— Очень занимательно, — Мишель даже передергивает от такой легенды, хотя она находит в себе силы улыбнуться. — И они в это поверили?

— Не очень. Но на всякий случай решили не испытывать судьбу. У нас очень серьезно относятся ко всему, что связано с кармой. Поймать вам такси? Такие уважаемые люди, конечно же, не будут путешествовать по большому Кришна-сити пешком?

— Да, если вам не трудно. Нам нужно куда-нибудь, где принимают к обмену вот это, — Мишель показывает запястье с квадратиком платежного чипа на нем.

— Это? — молодой человек хмурит лоб в раздумье. Потом неуверенно улыбается, — Кажется, я видел, как за такие штуки дают рупии. В офисе для иностранных господ. В космопорте. Мой родственник работал там посыльным.

Вот черт. Как раз в космопорт нам сейчас нужно меньше всего. Но молодой человек уже исчезает, ныряя между жующей мордой высокого животного и кузовом отчаянно дымящего крохотного грузовичка. Вскоре он возвращается, довольно улыбаясь. И тут же, громко сигналя, через толпу протискивается такси. То есть жуткого вида скрипящая развалина, окрашенная в желтый цвет. Я не могу понять, как открываются ее дверцы. Заметив мои затруднения, Прадип вновь приходит на помощь. Оказывается, нужно нажать на огромную металлическую кнопку, пока она не щелкнет громко, а потом сильно потянуть дверцу на себя.

— Экзотика, — фыркает Мишель, проскальзывая внутрь и подозрительно щупая странную комковатую поверхность сиденья. Я неловко ерзаю у входа, стараясь хоть немного очистить подошвы от продуктов чужой жизнедеятельности. Заметив мои манипуляции, Мишель прыскает со смеху. Что ж, тем лучше. Не придется объяснять ей источник неприятного запаха в салоне.

— В таком большом городе вам не обойтись без гида, сэр! — с жаром шепчет мне наш спаситель. — За небольшую плату я могу показать вам достопримечательности и помогу найти хорошую недорогую гостиницу.

— Э-э-э, спасибо, не нужно, — мямлю я.

— Сэр, сэр, я знаю все интересные места. Вы не будете скучать. Я покажу вам Молл-стрит. Там самый дешевый хаш во всем Кришна-сити. И со мной все будет совершенно безопасно, сэр! Специальная травка для госпожи! Легкая, как дуновение ветерка, сэр!

— Спасибо, не нужно, — твердо говорю я, пролезая в салон.

— Сэр, я могу показать вам Триумфальную арку. И Дворец Ветров! Кришна-сити очень красивый город! Эти негодяи из правительственных туристических офисов сдерут с вас втридорога, сэр!

Я молча качаю головой. Чем более настойчив наш спаситель, тем больше мне хочется избавиться от него.

Прадип услужливо захлопывает дверцу.

— Сэр, сэр! — просовывается в окошко молодой человек. Оказывается, окна в такси отсутствуют. Очевидно, для поддержания микроклимата. — Вы ведь вознаградите мои услуги?

— Дайте ему пару рупий, сэр, и дело с концом! — советует таксист, косясь на винтовку, которую я установил вертикально, уперев прикладом в пол.

— Пару рупий?

И снова Мишель приходит мне на помощь. Вытаскивает из кобуры запасной магазин к своему пистолету. Выщелкивает на ладонь блестящий цилиндрик патрона. Протягивает обалдевшему Прадипу.

— Спасибо, госпожа, — растерянно улыбается юноша. Его голова исчезает. Таксист давит на педаль. Машина прыгает вперед, едва не расплющив какое-то обиженно заревевшее животное. Я стукаюсь затылком о продавленный подлокотник. Мишель цепко держится за специальную ручку в спинке переднего сиденья.

— Вам ведь в Фаридабад, господа? — спрашивает таксист, отчаянно вертя рулем и не глядя на нас.

— А там обслуживают по банковским чипам? Вот по этим, — Мишель показывает свое запястье.

— Конечно, госпожа. Это ведь район для белых. Там все не так, как в остальном городе. Таких, как я, туда даже не пускают. Но вы не волнуйтесь — вместе с вами мы, конечно же, проедем без проблем. Ведь у вас есть пропуска?

— Пропуска?

— Ну да. Их выдают прямо в порту всем приезжим сахибам.

— Ах, эти. Естественно, — говорит Мишель, быстро взглянув на меня.

