Когда мы вышли в пещеры, Яшар тихо, с шипением, свистнул. Уж лучше бы он этого не делал: тут же коридоры заполнились шарканьем и скрежетом, но не успели мы испугаться, как двухметровая тварюка, напоминающая гибрид сотен насекомых, увеличенных до маразма, выскочила из сумрака и, уставившись на нас, плотоядно завыла. «Досвистелись...» — мелькнуло в голове.

— Тихо, Джонни! — прикрикнул на монстра Яшар, и тварюка мгновенно замолкла. — Обнюхай их и запомни — это друзья. Их ты должен оберегать и слушаться, как и меня.

Монстр обнюхал нас и, радостно подвывая, улегся у наших ног.

— Это Джонни, ракопаук с Пандоры, — опережая наши вопросы, заговорил Яшар. — Я позаимствовал его у одного брата-писателя, угодившего к нам. Очень преданная и верная зверюга. И сильнее собак Патрулей.

В сопровождении дивного Джонни и Яшара мы пошли по новым тоннелям.

— А почему именно Джонни?

— В честь одного рыцаря, наведшего здесь переполох.

Потолок тоннеля круто взмыл вверх, стены разошлись в стороны, переходя в огромный, невиданных размеров зал.

— Все, ребята, извините, дальше я не ходок. Вот ущелье, вон, посреди зала — Провал, а вон и мостик. Ну, удачи вам, — и Яшар вместе со своим хитиновым спутником растаял в сумерках тоннеля.

А мы поглядели вперед. Я ойкнул и глазам своим не поверил: посреди мостика, сияя исконной белизной, стоял... ангел! Я уже привык к парадоксам «того света», но ангел в аду... С белыми крыльями и нимбом над головой... Бред!

Мы медленно пошли к Провалу, как вдруг за нашими спинами раздался многоголосый лай и вопли: — Вон они! Держите беглых! Хватайте!

Я оглянулся и увидел бегущих к нам эсесовцев в черных кожаных формах, с поводков которых рвались, брызжа слюной, трехглавые змеехвостые церберы.

Мы кинулись вперед, а вслед нам летели топот и вопли «Не упустите их!», смешанные с лаем трехголовых псов.

Псы уже настигали нас, но тут где-то в недрах застрекотал автомат, и, спугнутые выстрелами, в ущелье влетели Бешеные Члены.

Я всегда считал, что тот, кто придумал эсесовскую форму, был голубым — уж слишком сексуально она выглядит. Похоже, что Бешеные придерживались того же мнения, атаковав Патрули. Дольше всех держались церберы, но и они вскоре скрылись под грудой возбужденной плоти, и мне показалось, что сквозь их отчаянное повизгивание я различаю отдаленный смех Яшара.

Воспользовавшись заминкой, мы добежали до моста. Собственно, мостиком это сооружение, раскинувшееся над Изначальной бездной, могло показаться лишь издали. Вблизи же это была арка из неземного голубоватого металла, опирающаяся краями на обломки древнего каменного моста, стоящие тут, видимо, сотни и тысячи лет, с тех пор как волшебник и демон, поссорившись, сломали реликтовую постройку, так и не уступив друг другу дороги...

А на мосту стоял ангел с белыми поднятыми крыльями. Обнаженный, если не считать портупеи с револьвером и ботиков. С женскими пышными грудями и длинным членом, прикорнувшим к правой ноге. Что-то в его иоблике показалось мне знакомым. И, похоже, не мне одному, потому что Игорь, немного смущаясь, окликнул ангела:

— Агаттияр!

Ангел порывисто обернулся и с изумлением глянул на нас.

— Игорь? Ребята?! Какими судьбами?

— Попутным ветром. В экспедиции. А ты теперь...

— Ангел. Как и все, что прожили праведную жизнь.

— И ЭТО ты называл безгреховной жизнью?

— Конечно. Это вы, земляне, понавыдумывали свои критерии грехов. Вот согласно этим критериям вас и судят. А у нас свои критерии. Если ты помнишь, то я-то помер от короткого замыкания в секс-автомате, как истинный праведник. Так что сразу угодил в рай и пополнил собой сонм ангелов.

— Да?! А что ты тогда здесь делаешь? Тут вроде не райские кущи. За что тебя сюда?

— А я тут в войсках умиротворения. В общем — голубые каски Рая. С тех пор, как тут накопилось полно гражданщиков — они затеяли и тут массовую резню. И тогда по обоюдному соглашению с властями Рай ввел свои войска для поддержания порядка...

— А что же черти и демоны, как они реагируют на присутствие ангелов?

— А никак. Коммунисты и социалисты, угодившие сюда, лет двадцать назад тут переворот устроили. Революцию. Так что теперь тут у власти коммунистическая партия Хелл. И ведь какие ловкие — их по одиночкам тут разместили, так они по местной черной бумаге смолой между строк писать начали. А затем мелко толченой серой проявлять. А затем... Так что теперь демоны и черти в изгнании, прячутся на нижних ярусах.

— Так что, им конец?

— Не знаю. У них сейчас одно пророчество популярно: что если они найдут на Земле мальчишку, но с ялдой, как у взрослого, жителя Земли, но не родившегося на Земле и принесут его в жертву Великому Мастеру Фаллоса, то все изменится. И недавно они вроде б такого нашли.

— «Науруз», — хором подумали мы.

— Похоже, это наш друг. Из-за которого мы, собственно, сюда и прибыли. А что они с ним хотят сделать?

— Сперва его будет сношать Верховный Совет демонов, а затем в его тело войдет сам Хозяин, Мастер, Владыка. И станет править Адом, а затем и Миром.

— Ого. А когда это произойдет?

— В день Хоровода Огнистых Червей.

— А когда этот День?

— Не знаю. Это какой-то местный праздник. Я их изучать не обязан.

— А как же Ангельское Всезнание?

— Я солдат. А Всезнание дается только офицерам высшего ранга...

— А как можно с ними встретиться?

— Да они тебя и слушать не захотят!..

— И все-таки?

— Чтобы попасть в Штаб, нужно получить пропуск в Комендатуре. А чтобы тебе выдали пропуск, необходим звонок из Штаба. А чтоб оттуда позвонили, надо сперва туда угодить...

— Ясно. Одним словом — замкнутый круг.

— И притом бюрократический.

— Да, а сам-то ты можешь ведь туда зайти?

— Какое там! Я рядовой, а в Штабе простой вахтер в звании не ниже архангельского!

— Печально. Но хоть путь в Нижние Ярусы, к Сатане укажешь?

— Конечно! И даже провожу вас. Вот только с вахты сменюсь...

— Слушай, — спросил вдруг Лешка, присаживаясьна корточки и беря член Агаттияра в свою руку, — а почему у тебя одежда такая странная, вернее, почти полное ее отсутствие? Это теперь такая мода у ангелов?

— Пожалуй. Но только при службе здесь. Это чтоб видели, что мы и впрямь миротворцы, без оружия.

— Без оружия?! А это что? — и Лешка, заглатывая воспрявший член миротворца, щелкнул пальцами по кобуре с револьвером.

— Ну, то, что ты заглотил, милый — это явно не оружие. А пистолет... Он против тварей да монстров, и только. Ну подумай сам: разве можно убить из пистолета бессмертную человеческую душу, будь она хоть в Раю, хоть в Аду!

— Логично, — хмыкнул Игорек. И тут же Агаттияр воскликнул:

— О, я придумал, как нам угодить в Штаб! Ребята, изнасилуйте меня! Да-да, не удивляйтесь! Прямо здесь, на посту, в том-то вся и идея. Тогда нас доставят в Штаб, вас — как напавших, меня — как пострадавшего. Ведь это — нападение в Аду на ангела! А в Штабе мы уже объясним, что все это было спланировано заранее.

— А чем мы тебя вязать будем?

— Разумеется, моей портупеей! — и Агатти расстегнул свой шикарный ремень с кобурой, а затем, бросив его Игорьку, свел свои руки за спиной и томно изогнулся, соблазнительно поведя крыльями.

Пока Игорь затягивал ремень на запястьях ангела, Лешка не отрывался от напряженного члена, одновременно успевая снимать с себя всю одежду. После некоторого раздумья я сбросил с себя брюки и трусы, а затем уже потянул через голову футболку. И вдруг вспомнил, что недалеко ои моста мы оставили целый отряд фашистов.

— Не бойся, им уже не до тебя. Надолго, — ответил на мои мысли Агатти, расставляя ноги, а я, обернувшись, увидел неподвижные тела Патруля, на которые время от времени неустанно пикировали Бешеные. Мундиры Патруля были изодраны в клочья и от обилия спермы казались белесыми, как плесень. Собак нигде не было видно.