Эван бросил приглашение на постель и стал рвать полотно на тонкие полоски.

— Итак, из-за тебя у моей матери истерика. Но пусть ею занимается Виола. Рана у тебя не очень глубокая, и края ее чистые, так что все будет в порядке, нет смысла посылать за доктором.

Бьянка даже не пикнула, пока муж занимался ее рукой.

— Прости меня, Эван, — прошептала она наконец. — Я думала, что смогу чем-то помочь. Я решила, что мы с твоей матушкой могли бы стать подругами.

Эван стянул концы повязки в тугой узел и нагнулся, чтобы снять с Бьянки туфельки.

— Я хочу, чтобы ты поспала, и подольше. Эту неприятную историю лучше забыть. Только обещай мне, что больше не станешь пытаться поговорить с моей матерью, если меня не будет рядом. Она замечательная женщина, лучшая из матерей, но с тех пор, как погиб Чарльз, она сама не своя, и я не хочу снова подвергать тебя риску.

Бьянка встала, и Эван помог ей раздеться. Потом, взяв конверт Бланшаров, она отдала его мужу.

— Я не говорила ей о приглашении, действительно не говорила.

Эван быстро прочел написанную от руки записку и сунул ее в карман.

— Вечер состоится только в конце следующей недели, так что ты уже вполне поправишься и сможешь поехать туда. Но я хочу, чтобы произошедшее сегодня осталось в тайне. Ты никому не должна говорить об этом.

— Конечно, я никому ничего не скажу. А мы действительно поедем к Бланшарам? — спросила Бьянка, и ее зеленые глаза радостно вспыхнули.

— Да, поедем. Прости, что я был так невнимателен и не представил тебя своим друзьям. Они все полюбят тебя, но не так, как я. — Эван наклонился и поцеловал жену в губы.

Льюис Грей, узнав о том, что произошло в его отсутствие, пришел в ярость:

— Виола дала Марион столько настойки опия, что она неделю проспит! Как ты мог это позволить?

— Неужели мне нужно напоминать тебе, что Бьянка пострадала еще больше? Впредь она не будет приближаться к Марион, но ведь у нее ничего дурного и в мыслях не было.

— Ты думаешь, я не знаю этого? — проворчал Льюис. — Бьянка очень добра, но ее присутствие в доме создает напряженную ситуацию, так что рано или поздно это должно было произойти. И я даже не осмеливаюсь надеяться, что это последнее неприятное происшествие.

Эван выпрямился и расправил плечи. Он уже однажды пригрозил уйти из дома и был готов сейчас выполнить эту угрозу, если Льюис не уступит.

— Бьянка моя жена, и это мой дом. Если ей здесь не место, то и мне тоже! — в ярости закричал он.

Льюис всплеснул руками:

— Ты видишь, что она сделала? Мы все на пределе. Я никогда не думал, что ты можешь повысить на меня голос, не говоря уже об угрозе уехать. И все это из-за нее…

— Еще минута, и я действительно покину этот дом! — заорал Эван. — Горе матушки стало наваждением, которое передалось и нам. Да простит меня Господь, но ей лучше было бы умереть, раз она настолько переполнена ненавистью, что смогла обидеть такое нежное создание, как Бьянка. Ведь моя жена не сделала ей ничего дурного.

— Ничего? Черт побери, Эван, да ведь твоего брата убили из-за нее!

Эван в ярости покинул гостиную. Затем вышел из дома и направился к реке. Он шел в глубокой задумчивости и едва успел отскочить в сторону, когда Шейла верхом на лошади вылетела из-за поворота.

— Надо же, Эван, какой сюрприз! — воскликнула она. — Надеюсь, ты направлялся к нам, чтобы сообщить, что вы приняли наше приглашение.

— Мы, конечно, приедем, — кивнул Эван. — Я мог бы догадаться, что ты найдешь какой-нибудь предлог для приема.

— Ошибаешься! — улыбнулась Шейла. — Мы с Найджелом уже не первую неделю готовимся к этому вечеру. Я так рада, что ты и твоя молодая жена посетите нас. Она прелестна, Эван, правда, и я знаю, что все будут от нее в таком же восторге, как и мы с братом.

Эван сомневался в том, что Шейла говорит искренне, но ему не хотелось затевать новый спор.

— Моя жена прекрасная женщина, и я уверен, что все найдут ее просто очаровательной. Я передам ей, что ты жаждешь снова встретиться с ней. А теперь прошу прощения, но я должен вернуться домой.

