— Стой! Держите его! Уйдет!.. — мы гнались за низенькой зеленовато-голубоватой тварью с раскидистыми ушами, которая зигзагами драпала от нас по мостовой. Зигзаги были неудивительны: тварь была пьяна. А вот что касаемо самой твари, то она вызвала бы удивление и изумление в любом из мыслимых миров: это был гремлин. Мало кто сейчас помнит, что же такое гремлин, и поэтому я могу вкратце объяснить это: гремлины — это духи, поселяющиеся в различных технических устройствах и нередко доводящие их до разрушения. Этакие технические призраки. Говорят, когда-то они были духами недр, руды. Затем из руды получили металл — вместе с духами. А из металла изготовили машины. И кто из духов руды уцелел во всех этих метаморфозах — вот они-то и стали гремлинами.

Не знаю, как гремлины вообще — но данный гремлин напросился на уничтожение всеми силами.

Случилось это на седьмой день нашего пребывания у Агаттияра.

Как и нередко до этого, мы пошли поразвлечься в секс-автоматы. Лешенька полюбил эти системы, когда в игровом секс-автомате выиграл главный приз, умудрившись кончить три раза подряд в рекордно короткий срок. Призом же оказалась подшивка крутейших порножурналов. И пока Лешенька и Агатти пропадали в недрах секс-машин, мы с Игорем листали взятый недавно сборник авангардистской поэзии «Одиночество», на обложке которого художник изобразил обнаженного грустного андрогина, который, изогнув свой член, вставлял его себе же в вагину.

А затем раздался взрыв. Лешку выбросило из автомата вместе со входной дверью, и отделался он легким испугом. А вот наш гостеприимный хозяин... То, что осталось от него, трудно было даже сравнить с человеком. Впрочем, экспертиза потом доказала, что погиб бедняга мгновенно, не мучаясь. Ибо в первый же миг внутри автомата случилось короткое замыкание, которое и убило нежного отрока.

Но это мы узнали позднее, в следующий наш визит в мир андрогинов. А пока мы лишь поняли, что Агатти больше нет. Но не успел ударить нас шок утраты, как из огня и обломков выскользнула легкая ушастая тень и заскользила от нас.

— Гремлин! — завопили в толпе. — Держи его! Это он виноват!..

И тут-то мы и кинулись в погоню. Насколько я понимаю, чтобы ускользнуть, гремлину достаточно просочиться в любую машину. Хоть фонарный электростолб. И фиг тогда его достанешь. Я крикнул об этом Игорю с Лешкой, и теперь мы гнали гремлина по мостовой, не подпуская к тротуарам и аэротакси.

Кто сказал вам, что гремлины боятся света — плюньте в того! Ибо этот бежал среди бела дня и совсем не собирался погибать от лучей солнца.

Правда, погоне помогало то, что гремлин был пьян (позднее я узнал, что представители этого племени пьянеют от сильного электрического тока, который для них — что спирт для людей). И мы гнали виновника аварии прямо на толпу впереди, ощетинившуюся Жезлами и антигремлинскими талисманами,похоже, воевали с гремлинами здесь уже не впервой и всерьез. Но похоже, что и гремлин наш оказался тертый: внезапно он остановился, посмотрел мутными глазками на нас и, отрыгнув молнией, выкрикнул в нашу сторону что-то угрожающее, но нечленораздельное. И тут же мир вокруг нас дрогнул, и мы почувствовали, что падаем. Уже падая в межпространственную воронку, я ухитрился метнуть в смеющуюся тварь «Одиночеством», и увидел, что сбитый с ног гремлин летит вслед за нами. Пригодилась-таки книга.

Мы падали, и зеленоватые концентрические круги межпространственного тоннеля проносились от наших ног к нашим головам и оттуда — в бесконечность. Кольцо на руке Лешеньки покрылось узором рун, которые заскользили по нему бегущей строкой, пульсируя и наливаясь огненно-красным сиянием. Тихонько зазвенела пуговица-амулет, болтающаяся на цепочке на шее у Игорька. И несколько раз что-то звякнуло у меня в кармане.

Мы падали все ниже и ниже, и ветер свистел, пронзая нас насквозь.

— Куда это мы летим?! — крикнул в пустоту Игорь.

— Я бы сказал, что на Базар, если бы это не было больше похоже на Преисподнюю, — хихикнул рядом с нами пьяный голосок гремлина.

— Ну вот, только в преисподнюю нам для полного счастья и не хватало,невесело хмыкнул Игорь, но гремлин вдруг воспринял это по-своему:

— Что?! Так вам именно Преисподней и не хватало для полного счастья?! Так фиг вы у меня туда попадете!!!

Внезапно падение превратилось в скольжение, круги вместо снизу вверх полетели теперь справа налево, нас повело куда-то вбок и ... мы вывалились на крвшу обыкновенной шестнадцатиэтажки. И если б не зеленое небо над головой, то можно было бы предположить, что мы дома.

Однако практика наших путешествий научила нас, что если нет непосредственной угрозы — не торопись покидать этот мир, осмотрись. Порой это бывает забавно и интересно, как, например, в замке у...

И тут между нами с треском молний шлепнулся гремлин. Я тут же схватил его за уши (единственное место, откуда не били молнии) и размахнулся, чтоб треснуть им обо что-нибудь тяжелое.

— За Агаттияра! — выкрикнул я и треснул гремлином о какой-то металлический стержень. К моему изумлению, гремлин превратился в желтый сгусток, который, рассыпая вокруг себя искры, впитался в стержень. Пучок синих молний пронесся по стержню и все стихло. Я глянул наверх и тут только понял свою ошибку — я ударил гремлина о телевизионную антенну! Что называется, щуку кинул в воду. Уйдет ведь!

Но Лешка уже оббежал вокруг антенны, очертя Кольцом круг.

— Теперь он никуда отсюда не денется, — хмыкнул Алексей. — Без нашей помощи...

— А помогать я ему не собираюсь, — добавил Игорек. А я, мстительно щурясь, заметил:

— А я помогу. Но лишь затем, чтоб обрезать ему уши и приколотить их к светильнику дома.

Антенна недовольно загудела, но вырваться гремлин не мог. Так что у нас появилась уйма времени, чтобы осмотреться. Честно говоря, город впечатления не произвел. Современные белые коробки панельных домов перемежались кое-где старинными домиками и флигельками да полуразрушенными храмами и монастырями. Вот прямо под нами проходит Бульвар имени Жертв Последнего Переворота (Путча), ведущий к площади Нынешнего Президента. А посреди площади стоит сам памятник Президенту — в президентской стандартной парадной униформе, с головой и правой рукой на резьбе. Очень удобно: сменилась власть — старую голову скрутили, новую навинтили, и не надо сносить весь памятник. Да руку заменили на новую, с новым символом власти...

Перпендикулярно Бульвару площадь пересекал Проезд Репрессированных при Прежней Власти.

Остальные улочки тоже носили несменяемые названия: Пивная Бочка, Извилистый Спуск, Крутая Горка, Театральный тупик, Спиральный Подъем.

Чуть поодаль — Пеньки (бывшая Лесная) и Болотная (бывшая Пруды). По Болотной еще ржавели не убранные рельсы старого трамвайного маршрута, закрытого после кровавой гибели на путях какого-то литератора.

Откуда мы вдруг все это узнали? Вот так вот странно и мгновенно? Но мы восприняли это как должное и не задумались об этом всерьез. А зря...