Флоринда бросилась наутек. Она бежала, не останавливаясь, до тех пор, пока не смешалась с толпой участников карнавала, далеко от комнаты, на полу которой лежали три бездыханных тела.

Париж

Апрель 1967 года

Сильвия вышла из метро. Остановившись под красивой металлической аркой, она осмотрелась. Хотя в этом не было необходимости – она была уже не в Бразилии, кошмар остался позади, – манера настороженно оглядываться по сторонам вошла у нее в привычку.

Улицы вокруг были пустынны. Время было позднее, респектабельные буржуа давно улеглись спать. После полуночи по Булонскому лесу и его окрестностям бродили только такие, как Сильвия. Она пересекла площадь и привычным маршрутом зашагала в сторону леса.

Из Рио Сильвия бежала больше года назад. Сознание вернулось к ней на следующее утро после трагедии. Единственным ее желанием было бежать от мертвых тел и воспоминаний, а также уничтожить все, что свидетельствовало бы о ее присутствии на месте происшествия. Если бы ее нашли, полиция наверняка предъявила бы ей обвинение в убийстве Рубена. Неудивительно, что она, придя в себя и обдумав свое положение, схватила сумку, брошенную Флориндой, и пустилась наутек.

Через несколько минут Сильвия остановилась, сообразив, что, во-первых, у нее совершенно нет денег, а во-вторых, что она по-прежнему одета в свой карнавальный костюм. У нее не хватило духу вернуться в офис и взять немного денег из бумажника Рубена – на место преступления уже могла прибыть полиция. Поэтому она решила пойти на квартиру: нужна была не только одежда, но и сумка, бумажник и удостоверение личности.

Когда Сильвия приблизилась к дому, где еще вчера была счастлива, она увидела клубы дыма, вырывавшиеся из ее окон, и пожарную машину, окруженную толпой зевак. Подумав, что Флоринда наверняка уничтожила все улики, Сильвия не стала дожидаться, пока ее кто-нибудь заметит, и бросилась прочь.

Только тут ей пришло в голову заглянуть в сумку сестры. Обнаружив там платье, она переоделась, свои испачканные в крови перчатки и головной убор с плюмажем из перьев бросила в сточную канаву. Затем она снова принялась рыться в сумке и выудила оттуда паспорт Флоринды и авиабилет до Парижа на ее имя с открытой датой. Сильвия решила сохранить и то и другое. Особенно большую ценность представлял паспорт. Внешне сестры были очень похожи, а документ, удостоверяющий личность, рано или поздно должен был понадобиться.

Пешком она добралась до северной части города. У перекрестка остановила грузовик, водитель которого согласился подвезти ее до Сан-Паулу. То, как пришлось с ним расплачиваться, было еще одним воспоминанием, которое она стерла из своего сознания.

В Сан-Паулу Сильвии скоро стало ясно, что заработать деньги она сможет только так, как это делала Флоринда. На нормальную работу она рассчитывать не могла: не было ни опыта, ни рекомендаций. Показывать паспорт Флоринды в качестве документа, удостоверяющего ее личность, Сильвия боялась.

За две ночи она добыла сумму, необходимую в качестве залога для того, чтобы снять комнатушку в одном из дешевых, обшарпанных отелей, в которые ее водили клиенты.

Вскоре подозрения Сильвии, что она беременна, переросли в уверенность. Она ждала ребенка Рубена. Если бы она решилась родить, это означало бы неизбежное возвращение в трущобы. Она рассказала о своей проблеме одной из новых подружек, промышлявших тем же ремеслом, что и она, и та дала ей адрес надежной женщины, которая помогала в таких случаях.

Сама операция не заняла много времени, но женщина предупредила Сильвию, что после возможно кровотечение. Когда Сильвия наконец добралась до своего номера в отеле, ее кровью насквозь пропитались четыре полотенца. Владелец гостиницы пригласил знакомого врача. Тот как мог ликвидировал с помощью иглы и ниток последствия варварской работы «благодетельницы», вкатил Сильвии огромную дозу антибиотиков и сказал, что на следующий день зайдет ее посмотреть. Доктор сказал, что она выздоровеет, но никогда не сможет иметь детей. Сильвия проплакала всю ночь, думая о Рубене и о том, как хорошо могла бы сложиться ее жизнь.