— Подожди! — окликнула его Шейла, тряхнув темными локонами. — Почему бы тебе не сесть позади меня? Мы могли бы так доехать до твоего дома. Ты помнишь, как раньше сажал меня у себя за спиной?

Эван нахмурился.

— Нет, спасибо, — ответил он. — Я вышел просто пройтись. Всего доброго.

Шейла смотрела вслед Эвану, пока он не скрылся из виду. Потом поскакала домой и сообщила брату, что видела Синклера, гулявшего у реки в одиночестве.

— Ты веришь, что он просто вышел на прогулку? Полагаю, на Эвана это не очень-то похоже.

— Не похоже, — согласился Найджел. — Он, наверное, хотел что-то обдумать в одиночестве или же просто побыть подальше от жены. Видишь, я же говорил, что нужно выждать время. Возможно, у тебя появится шанс заполучить Эвана. — Вспомнив вопрос Бьянки, он добавил: — Я никогда не спрашивал тебя, но почему ты всегда предпочитала Эвана? Ведь Чарльз тебе больше подходил, такой беззаботный и веселый…

— Это, конечно, верно, — кивнула Шейла. — Но разве причина моего выбора не очевидна? Ведь все деньги у Эвана. О, Льюис Грей, конечно, имеет кое-какие средства, но наследство Чарльза никогда бы не сравнилось с богатством Эвана.

— Вот уж не думал, что ты такая практичная, сестрица. Ты уверена, что не хочешь поработать в нашем банке?

— Не говори глупости! — фыркнула Шейла. — Ты прекрасно справляешься за нас обоих. И я хочу, чтобы ты с друзьями как следует развлекал Бьянку на нашем вечере, а я в это время смогу поговорить с Эваном наедине. Ты сделаешь это?

— С огромным удовольствием, — заверил сестру Найджел.

— Эван, а Уилл Саммер будет там сегодня? — Бьянка, надев великолепное платье из бледно-голубого шелка, приблизилась к зеркалу.

— Сомневаюсь, — ответил Эван.

— Но ведь он теперь капитан. Разве это не повышает его положение в обществе?

— Разумеется. Но Шейла и Найджел никогда не заинтересуются человеком с положением, но без денег. Ведь вокруг столько богатых наследников.

— А твое богатство нажито давно? — спросила Бьянка, коснувшись пальчиками груди мужа. Эван был в голубом бархатном сюртуке, искусно расшитом серебряной нитью, его красный жилет тоже был расшит серебром.

— Мой дед приплыл сюда из Англии в качестве слуги, поэтому нашему состоянию не так уж много лет, — ответил Эван со смешком. — Нам, Синклерам, требовалось лишь одно — возможности, которые предоставляла эта страна. И мы использовали их в полной мере.

— Да, конечно, — кивнула Бьянка. Вспомнив о родительском доме, она добавила: — А в Венеции очень трудно стать богатым, если ты не родился в зажиточной семье.

— Думаю, многие сегодня заинтересуются твоими рассказами о Венеции. Особенно о том, как вы передвигаетесь по городу на лодках.

— Правда? Я с радостью буду рассказывать о гондолах, — улыбнулась Бьянка.

Шейла тоже была в голубом. Но, увидев Бьянку, она пожалела о своем выборе — бледно-голубой цвет был более к лицу блондинке, Шейле же следовало надеть что-нибудь поярче.

— Улыбайся, — шепнул сестре Найджел. — Эван не отойдет от жены, если почувствует хотя бы малейшую враждебность по отношению к ней. Ты ведь умеешь быть радушной хозяйкой, вот и будь ею. — Он с улыбкой пошел приветствовать вновь прибывших.

Гости с любопытством поглядывали на Бьянку, но она была так мила и дружелюбна, что вскоре все забыли о том, что она иностранка, и это очень порадовало Эвана. Порадовало его и то, что жена понравилась не только мужчинам, но и женщинам, приглашенным на этот прием. Вот только если бы матушка…

— Эван, что это ты так нахмурился? — Шейла взяла его под руку и прижалась к нему. — Ведь ты раньше обожал такие вечера…

Эван рассмеялся.

— Тебе бы понравились праздники в Венеции, Шейла. Там устраивают пышные костюмированные балы, которые продолжаются до рассвета. Может быть, весной мы с Бьянкой устроим такой же бал.