— Обнаружено воздушное судно, — просыпается Триста двадцатый. — Дистанция три километра, курс семьдесят, высота восемьсот метров. Снижается.

— Это за нами, — тихонько говорю Мишель, склонившись к ее уху, когда свист садящегося коптера становится достаточно сильным.

— Ну что ж, пока мы на шаг впереди, — так же шепотом отвечает она.

— Ты молодец. Здорово держишься.

— Я люблю тебя, — шепчет она в ответ.

Я отшатываюсь, точно обухом меня приложили. Это так неожиданно. Я совершенно выбит из колеи. Как-то по другому я себе представлял такие признания. С цветами. В каком-нибудь красивом месте. И в этом красивом месте, за бокалом вина, я произношу их торжественно. А вместо этого… Глаза Мишель снова рядом. Смеющиеся. Немного тревожные. Зовущие. Она тянется ко мне. Я понимаю, что мне не обязательно ничего отвечать вслух. Наш поцелуй длится и длится. Таксист восхищенно уставился на нас в зеркало заднего вида. Многочисленные продавцы всякой всячины, что норовят сунуть свой товар в окно едва плетущейся машины, на время оставляют свои попытки и глуповато улыбаются нам вслед. Удивительные люди! Исступленно целуясь, мы даже не обращаем внимания на шум еще одного коптера. И на полицейскую машину, что с противным воем проскакивает нам навстречу и исчезает позади, затерявшись среди полуголых людей и повозок. Вкус губ Мишель заслонил все на свете. Мне больше не мешают крикливые люди, назойливые мухи, липкая жара и не слишком приятные ароматы. И еще — в бестолковке моей что-то щелкает. И я становлюсь цельным. Как если бы последнее звено мозаики на место встало. Мир приобретает ясность. Поиски смысла — ненужными. Мои прежние сомнения смешны и наивны. Нет в нем ничего страшного, в этом чувстве. И непонятного тоже. Оно просто есть, и ты часть его. Любовь. Жаль, что Триста двадцатый вновь пытается разложить мое состояние в набор химических реакций. Машина, что с него взять. Следующая ступень и прочее. Бедняга.

Вздымая тучи пыли, раскрашенный в легкомысленные цвета коптер контрразведки приземляется на кукурузном поле, рядом с ярко-красным флаером аэродромных спасателей и тушей потерпевшего аварию бота. Ни дать ни взять — прогулочная машина для богатых туристов. Лейтенант Хоган, загорелый дочерна молодой человек в белой тенниске и шортах, закрывая лицо от клубов пыли, выпрыгивает из прохлады кондиционированного салона в мешанину кукурузных стеблей. Пробирается к пакующим свое снаряжение технарям, стараясь не испачкать одежду.

— Что тут случилось? — кричит он, чтобы перекрыть шум набирающего обороты двигателя — машина спасателей готовится к взлету. Машет перед глазами лениво двигающихся людей своим ярким значком.

Значок производит необходимое впечатление.

— Вынужденная посадка, сэр! — докладывает один из спасателей. — Угрозы пожара нет, утечек топлива тоже, судно приземлилось чисто. Пострадавших нет, пассажиры почему-то не дождались эвакуации.

— Что с судном?

— Сложно сказать, сэр. Мы только заглянули внутрь, и больше ничего не делали. Это военный борт, у нас нет допуска. Скоро прилетят военные, они с ним разберутся. Мы еще нужны?

— Нет, спасибо.

— Всего доброго, сэр! — спасатель запрыгивает в салон. Лесенка втягивается внутрь. Выдув напоследок клуб пыли, машина тяжело отрывается от земли.

Хоган осторожно постукивает носком сандалии по ребристой поверхности трапа. Снимает противосолнечные очки. Заглядывает внутрь. Полумрак отсека тускло светится красным. Лейтенант решительно взбирается по аппарели. Исчезает внутри. Через минуту он, как ошпаренный, выскакивает наружу. Бегом мчится назад, продираясь через заросли кукурузы и больше не заботясь о чистоте шорт.

— Что там, сэр? — увидев его встревоженное лицо, интересуется напарник, сержант Мэрфи, когда лейтенант запрыгивает на пассажирское место.

— Взлетаем, Мак. Быстро. Гости смылись. Имитировали аварию и дали деру. Вызывай дежурного.

— Вот черт, — разочарованно отзывается сержант, резко отрывая машину от земли. — Накрылись выходные. Опять будем рыскать по всяким клоповникам, пока начальству не надоест играть в пинкертонов.