Для общеевропейской истории вообще характерно следующее: чем ниже по иерархической лестнице сословий, тем национальные и религиозные ценности народа выражаются все менее ярко, окончательно исчезая в нижних слоях общества, не имевших реального представления о высших ценностях общенациональной духовной культуры. Именно эта безнациональная в высшем метафизическом смысле среда и была инициатором мелких и крупных языческих восстаний волхвов и кудесников против господствующего христианского дружинного слоя в древней Руси. Примером такого выступления были восстания черни во главе с волхвами в Ростовском крае в 1071 г. Параллельные процессы происходили во всей Северной Европе.

Военная аристократия древней Руси была носителем родовых традиций — в отличие от черного люда. Контакты с иноэтническим элементом происходили в основном в низших сословиях. Таким образом, христианская дружина первых Рюриковичей была не только носителем духовного идеала Святой Руси, но и выступала в роли национального стержня, сохраняя свое этнобиологическое родовое лицо и являлась, по сути, расовым ядром зарождавшегося православного единого русского народа.

Мы не собираемся доказывать абсурдность утверждения о полиэтничности дружин первых князей. Этот вывод делают, только исходя из разрозненных материальных находок, предоставляемых археологией. Ни летописи, ни былины, ни предания не знают никакой полиэтничности. От начала дружина была этнически русской. Возвращаясь к национальной и религиозной идее этноса, заметим, что только после монгольского нашествия, после упорной многовековой борьбы духовный святорусский идеал стал достоянием всего русского православного народа, а не только аристократии.

Протоиерей Лев Лебедев писал в своей книге «Великороссия»: «В истории — жизни Народа как Личности движения высшей и низшей воли выявляются в настроениях правителей Народа, а также некоей решающей массы общества, которая всегда очень малочисленна по отношению к общей массе народа, но в ней кристаллизуется и с огромной силой действует вся культура народа и его умственно-душевная сила».

Итак, народ состоит из трех основных сил, или начал: правителей, решающей массы и прочей массы большинства населения. Последняя категория людей может объединяться, разъединяться, подчиняться, бунтовать, голосовать, но она никогда ничего не решает и не созидает. Она накапливает и в идеале сохраняет неизменным то, что отлито в кристаллически ясные идейные формулировки элитой общества. Однако элиту эту, стержень любого этноса, мы не должны смешивать с решающей массой или руководящим слоем народа. Элита не имеет четко очерченных социальных границ и пронизывает все страты населения. Элита не может иметь количественные показатели, но качественные — обязательно. Решающая масса количественно тоже неопределима, и, в отличие от элиты, она не может даже интуитивно оценивать себя в качестве единого организма. Она каждый раз по-особому возникает и складывается в неустойчивые группы, которые часто называются «обществом». В последние времена эту массу пытаются искусственно и не без успеха организовывать, используя весь инструмент современных либеральных технологий. В основном это касается времени «демократических» выборов. Народ никогда не является и не может являться источником власти и права. Власть может быть дарована и освящена только Свыше, и она давалась законным европейским монархам через благодатные церковные таинства. В принципе желание масс перераспределить в свою пользу властные полномочия иначе как отступничеством от веры назвать нельзя. Отсюда и метафизическая невозможность никакого мирного существования Церкви в демократическом государстве с его апостасийными государственными властными институтами. Иноприродность Церкви современным государственным институтам сродни и иноприродности истинной духовной элиты народа тем, кто покушается ныне занять ее место. Однако современная российская действительность такова, что в любом случае, когда решающая масса сложилась в некую мозаику, именно она оказывает серьезное влияние на судьбу народа и государства, заявляя свои претензии на участие во власти, игнорируя сакральную сущность любой истинной власти (тем более — государственной), вполне довольствуясь ее нынешними суррогатами.

Протоиерей Лев Лебедев совершенно справедливо заметил, что решающая масса — это отнюдь не тот «ведущий слой», о котором писал Иван Ильин. Ведущий слой может входить в решающую массу, и тогда Народ следует по пути, предопределенному Свыше промыслом Творца. Если же элита оказывается в конфликте с решающей массой и не может оказывать на нее влияния, тогда катастрофа для нации неизбежна, и к ней массы ведет уже псевдоэлита. Современная ситуация диктует необходимость восстания истинной элиты, представителей и духовных наследников первых двух сословий, которые в современном мире оттеснены на периферию социума и порой влачат жалкое существование.

