– Я знала, что ты догадаешься, но у меня не было другого выхода. Никто из них не способен зайти так далеко, только ты.

Вергун посмотрел на остальных Ловчих. Бывшие братья отводили глаза, стараясь не встречаться с ним взглядом. Варга среди них не было. Неужели чем-то не угодил Непостижимой?

– Чем же я отличаюсь от них?

– Не знаю. В тебе есть что-то такое… вечный дух противоречия, стремление к недостижимому… черты характера высшей касты, хотя ты всего лишь простой солдат… а еще у тебя единственного имеется слабое место.

Ловчий внутренне напрягся, внешне по-прежнему оставаясь хладнокровным. Но кого он пытался обмануть?

– Это женщина, да, женщина. Вот уж не думала, что ты сможешь когда-нибудь полюбить. Ведь я специально сделала вас такими… простыми машинами для убийств… минимум чувств, мыслей, эмоций. Ты моя ошибка, мое поражение и вместе с тем моя победа.

Вергун молчал, покорно ожидая своей дальнейшей участи. Чаша весов колебалась.

– Впрочем, я благодарна тебе, – призналась Карна. – В конечном счете моя цель достигнута. Я покидаю эту жалкую планету. Ради этого дня я только и жила. Столько лет, и вот закономерный итог всех усилий. Вы мне теперь не нужны. Даже не знаю, что с вами делать. Если оставить вас здесь, планета несколько раз захлебнется в крови. Что скажешь, Вергун?

– Я тебе не советчик.

– И все-таки мне будет интересно услышать.

– Уничтожь их всех!

Карна громко рассмеялась:

– И тебя?

– Ты хочешь, чтобы я просил оставить мне жизнь?

– А разве ты этого не хочешь?

– Мои желания не имеют значения, потому что ты уже все заранее решила.

– Как ты догадался?

– Предчувствие!

– Да, предчувствия никогда тебя не обманывали. Интересно, что ты предчувствуешь касательно себя?

– Свою смерть!

– Ах, даже так… Скажи мне, что значит любить? Мы подробно изучали человеческую расу, но так и не смогли понять, что означает это слово.

– Мне трудно ответить.

– Скажи, что ты ощутил, когда с тобой впервые случилось это?

«О чем она спрашивает?!! Безумие! Или просто игра, когда хищник забавляется с загнанной в угол жертвой…»

– Просто однажды я понял, что должен все время быть рядом с этой женщиной. Любая разлука, даже на короткое время, причиняла боль. Я готов умереть ради нее, хотя звучит бессмысленно.

– О да! – улыбнулась Карна. – Разумеется. Всего лишь слова. На словах вы все храбрые, благородные, отчаянные, но лишь у последней черты говорите ВСЮ правду. Я ухожу, и я благодарна тебе, Вергун, хотя ты и действовал помимо своей воли. Ты последнее мое произведение искусства, бракованный экземпляр и тем уникальный. Знай же, что все твои воспоминания фальшивка, как и у прочих Ловчих. Вы идеальные солдаты, но мне пришлось серьезно поработать над вами, чтобы то, что я задумала, однажды свершилось. Это не ваш родной мир, вы никогда не рождались на этой планете. Вы остатки тех, кого местные жители называют Ушедшими. Но сейчас мы возвращаемся для того, чтобы заставить наших врагов вспомнить о нас.

– Я не верю тебе, – тихо проговорил Вергун, окружающий мир для которого рухнул в одну секунду, но внутри по-прежнему царила спасительная пустота.

– Но как ты объяснишь все свои удивительные сверхспособности, которые есть только у Ловчих? Ведь обычные люди не могут даже малой доли того, что доступно вам. Даже твой внешний облик и тот фальшивка, потому что мы выглядим совсем иначе, но обстоятельства вынудили нас скрываться. Посмотри на меня, солдат, я приказываю тебе!

Ловчий поднял голову, взглянув прямо в черные колодцы ее глаз.

– Вспомни: когда ты поворачивал перстень, как ты думаешь, что вырывалось наружу? Во что ты превращался? Не помнишь? Помнишь только уничтоженные, разорванные тела, кровь, смерть, разрушения… Крайнее средство? Несомненно, потому что ты выпускал не зверя, а себя настоящего, такого, какой ты есть на самом деле. Ужасное существо, запрограммированное убивать. Мы все так выглядим, и я в том числе, вот только во мне заложена совсем иная функция: дарить, а не забирать жизнь. Ты идеальный воин из касты солдат, и твое настоящее тело приспособлено для войны. Я забираю вас всех!

