Вечером Лешка прямо в шортах плюхнулся на койку, немного повозился под одеялом, затем оттуда появилась его рука и плюхнула шорты на тумбочку. Я улегся рядом, на свою кровать. Хотя обычно я спал в трусах и футболке, сегодня я решил футболку снять.

Едва только погасили свет, как Лешка придвинулся ко мне и зашептал:

— Володька, ты не сердишься, что я перебрался к тебе?

— Ну что ты, — успокоил его я, — напротив, это просто здорово! — и я провел рукой по его длинным светлым волосам.

Лешка придвинулся ко мне и благодарно засопел в самое ухо. При этом рука его нащупала мою и сдвинула ее немного вниз. Я без слов понял его и повел свою руку под одеяло. Под одеялом не было видно, что мы делаем, и поэтому мы могли не опасаться, что кто-то что-то заметит. Я ощутил теплое плечо Алешки, грудь, мягкий живот. Дальше моя рука скользнула по талии к ногам, и тут лишь я понял, что Лешка снова лежит без трусиков. Он же тем временем забрался мне под трусы и вынул оттуда мой член. Я чуть привстал, давая Лешке возможность расправиться с моими трусами, и он стащил их мне аж до колен. А затем рука его скользнула вверх, и он принялся ласкать мои ягодицы, иногда осторожно водя между ними пальцем. Я же тем временем гладил его набухший член, то слегка сжимая его головку, то проводя аж до самого основания, то массируя прохладные яйца.

Ребята в палате занимались кто чем: кто мирно посапывал в подушку, кто травил друг другу анекдоты, смеясь вполголоса, чтобы не разбудить вожатого, кто рассказывал страшилки про вампиров или Черную руку...

На нас никто не обращал внимания. И тогда Лешка поцеловал меня, а затем прошептал:

— Вовчик, а ты давно уже этим занимаещься?

— Чем — этим?

— Ну, с ребятами...

— Недавно. А ты?

— Давно уже...

— А как ты первый раз попробовал?

— Расскажу. Только сперва ты. Хорошо? — и его рука скользнула на мой член. Ну разве я мог отказать!

— Хорошо. Меня как-то друг из нашего класса пригласил к себе, сказал, что у него есть журналы-порнуха, которые его отец в шкафу прячет. Ну, я и пошел к нему. Клевый такой журнал, там телки голые. Ну, стали мы смотреть и дрочиться. Сперва каждый сам у себя, затем — друг у друга.

— А у него большой был бэн?

— Да нет, маленький. А затем мы с ним играли в принцессу и разбойника. Один зажимал член между ног, получалось, как п...а, а другой совал туда свой, типа насиловал. Такой кайф был. И так уже с полгода играем. А ты как?

— А я с братом первый раз. Он у меня на семь лет старше. Как-то родителей долго не было дома, а я один спать боялся. И залез тогда в кровать к брату. Ты не смейся, тогда мне только семь исполнилось.

— А я и не смеюсь, — сказал я, прижимая к себе Лешу.

— Так вот. Он почти сразу уснул. А я прижался к нему, и тут почувствовал, как что-то под одеялом шевелится и начинает давить в меня. Я осторожно коснулся там рукой — о боже! Медленно поднимался длинный и красивый член. Я аккуратно водил по нему пальцем, а он становился все толще и тверже. Тогда я стал водить пальцем по головке. Прямо так, сквозь трусы. И вдруг член у брата задергался, брат застонал и проснулся. Я испугался и притворился спящим. А брат тихонько, чтоб не разбудить меня, встал и побежал в ванную. Минут пять шумел там водой, затем вернулся назад — уже в новых трусах. И снова лег возле меня. Я дождался, пока он задышал ровно и спокойно, и решил, что он уснул. Какое-то неведомое ранее чувство заставляло меня вновь погладить его член. Это было приятно. Очень приятно. Мой крохотный тоже при этом начинал вставать. У брата же он вылез из его новых коротких трусиков и теперь стоял, стройный и красивый. И тогда я склонился над ним и, сам не знаю почему, поцеловал в головку. Затем еще и еще. Сам же при этом повернулся ногами к голове брата. И тут. Сперва я очень испугался, когда ощутил руку брата на своей попе. Я боялся, что он побьет меня за такие дела. Но он мне шепнул: «Не бойся», и одним легким движением скинул с меня трусики. А затем взял мою письку в рот. Он заглатывал ее целиком, вместе с яйцами, и щекотал языком головку, засавывая язык мне прямо под шкурку. Я обалдел и схватил его член своим ртом. Брат лишь на секунду отпустил мой болтик и прошептал: «Только не зубами! Бери губами и языком...» И вновь набросился на мою крошку. Я же обхватил губами головку и принялся лизать ее языком, не вынимая изо рта. Это было здорово. Она была теплая и солоноватая. А ты никогда не пробовал сосать член?