Старец Глинской пустыни Порфирий свидетельствовал об этих людях: «Со временем падет вера в России. Блеск земной славы ослепит разум; слово Истины будет в поношении, но за веру возстанут из народа неизвестные мiру и возстановят попранное».

В замечательной работе «Введение в философию бунта» современный православный философ и историк Р.Б. Бычков пишет: «Нам не нужны «массы» — нам нужны «дифференцированные» люди…» По словам того же Р. Бычкова, эти «дифференцированные» люди не должны обращать ни малейшего внимания на зримое неравенство сил. «Все т. наз. Новое Время силы Реакции проигрывали силам революции. Но это не навсегда. О том свидетельствует един от древних отцов авва Пимен: «сперва беги один раз, — потом беги, а далее — будь как меч». Вслед за Р. Бычковым мы готовы повторить: «Мы обращаем свое слово лишь к тем немногим, кому удалось переплавить свою «ветхость», свой «труп» в меч».

В действительности современной России нужна особая аскетическая элита, готовая к суровой и напряженной жизни, презирающая праздность и роскошь, объединенная в такую орденскую сеть, которая не будет носить и следа организованной структуры. Это будет организация одиночек, имеющих различные понятия о тактике политических шагов, но организация, незримо скрепленная священными принципами, за которые люди готовы сражаться и умирать. Такую организацию невозможно разгромить или разложить «засланными казачками».

Удивительный духовный и политический баланс сословий, окончательно сложившийся на Руси во времена правления Иоанна Васильевича Грозного, длился недолго. Уже в конце XVII в. начался отказ аристократии от векового идеала. К XIX в. ведущий слой России окончательно порвал всю корневую систему, связывающую его с родной почвой. Одновременно началось и этническое размывание аристократии. Высшие сословия потеряли национальное лицо не только в религиозном и культурном плане, но и в чисто биологическом. Последний фактор обычно не учитывался в русской историографии XX в., однако он неразрывно, генетически связан с духовной апостасией правящего слоя России. На короткий момент исторического бытия носителями идеала Святой Руси стали низшие сословия. И несмотря на то, что из купечества и крестьянства вышло тоже немало святых нашей Церкви, оказалось, что низы не в состоянии удержать в чистоте священную Традицию и выступить в роли ее легитимных носителей. Пока господа развлекались «духовным» маскарадом во «франкмасонских ложах», черный люд удовлетворял свои специфические духовные запросы в многочисленных сектах, порождаемых зачастую истеричной средой духовно надломленных старообрядческих групп, исторически лишенных представителей высших сословий в своих рядах.

Россия неминуемо сползала к катастрофе 1917 года. Идеал России, ее душа остались без народного тела, так как тело это без духовного стержня расползалось буквально на лоскутки. Распад затронул не только сословия, семью; распадалась и продолжает распадаться личность русского человека. Именно этот процесс «гниения» предчувствовал в нас замечательный русский мыслитель К.Н. Леонтьев — певец многоцветной чистоты культурных и исторических этнотипов и враг либерального апокалиптического всесмешения. Грех кровосмесительства нашего дворянства страшен тем, что элита не может быть расово чуждой основному этносу государства, иначе конец исторического бытия народа неизбежен. Мы уже отмечали выше, что наша военная аристократия со времен Гостомысла и Рюрика была этнобиологической квинтэссенцией кровного единства восточных славян, выступая и как расовое, и как духовное ядро святорусского народа. Именно на этом фундаменте базировалось историческое право власти династии Рюрика и потомков дружинного слоя — некогда славного и воинственного русского дворянства. Наша аристократия всегда была связана со своим народом кровно, и через эту кровную связь народ приобщался к духовному и культурному наследию элиты. К февралю 1917 г. подобной связи давно не существовало. Россия погрузилась в пучину хаоса, как некогда Атлантида — в воды океана.