Вергун усмехнулся своим мыслям, забыв о том, кто привел все эти орды сюда. Карна забавлялась, ставя над ничего не понимающими слабыми людьми последний роковой эксперимент.
– Я только одного не могу понять, – нарушила молчание Дева Клинка, – каким образом твоя госпожа осталась в живых?
Похоже, что они думали об одном и том же.
– Ведь вирус уничтожил абсолютно всех взрослых особей! Он легко просочился и сюда, но она каким-то чудом уцелела!
– Может, находилась в изоляции? – предположил Ловчий, вспоминая зачумленные города.
– Все возможно, – согласилась Мара, – хуже, если она единственная имеет врожденный иммунитет, скажем, вследствие некой биологической патологии, которую невозможно предусмотреть. А что, если эта патология передается по наследству потомству.
– Тебя беспокоят непонятные для меня вещи!
– Так и должно быть, не обращай внимания. Или это задевает тебя?
– Нет, что ты, мне всегда интересно слушать. Я еще много чего не знаю. Иногда прямо дух захватывает, когда представляешь, сколько еще предстоит узнать, если только…
– Если только что?
– Наша безумная затея осуществится.
Обогнув уничтоженное поселение, беглецы устремились на север, всюду встречая кровавый след арденцев, прошедшихся огнем и смертью по чужой цветущей земле. Казалось, весь мир медленно, но неумолимо погружался в Серую Зыбь.
– А как же реки? – удивился Вергун. – Неужели они уже потекли вспять?!!
– Скорее всего тут метафора, – проговорила Дева Клинка. – Очередная легенда о конце света. Эти легенды есть у каждого народа любой обитаемой планеты. В этом наша общность с другими разумными существами. Думаю, тут все дело в философии смерти.
– Но почему именно смерти? – удивился Ловчий.
– Потому что конец света та же смерть, только большего масштаба. Пока живая плоть будет смертна, легенда не исчезнет.
– Начало и конец, – кивнул Сын Карны. – И новое начало.
– Именно так! – подтвердила Мара.
– Но какое право имели Ушедшие вмешиваться в жизнь чужого самостоятельного мира, почему они выбрали именно нас?
– Война! – коротко ответила Дева Клинка. – Она задела даже тех, кто не имел к ней ни малейшего отношения. Вся ваша вина в том, что вы оказались того же биологического вида, что и враги Ушедших, вот поэтому они и пришли сюда.
– Но ведь Карна тоже выглядит как… человек.
– Возможно, она обладает способностью менять форму. Мне попадались интересные сообщения о том, что враг использовал особые динамические доспехи, меняющие внешний вид. Хотя нельзя исключать и прямого воздействия на психику, когда ты видишь не то, что есть на самом деле, а то, что хочешь увидеть. Собственный разум обманывает тебя, только и всего.
– А что, если она все-таки человек?
– Исключено. Та сила, которой она обладает… Тогда вся наша теория рушится. Это так важно для тебя?
– Да, важно, но теперь и не узнать…
– Ты жаждешь встречи с ней?
– Встречи с ней? – переспросил Вергун. – С Ушедшей невозможно встретиться помимо ее воли, если она захочет, я увижу ее, если же нет… пожалуй, так будет лучше для нас обоих.
Какое-то время они ехали в полном молчании, нарушаемом лишь стуком копыт и свистом ветра над головой. Мимо пролетали леса, поля, догорающие кострища деревень, а один раз вдалеке им даже удалось разглядеть осажденный город. Вовсю работали баллисты, кипело масло в огромных чанах, установленных прямо на стенах. Северяне волна за волной накатывали на каменные стены и тут же отходили назад, оставляя после себя изувеченные тела товарищей.
– Неужели ими даже сейчас управляет Карна? – спросил Ловчий, поглядывая по сторонам.
– Не думаю, – ответила Дева Клинка. – Она их всего лишь подтолкнула, а большего и не требовалось.
Они приближались к Черной Меже, хотя как таковой Межи уже не существовало. Осталась только выжженная земля, незаживающий шрам, ознаменовавший страшное начало того, что происходило сейчас.
