – шепнула ей мать во время свадьбы. Неужели она была права?

С наступлением сумерек Иди Марш приняла пару таблеток снотворного и вновь обсудила весь план с Кусакой, у которого были свои мысли на этот счет. Ему очень не нравилось то, что выплаты придется ждать несколько недель. Иди сказала, что у них нет выбора, таков порядок выплаты страховки. Тогда Кусака заявил, что все же оставляет для себя выбор, из чего Иди сделала вывод, что он смоется при малейшей опасности.

Они выбрали дом в районе Тертл Мидоу, где ураган посрывал все крыши. Кусака предположил, что это, вероятно, один из участков работы Авилы, потому что тот умудрялся обследовать по восемьдесят новых домов в день, даже не вылезая при этом из машины. «Инспекция на колесах», – вот как называл это Авила. Кусака понимал, что Авила вообще не забирался по лестнице на крыши, а значит, не проверял их, потому что смертельно боялся высоты. Вот он и проводил инспекции крыш визуально из автомобиля, зачастую проезжая мимо домов на скорости свыше тридцати пяти миль в час. Кусака сообщил, что подобные быстрые и поверхностные проверки сделали Авилу любимчиком среди местных подрядчиков и строителей, особенно им нравилась его работа перед рождественскими праздниками.

Оглядывая руины домов, Иди Марш сказала, что Авиле чертовски повезло, раз уж он не попал за свою работу в тюрьму. А Кусака пояснил ей, что поэтому Авила и уволился. Нутром почуял – пора уходить, иначе ему грозила перспектива предстать перед большим жюри присяжных.

Иди и Кусака шли по тротуару улицы, на которой они выбрали дом во время утренней поездки на автомобиле. Сейчас здесь было совсем темно, и только то тут, то там сверкали огни фонариков и поблескивало пламя небольших костров. Многие семьи переселились из своих порушенных домов в ближайшие мотели, но несколько мужчин остались охранять дома от мародеров. Напряженные лица мужчин выражали страдания, в руках у них были короткоствольные ружья. Кусака обрадовался, что он не негр и одет в костюм.

Дом, который они с Иди выбрали, был пуст, темен. Голая лампочка свисала с остатков каркаса крыши, а на штукатурке стены пульсировали серо-голубые отблески от экрана работавшего телевизора. Такая роскошь, как работающий телевизор, объяснялась наличием портативного генератора. Иди и Кусака видели днем, как его запускал какой-то толстый мужчина.