Шли дни, и она мало-помалу стала склоняться к мысли, что неудачный аборт не так уж и плохо. Ей удалось убедить себя, что она в любом случае не хочет иметь детей. Отчасти это помогло ей преодолеть чувство вины за смерть Рубена. Она знала, что во всем виновата Флоринда, но ее мучило, что именно она, Сильвия, нажала на спусковой крючок. Собственное бесплодие она воспринимала как Божье наказание за непреднамеренное убийство возлюбленного.

Через неделю после операции Сильвия смогла встать с постели. Большая часть сбережений ушла на покупку нового матраса, который Сильвии пришлось приобрести, чтобы не ссориться с владельцем отеля. Вскоре, однако, ей улыбнулась фортуна: первый же клиент, которого она привела в свой номер после выздоровления, заявил, что она слишком хороша, чтобы предлагать себя на улицах. Он обещал помочь ей устроиться на работу в «Мотылек» – так назывался бар в одном из самых бедных районов города.

Вскоре у Сильвии появились постоянные клиенты. Она даже ухитрялась кое-что откладывать. Но однажды вечером ей передали, что Туко – так звали владельца «Мотылька» – хочет с ней поговорить.

– Сегодня здесь были полицейские, – прямо заявил Туко. – Они разыскивали девушку, которая имеет отношение к одному убийству в Рио. Тебе это о чем-нибудь говорит?

– Нет. – Сильвии с большим трудом удалось сохранить бесстрастное выражение лица. – С какой стати это должно мне о чем-то говорить?

Достав из сумки сигарету, она закурила и отвела взгляд.

– А с той, что они дали мне описание той девчонки. Похожа на тебя. В мое заведение ходят солидные, респектабельные люди, многие из них женаты и не хотят неприятностей. Я сказал полицейским, что ничего не знаю, но если до завтра ты отсюда не уберешься, начну кое-что припоминать…

Сильвия вышла из плохо освещенного кабинета Туко, чувствуя, как от страха у нее сводит желудок. Ей удалось немного пожить под чужим именем, но теперь отпущенное время истекло.

Одна из девиц, крутившихся в баре, бывала в Париже. Она-то и рассказала Сильвии, что в столице Франции можно заработать неплохие деньги. Сама она проработала там почти год, но потом ее арестовали и выслали из страны как нелегальную иммигрантку. Сильвия призналась, что немного понимает по-французски, и девушка стала настойчиво убеждать ее попытать счастья в Париже, даже написала на клочке бумаги адрес отеля, в котором сама в свое время останавливалась, и название аллеи в Булонском лесу, где можно было без труда подцепить клиента.

Сильвия сохранила ту бумажку. У нее было отложено немного денег. Кроме того, был билет на самолет и паспорт Флоринды. «Что ж, – подумала Сильвия, – Париж не самый плохой выход из положения». Впрочем, она не могла просто поехать в аэропорт и сесть на первый же парижский рейс. Прохождение паспортного контроля в Бразилии представляло для нее серьезную опасность, а Сильвии не хотелось рисковать.

Она отправилась на автобусный вокзал и купила билет до Чуи. Два дня спустя Сильвия приехала в маленький городишко на границе с Уругваем. В полночь она ушла из Чуи пешком, держа в руках карту района, купленную на заправочной станции. Всю ночь она пробиралась проселочными дорогами в глубь уругвайской территории.

Рано утром Сильвия дошла до Коронильи и, сев в автобус, следовавший в Монтевидео, крепко заснула. В уругвайской столице она потратила часть своих скудных сбережений на покупку двух платьев, пары белых туфель и маленького чемодана, затем зашла в парикмахерскую, где подстриглась и сделала маникюр. После этого она отправилась в офис авиакомпании «Эр Франс» и предъявила билет Флоринды. Девушка у стойки сообщила ей, что билет необходимо использовать в ближайшие две недели, в противном случае он станет недействительным. Сильвия забронировала для себя место на ближайший рейс до Парижа, доплатив немного за перелет по маршруту Монтевидео – Рио-де-Жанейро.