Саша Уэнтворт сердито мерила шагами гостиную. Дирк читал вслух пьесу. На Саше было элегантное платье из парчи цвета осенней листвы. В любых обстоятельствах она не забывала о том, что должна выглядеть так, как подобает великой актрисе.

На Дирке был каштаново-черный смокинг. Чтение пьесы не мешало ему курить и стряхивать пепел мимо пепельницы, прямо на дорогой индийский ковер.

– Неплохо, – прокомментировал он, дочитав очередную сцену. – Немного доработать, и это может иметь успех.

– Мы уже имели успех, – многозначительно сказала Саша.

То ограбление стало для них катастрофой. Рассерженные меценаты, вложившие деньги в спектакль, начали требовать их возврата. Не обрадовало их и то, что люди бандита, помимо все-го прочего, забрали и всю выручку от спектакля. Для Дирка и Саши наступил полный крах. И дело тут было даже не в этой проклятой выручке, которую нужно было теперь возвращать. На карту было поставлено их будущее. Судя по всему, публика не скоро вернется в театр, зная, что их в любой момент могут ограбить. Саша и Дирк рассчитывали играть «Невесту бандита» еще как минимум шесть месяцев, что дало бы им возможность не только покрыть расходы, связанные с постановкой, но и неплохо заработать. Теперь же все это рухнуло, и они несли чудовищные убытки. И, наконец, по Лондону ходили слухи о том, что бандит имеет к Саше и Дирку какие-то свои, особые счеты.

Вот это было уже погибелью.

Раздражали их и регулярные допросы инспектора Уортингтона. Он методично и спокойно задавал одним и тем же людям одни и те же вопросы, а следствие все равно топталось на месте.

Саша взяла в руки ирландский словарь, которым пользовалась во время работы над «Невестой бандита». Словарь принес ей Оскар, чтобы Саша могла лучше освоить ирландский акцент своей героини.

Она открыла словарь.

– Как странно.

– Что странно, дорогая? – поинтересовался Дирк.

– Да это слово «Файран». Имя моей героини. Оказывается, это не имя, а понятие. Вот, послушай: «Покинуть свой дом в гневе, сбежать от обиды».

– Очень похоже на нашу Кристину, – рассеянно заметил Дирк и перевернул страницу.

Раздался стук в дверь. Вошедший мажордом возвестил о прибытии инспектора Уортингтона. Тут же в гостиную вошел и сам инспектор.

– Входите! – кивнула инспектору Саша. – Надеюсь, сегодня вы принесли нам радостные новости? А то мы уж тут головы сломали над тем, что нам делать дальше. И заждались, когда же вы исполните порученное вам дело.

Инспектор покраснел. Дирку стало неловко за жену, и он поспешил протянуть инспектору руку.

– Не обращайте внимания на маркизу. Пока вы ловите преступника, мы решили немного изменить третий акт нашей пьесы. Может быть, это спасет нас от провала. Хотя, по правде говоря, у меня на это мало надежд.

– Пока мы не поймали преступника, – сказал Уортингтон. – Но мы были очень близки к этому. Видели его на дороге пару раз. Пытались поймать, но пока безуспешно. Боюсь, что он теперь уже на полпути в Ирландию. В таком случае остается лишь надеяться на то, что он сдержит свое слово и никогда больше не ступит на английскую землю.

– Запомните хорошенько мои слова, инспектор, – назидательно произнесла Саша. – Мы не желаем гадать, исчез ли этот негодяй навсегда или только на время. Это могло бы быть хорошим финалом в пьесе, но не в жизни. Мы хотим увидеть его на виселице. Только это зрелище может стать достойной платой за то, что мы пережили и что потеряли из-за этого мерзавца. Надеюсь, я достаточно понятно выразилась?

Инспектор вздохнул. Всего час назад он уже выдержал подобный разговор – с принцем Уэльским.

– И у вас нет совсем никаких сведений? – спросил Дирк гораздо спокойнее, чем его жена. – А может быть, он прячется где-то и посмеивается над нами? Будь я на его месте, я бы не торопился с Ирландией. Сначала позабавился бы, наблюдая за тем, как меня пытаются поймать.