— Нет пока еще...

— Попробуй обязательно! Это здорово!

— А что дальше было?

— Брат сунул мне палец в попку, и я просто обалдел от кайфа. И тут мне в рот ударила струя. Сперва я решил, что брат писяет мне в рот, но затем понял, что это не так. Струя была горячая, вязкая как клей, с приятной кислинкой на вкус. И я проглотил ее... Жаль, что у нас еще не брызгает сперма — это очень вкусно, просто замечательно!.. А затем... Затем мы полежали минут пять в обнимку, отдыхая, а затем брат осторожно развернул меня к себе спиной. Мы лежали оба на правом боку, вот так... — и Лешка повернулся ко мне спиной, уложив мой торчащий член между своих ягодиц.

— А затем брат слегка надавил, и... Лешка слегка приблизился ко мне, и головка моего члена легко скользнула в теплую дырочку его ануса. Дальше я уже не спрашивал его рассказа. Доведенный рассказом друга до вершин возбуждения, я с силой вогнал член между его ягодиц и принялся водить им туда и сюда, следя лишь за тем, чтоб не заскрипела бы предательски кровать. Рука же моя гладила его набухшую головку, и через пять минут мы одновременно, как и в прошлую ночь, кончили...

Дни проходили за днями, неделя за неделей. Дни были бесцветные и скучные, похожие один на другой. Не развеселил даже День Нептуна.Но зато ночи... По ночам Лешка устраивал мне мини-спектакли, каждый раз придумывая какую-нибудь новую позу. Он то сосал у меня, то надевался на мой член попкой, то зажимал его между ног, то лизал меня до оргазма...

И вдруг все это в один день кончилось. В родительский день я объелся клубники и меня хватил понос. Врачи засуетились, заподозрили у меня дизентерию и упрятали меня в изолятор. И, что самое обидное, запретили мне выходить наружу, а моим друзьям заходить ко мне. Так что Лешка оставался с той стороны, а я тут, один в маленькой комнатке. Впрочем, один — это я образно — помимо меня в изоляторе был еще один парень, из старшего отряда, чернявый и кучерявый, словно цыган. Впрочем, нет, цыгане не бывают настолько кучерявы. Казалось, что он нарочно завил волосы бигудями. Или сделал себе «химию». Парень лежал на койке и читал какую-то толстую книгу.

Я разместился на соседней, пустующей, койке и принялся меланхолично изучать потолок. Настроение было прескверное, и чем ближе к ночи — тем больше.

Парень же по-прежнему читал книгу, закинув ногу за ногу, отчего его одеяло поднялось горбом. Порой он переворачивал страницы назад, словно желая перечитать какое-то понравившееся место, и тогда долго смотрел на одну страницу. Мне стало интересно, что же он там такого нашел, но спросить я не решался. Да еще все больше и больше росла тоска по Лешке. И, вспоминая о нем, я не мог сдержаться. И тогда я вскакивал и бежал в туалет, чтобы там, заперев за собой дверь, подрочить упрямо торчащий член. Это помогало, правда, ненадолго.

Забавно, наверное, мой сосед и медичка считали, что я по-прежнему страдаю от поноса. Эх, знали бы они. Нет, медсестра лучше пусть и не узнает...

Я только собирался вновь побежать в туалет, как кучерявый отложил книгу на тумбочку и, резко откинув одеяло, встал и поспешил в «комнату уединения», опережая меня. И тогда...

Тогда я решил заглянуть в его книгу. Я примерно запомнил, где было то место, и теперь лихорадочно листал толстенный типографский «кирпич», разыскивая нужную страницу. И тут мне на ладонь упала фотокарточка. Я взглянул. Приятное тепло пошло по моему телу, все жилочки напряглись, аж зазвенели...