«Отпустит ли она меня, если я ее встречу?» – терзался Сын Карны, стараясь скрыть от Мары свое волнение, чувствуя с каждым мгновением, что эта встреча неизбежна.
Ее нельзя было избежать, нельзя было отложить на потом, потому что никакого «потом» уже не будет.
И это произошло…
Нет, он не увидел ее первым, просто в одно мгновение понял, что пора… Резко натянув поводья, Вергун остановил коня, быстро спешившись. Мара испуганно смотрела на него, но так и не решилась заговорить, понимая, что любые слова сейчас могут по-настоящему ранить, изменить будущее, приблизить то неотвратимое, от которого они сейчас бежали…
– Ты останешься здесь! – Ловчий внимательно осмотрел лес, но ничего подозрительного так и не заметил.
Место выбрано верно, достаточно далеко, и главное, если что, Дева Клинка сможет за себя постоять.
– Не вернусь до захода солнца – продолжишь путь без меня.
– Я никуда без тебя не поеду.
– Не глупи. Что тебя держит здесь?
– Ты!
– Я постараюсь вернуться.
– А если нет?
– Тогда… судьба…
– Я уничтожу ее.
– Нет, я запрещаю тебе даже думать об этом. Она сильнее тебя, в этом поединке ты не выстоишь.
Мара молчала. По ее лицу трудно было понять, о чем она сейчас думает. Неподвижное совершенство. Непредсказуемость. Именно ее непредсказуемости он и боялся сейчас больше всего. Очень важно, что она ему ответит, да и ответит ли?
– Хорошо, я подожду тебя здесь.
Вергун облегченно вздохнул.
Затем он повернулся и решительно зашагал через лес, чувствуя ее взгляд у себя на затылке.
– А как же твой меч? – успела крикнуть ему в спину Дева Клинка. – Ты ведь безоружен!
Ему показалось – или он действительно услышал в ее голосе отчаяние?
Он встретил ее раньше, чем ожидал, увидев два десятка всадников, несущихся через равнину, которая начиналась прямо за лесом. Всадники спешили, спешили в то самое место, где он недавно был. Вергун не ожидал, что их будет так много, почти все Ловчие, кроме, возможно, нескольких, почти все… Конечно же, ведь в мчащейся прямо на него кавалькаде не хватало Сына Карны по имени Вергун. Самого талантливого, любимчика, главной разменной фигуры… слабого звена…
Она ехала во главе отряда. А разве могло быть иначе? Богиня впервые за многие годы покинула свое надежное убежище. От кого же она пряталась? Думала, что по-прежнему идет война? Тогда что побудило ее начать эту страшную игру, перекроившую судьбу целого мира. Он не станет ее спрашивать. Его интересовало только одно. Отпустит? Или все-таки нет?
Все должно было решиться сейчас.
Черный плащ трепетал за спиной стройной, тоненькой девушки, черные легкие доспехи, казалось, поглощали окружающий свет: ни одного отблеска, абсолютная чернота, сотканная из самой тьмы. Именно так она и должна выглядеть, потому что именно так он себе ее всегда и представлял. Любил ли он ее? Да, но по-своему. Ее образ пленял, заставляя подчиняться. Подчиняться красоте, невинности, вечному недоступному искушению. Как просто обманывать тех, кто слабее тебя, подсовывая одну фальшивку за другой…
Кавалькада остановилась, как только девушка подняла правую руку. Она ждала, пока Вергун сам приблизится к ней.
Не скрываясь, Ловчий вышел из леса. Что он чувствовал сейчас? Страх? Опустошенность? Неизбежность? Нет, Сын Карны ощущал пустоту. Щемящее, ни на что не похожее чувство. Он нес в себе какое-то странное безразличие, ставшее его последним оружием, единственной надеждой выстоять.
– Я звала тебя, но ты так и не пришел, – то были ее первые слова.
Вергун был удивлен, ведь он не чувствовал зова.
– Я не слышал.
Карна внимательно рассматривала его:
– Ты изменился, стал другим.
– Я такой, как прежде.
– Нет, ты изменился. Я не могу заглянуть в тебя. Что сделало с тобой то место, в котором ты был, что ты там видел?
– Будто сама не знаешь, ведь это ты послала меня туда!
Взгляд Карны смягчился:
