Подойдя к открытому окну, Сын Карны прислушался, касаясь губами перстня. Покои бана располагались выше.

Ловчий перебрался через подоконник и легко поднялся по стене. Окно было приоткрыто, ставни сняты, и это настораживало. Но отступать поздно. Вергун нырнул в темный зев комнаты.

Его уже ждали.

Знакомо щелкнули спущенные тетивы. С десяток арбалетов выпустили серебряные болты.

«Безликий?!!» – с удивлением успел подумать Сын Карны, вспоминая старика, столько лет прослужившего Братству.

Кто бы мог подумать?

В следующее мгновение он выхватил меч.

Прозрачная тень… шум ветра… внезапный плеск воды… дуновение тьмы… капля багрового безмолвия… синева полированной стали… дыхание холода, обдавшее лицо… крик потревоженной ночной птицы… резкий, режущий глаза свет звезд… колышущиеся ветви безликих деревьев… Вереница образов как всегда была другой. Не такой как в прошлый раз. Натянутая струна со сладостным ожиданием лопнула. Открылся свет… красный, белый, фиолетовый, черный и снова… красный… Красный – рвущийся наружу поток, бьющийся в чужих венах… Белый – сполох холодной стали… Фиолетовый – разбухающие от крови вены… Черный – колодец чужих кошмаров… надвигающийся колодец… Красный – вырвавшаяся из тела кровь… Настроиться на бой не трудно, трудно удержать натянутой новую струну… новый звук… ноту… и еще труднее остановиться. Как только меч вышел из ножен, живые обречены. Качнулся маятник. Утрачивая свет, замкнулся обманчиво бесконечный круг, для кого-то навсегда, но не для Ловчего. Ничто не имело значения. Время медленно сбегало с клинка, падая каплями… незримыми каплями крови… Ее невозможно увидеть, слышно лишь рассекающее пустоту лезвие. Клинок, сотканный из тысяч стальных пылинок, язык бездушной смерти.

Свет гаснет… гаснет… гаснет…

Разлившееся холодное сияние может обмануть, но это не свет, это пустота, ничто… тление несуществования. Объятия того, что ждет за порогом. Холодный саван, сотканный изо льда…

Человек не может выжить после прямого попадания десяти арбалетных болтов. Расстояние было смехотворным, попадет и ребенок, промахнуться, казалось, невозможно… казалось…

Они промахнулись.

Все.

Серебряные болты летели куда угодно, но только не в замершую, готовую к прыжку фигуру у темного провала окна. Вот человек слегка пошевелился… остального стрелки уже не увидели, ибо были мертвы.

Вергун не спешил убирать меч. Веселье только начиналось. Ловушка захлопнулась. Охотники хорошо понимали, что голыми руками убийцу не взять. Сын Карны усмехнулся, переступая окровавленные тела. Мертвецы в беспорядке валялись на полу, представляя некую живописную группу павших на поле боя. Застывшее, незаконченное движение… навсегда утраченная возможность… неподвижность… Пустота…

Серебряные болты.

Кто бы мог подумать?

И они верят, ВЕРЯТ! Ведь это всего лишь глупый домысел, впрочем, как и все легенды, окружающие Ловчих. Считалось, что серебро может убить Сына Карны. Считалось… до сегодняшнего дня.

Благородный металл, уничтожающий зло.

Глупцы.

Мать Карна отводила от своих сыновей любые стрелы. Холодное оружие – нет, но стрел никто из Ловчих не опасался. Неужели подготовившие ловушку не знали об этом? А как же Безликий? Почему предатель не предупредил их? Надеялся на пощаду? Зря надеялся.

Вергун и им займется.

В свое время.

Сейчас есть дела поинтересней.

Ловчий не спешил покидать башню. Без сомнения, ему приготовили еще что-нибудь. Он ни на секунду в этом не сомневался, чувствуя щекочущую опасность. О подобном можно было только мечтать. Кто-то осмелился устроить охоту на Сына Карны. Пожалуй, подобное случилось впервые за всю историю существования Братства. А может, и не впервые… просто некому было впоследствии рассказать. Однако каков бан Ахтар, даже собственную дочь в башне оставил, дабы не спугнуть убийцу. Крупно играл, с размахом. Что ж, захочешь жить – отдашь на заклание и собственную дочь. Да, звучало чудовищно, но Вергун повидал за свою жизнь и более страшные злодеяния тех, кто пытался отсрочить свой спуск в Серую Зыбь. Таких оказалось немало, и они были готовы на все.

На секунду Сын Карны вообразил себя крысой в лабиринте. Удивительное ощущение, чужое… впору растянуть удовольствие, но уж очень велик соблазн спутать игрокам все планы.

– Ай да Безликий, старая лиса… – хрипло проговорил Ловчий, любуясь мерцающим в полутьме лезвием меча. – Боюсь, наше свидание произойдет даже раньше, чем я думал.

Вергун разбежался и, сильно оттолкнувшись, выпрыгнул в окно. Казалось, вниз ринулась огромная черная птица. Конечно, его поджидали и здесь. Было бы странным, если бы этого не произошло. Загонщики просчитали все варианты. Сын Карны ловко приземлился.

На стенах арбалетчики, из казарм выскакивали воины, вооруженные дальнобойными луками. Вергун лишь слегка усмехнулся, когда град стрел обрушился на землю вокруг него. Кажется, они что-то поняли. На Ловчего ринулся поток закованных в доспехи мечников.

А где же сам бан?

Сын Карны попытался оглядеться, но времени катастрофически не хватало даже на короткую мысль. Нападающих было не меньше трех десятков. Сжимая меч в правой руке, Вергун отстегнул ножны. На это ушло полсекунды и еще полсекунды потребовалось для того, чтобы задействовать потайной механизм, в одно мгновение превращающий ножны в острый клинок, второй клинок. Толпа ратников захлестнула одну единственную человеческую фигуру. Сын Карны исчез, поглощенный потоком железа. Казалось, что он попросту уже не существует, изрубленный, ввергнутый в прах. Но вот плотная группа нападавших внезапно распалась, подавшись назад. Еще мгновение – и посреди двора остался стоять один-единственный человек. Подобная развязка должна была остановить остальных, но этого не произошло. Ловчего снова попытались задавить числом, и Вергун мимоходом подумал, что после сегодняшней сечи у бана Ахтара совсем не останется верных людей.

Повторная попытка наскоком взять Сына Карны также провалилась. Вергун спокойно бродил по залитому кровью двору, он не собирался отступать. Хорошие воины, умелые. Но это не их бой. Глупо… почти самоубийство. Хотя Непостижимая будет довольна. На время. Пока не потребует еще… может, завтра, а может, через месяц… а может быть, прямо сейчас.

Он появился со стороны главной башни замка.

Берущий.

Сын Карны узнал незнакомца с постоялого двора. Слишком уж любопытным был незнакомец. Неужели удастся драться на равных? Воистину эта ночь была щедра на безвозмездные дары. В руке соперника мерцал длинный тонкий клинок. Ловчий сразу определил его – Сумрачный Поток. Серьезное оружие, но не во всяких руках. Кто же убил прежнего владельца, неужели это ничтожество? Незнакомец атаковал стремительно, раньше, чем ожидал Вергун. Но за мгновение до этого Сын Карны умело ушел от метящего в глаза клинка. Грязный прием, опрометчивый.

Черный крест, «Сломанная стрела», «Шелест», серия простых, но эффективных ударов… Небольшой тонкий шрам неожиданно украсил скулу противника. Ударь Сын Карны чуть ниже… но к чему спешить?

Красный…

Белый…

Фиолетовый…

Черный…

Красный…

Противник почти достал Ловчего. В глазах незнакомца промелькнуло короткое торжество. Ошибка, глупая ошибка… «Сумрачный поток» вылетел из окровавленной руки и, описав в воздухе круг, вонзился в землю в трех шагах от сражающихся. Сверкнули выпорхнувшие из тьмы маленькие блестящие язычки метательных ножей, рассекая холодный воздух. Звякнула сталкивающаяся сталь, уже бесполезные клинки отлетели в сторону, встретившись с ножнами Сына Карны. Что-то неуловимо изменилось в окружающем пространстве. Произошел странный надлом, словно до этого самого момента все происходило лишь в чьем-то воображении: и летящие в лицо арбалетные болты, и падающие под ноги тела, и кровь на сапогах… Все стало неестественным, чужим, ненастоящим. Декорация к кошмару. Но чей это был кошмар? Ловчий не знал.