Карна повернулась к замершим за ее спиной всадникам.

– Потому что вы понадобитесь мне для новой войны! Наши враги захлебнутся своей кровью, потому что я знаю, как деактивировать их главное невидимое оружие, уничтожившее весь наш вид. Ваши гены изменены, как и мой код, я успела сделать это до того, как вирус добрался до вас. Затем я ушла, уведя тех, кого успела спасти. Вы должны быть благодарны мне. Ты же…

Вергун вздрогнул, натолкнувшись на холодный и острый, словно лезвие меча, взгляд.

– Ты можешь выбирать. Ты можешь уйти.

Он не верил тому, что слышал.

– Да, и это не пустые слова. Ты единственный, если хочешь, можешь остаться здесь и делать то, что тебе заблагорассудится. Отныне я не властна над тобой, ты сам выбираешь свою судьбу и того, кто будет рядом. Возможно, когда-нибудь мы окажемся по разные стороны. Я очень надеюсь, что именно так и произойдет, ты не разочаруешь меня. Ты придашь моей борьбе остроту и непредсказуемость. Ту самую, благодаря которой ты один из всех сделал для меня невозможное. Прощай и всегда помни мои слова. Отныне ты действительно один.

Она даже не спросила, какое он принял решение. Она просто натянула поводья, порывом ветра промчавшись мимо. Развевающийся за ее спиной плащ мягко погладил его по лицу. Ловчие тоже сорвались с места, двумя потоками огибая застывшую посреди высокой травы фигуру.

Вергун обернулся, глядя вслед юной всаднице.

Почему она не вернула ему прежнюю память?

Да и была ли эта память на самом деле?

К чему воспоминания простому инструменту, выполняющему однообразную примитивную работу?

Когда всадники растворились вдали, Ловчий посмотрел на свой перстень. Он не верил ее словам, несмотря ни на что, не верил.

Он понял: Карна затевала новую игру. Игру намного более страшную, чем та, в которой он помимо своей воли принимал участие. Теперь игра не ограничится пределами одного мира.

Но почему она оставила его в живых? Не для того ли, чтобы однажды он попытался ее остановить?

Но он не станет этого делать, потому что теперь у него есть своя цель, потому что отныне он несет ответственность за другое живое существо, которое нуждается в нем.

Мара покорно ждала там, где он ее оставил. Рядом паслась лошадь, зеленые листья деревьев шевелил приятный прохладный ветерок.

– Я знала, что ты вернешься.

– Она меня отпустила.

– Я видела всадников… много… Они проскакали через лес несколько минут назад.

– Кто-то заметил тебя?

– Нет, хотя… кажется, женщина, ехавшая во главе, обернулась. Такая красивая и такая юная. Это была она?

Вергун кивнул.

– Почему-то я представляла ее совсем другой.

– Какой?

– Старше. И она вовсе не показалась мне пугающей.

– Верно, потому что она такая же, как и я.

Мара не стала расспрашивать, хотя ей очень хотелось.

– Значит, ничего не изменилось?

– Ничего не изменилось!

– Мы едем дальше?

– Конечно же.

Глаза Девы Клинка заблестели, но слезы на ее щеках так и не появились.

Он действительно не знал, что делать со всем этим, постоянно в мыслях возвращаясь к тому последнему разговору. Разговору с кем? Как он теперь должен ее называть? Она говорила с ним так, словно он в ее глазах пустое место, ничтожество, низшее существо, и это несмотря на так называемое сходство. Вергун окончательно запутался.

– Расскажи мне, что тебе еще известно об Ушедших, – осторожно попросил он Мару, будто та уже подозревала, что он не тот, за кого себя выдает, что он враг, тщательно скрывающий свою настоящую личину.

– Что тебя интересует?

– Как был устроен их мир?

– Строгая иерархичность. Довольно жутковатая схема. В самом низу рабочие особи, основа цивилизации, чуть выше стояли солдаты, ну а дальше элита, те, кто репродуктивен, кто может производить себе подобных. А почему ты спрашиваешь?