– Новость только одна, – ответил инспектор. – Женщина, которая была вместе с бандитом, бросила по дороге свое платье. Я показал его принцу Уэльскому. Ведь он – известный знаток костюмов.

– Ха! – воскликнула Саша. – Знаток! Да Берти в костюме интересует только одно – прикрывает ли галстук его брюхо! Лучше принесите это платье нам. Мы больше разбираемся в этом, ведь вся наша жизнь так или иначе связана с костюмами.

– О, как же я не подумал…

– Разумеется, не подумали. Вы никогда не думаете. Поэтому преступник и ходит до сих пор на свободе.

Слова Саши переполнили чашу терпения Уортингтона.

– Хорошо, мадам, – натянуто произнес он, подзывая своего человека.

– Ты оскорбила его, – прошептал Дирк своей жене.

Инспектор вернулся, держа в руках платье с перьями, маску и перчатки. Все было запачкано грязью. Саша поджала губы и брезгливо взяла в руки платье. Оно показалось ей чем-то знакомым – то ли материалом, из которого оно было сшито, то ли почерком художника. Она взяла одну перчатку, примерила ее. Перчатка была ее размера.

«Любопытно, – подумала Саша. – У такой крупной женщины – и такая маленькая рука?»

– Однажды, когда я был еще подростком, – негромко сказал инспектор, погруженный в собственные мысли, – я взял без спроса отцовский нож и забыл вернуть его на место. Отец решил, что я его украл, а потом нашел у меня под кроватью. Чтобы раз и навсегда отучить меня от воровства, он отвел меня в подвал и зажал в тиски мой палец. Так сильно, что едва не раздавил. С тех пор он у меня не гнется, но зато я не забываю ни на минуту о том, что чужое брать нельзя. То же самое я хочу проделать и с этим бандитом. Святые небеса, как же я хочу ему отплатить за все!

Саша тем временем завернула подол платья и принялась изучать строчку. Она узнала руку мастера, узнала эти ровные стежки. Это была рука ее дочери! Саша почувствовала озноб и выронила платье на пол.

Ей потребовалось некоторое время, чтобы собраться с мыслями. Она вспомнила злой, презрительный взгляд, которым окинула ее та ирландская цыганка сквозь прорези маски. Истинный смысл того взгляда стал понятен Саше только теперь. Да и все остальное сразу же прояснилось. Например, откуда взялись на бандитах полицейские костюмы? Кристина, ее собственная дочь, просто-напросто украла их из костюмерной театра. Все очень просто!

Открытие ошеломило ее. Больше всего Сашу взбесила собственная наивность. Ведь она сама позволила себя уговорить Кристине и Оскару. Как теперь смотреть в глаза Дирку? Теперь, когда стало ясно, что она, Саша, держала в своих руках все ключи. И все их добровольно отдала.

Ее молчание и шум упавшего на пол платья привлекли внимание мужчин. Они обернулись.

– Инспектор, – прошептала она, прижимая руку к сердцу, – думаю, у меня есть для вас потрясающая новость.

Кристина знала, что это не сон. Она находилась в том состоянии, когда в полузабытьи погружаешься в страшные воспоминания и, не в силах сопротивляться, заново переживаешь прошлое.

Ей было тринадцать. Прошло чуть больше двух месяцев с того дня, когда отец, приняв Кристину за Элизабет, уложил ее в постель. Когда раны зажили, Кристину отправили в деревню, к ее подруге по имени Синтия, чтобы там, на свежем воздухе, она окончательно поправилась. В сельской тиши Кристина вдруг почувствовала себя свободной от всех условностей родительского дома. Здесь, в деревне, она умывалась только по необходимости, не заботилась о своих волосах, могла по нескольку дней носить одно и то же платье. Могла делать все, что ей захочется. Все, что в городе казалось важным и непременным, здесь теряло свой смысл и значимость. Зато появились другие ценности: солнечный свет, шелест листвы, птичье пение.

Увы! Настал день, когда надо было возвращаться в Лондон. Перед отъездом Кристина попыталась расчесать волосы, много дней не знавшие гребня. И не смогла. Любая другая девочка на ее месте бросилась бы за помощью к матери, но только не Кристина. Она прикрыла свалявшиеся у корней волосы локонами и решила, что Саша ничего не заметит.