— Твое поведение неразумно. Ты действуешь под влиянием эмоций.

— Черт возьми — а ради чего еще жить? Что нам остается, кроме этих эмоций? Предназначение?

— Обнаружен летающий объект.

— Что?

— Объект классифицирован как истребитель типа «Гарпун». Высота пятьсот метров. Скорость от двух тысяч километров. Курс сорок пять. Сближается.

— Истребитель? — никак не врублюсь я.

— Обнаружено облучение радаром наведения. Опасность первой степени!

Черт! Я вскакиваю, опрокинув блюдо с рыбой. Маслянистая жижа стекает по переборке. Все какое-то ненастоящее. Двумерное. Без теней. Словно нарисовано. Удивление на лицах. Раскрытый рот Бабы. Заходящее солнце тычет в глаза раскаленной иглой. И в следующий момент меня швыряет в раскрытую дверь. Не успеваю ничего понять, как обнаруживаю себя застрявшим в ограждении палубы. И на месте кормы — опадающий султан воды пополам с дымом. Катер резко зарывается носом в волну, подброшенный взрывом. Бурлящий поток прокатывается поверх меня. Уши закладывает. Вокруг все зеленое с белым — тысячи мельчайших пузырьков в кипящей воде. Мы идем ко дну? Так просто? И тут же, словно мое недоумение услышано кем-то всемогущим, «Малек» пробкой выскакивает на поверхность, стряхивая с себя тонны воды. Я жадно дышу. Высвобождаюсь из объятий погнутых лееров. Катер быстро тонет, оседая на корму. На месте моторного отделения — только щепки палубы. Стоять уже невозможно. Ухватываюсь за выбитые взрывом проемы рубки. Щиты с них сорвало и унесло. Заглядываю внутрь, в мешанину обломков.

— Мишель! Мишель!

— Я здесь, — сдавленно отзывается она из-за привинченного к палубе кресла.

— Быстро за борт. Прыгай! — я кричу, стараясь криком заглушить в себе страх — не ранена ли она? Сможет ли выползти?

Извиваясь, она скользит по мокрому месиву. Кажется, цела. Хватается за стойку кресла. Неловко отталкивается ногами от мокрой палубы, пытаясь нащупать опору. Протягиваю ей руку. Тяну изо всех сил. Дифферент на корму уже градусов под сорок. Слышно, как лопаются переборки под палубой. Вот, наконец, я подтаскиваю ее к себе. Одной рукой цепляясь за поручень, толкаю ее к борту.

— Ползи к борту. Прыгай! Немедленно! И отплывай подальше!

— Воздушный объект возвращается, — деловито частит Триста двадцатый. — Высота пятьсот метров. Скорость от тысячи километров. Опасность первой степени!

Плеск за бортом.

— Баба! Прыгай! Быстрее!

— Не… могу… Прижало меня.

Мгновенье я смотрю в умоляющие, белые от ужаса глаза его жены. Она двумя руками крепко обнимает мужа. Обломок задней стенки рубки проколол его, как жука. Черт, как не повезло! Так много хочется сказать этим людям. И, как всегда, приходится выбирать между своей и чужой смертью. Оттолкнувшись ногами, неуклюже валюсь за борт.

Очередь авиационной пушки калибром 30 миллиметров, выпускающей четыреста снарядов в секунду, конечно же, нам не слышна. Я и сам «Гарпун» замечаю только тогда, когда рев его движков с размаху бьет по ушам и уносится вверх, погромыхивая в темнеющем небе постепенно затихающими раскатами. В этом грохоте не слышен треск раздирающих палубу сотен разрывных железок. Только по морю будто стегнули гигантским хлыстом, отчего сплошная стена воды взметнулась и опала белой невесомой пылью. И когда я очнулся от удара об воду, на месте, где секунду назад был катер, увидел только медленно кружащиеся в затихающей воронке обломки.

Чертов пижон! Наверное, в кают-компании для летного состава вечером будет хвастаться, как на бреющем добил мишень ювелирной стрельбой из пушки. По себе знаю — жизнь на авианосце скучна до одури. Любое отклонение от привычных тренировок — великое событие. Пилот станет героем дня. Или недели. И даже сможет закадрить какую-нибудь мадам офицершу из группы управления полетами. Господи, что мне только в голову лезет!

Ну что ж. Мы все еще живы. Глупо умирать из страха перед смертью. Отфыркиваясь, я плыву к виднеющемуся неподалеку яркому пятну спасательного жилета. Мишель цепко держится за какой-то обломок. С прилипшими к голове волосами, она кажется мне глазастым рыжим тюленем.

Океан Вагатор. Борт батискафа «Чистюля», порт приписки Банали, острова Скалистой земли, планета Кришнагири Упаван. Владелец — компания Ван Бир.

Пилот — Джек Блейн, развалившись в ложементе с опущенной спинкой, забрасывает босые ноги на консоль. Зевает, прикрывая рот рукой. Цедит из маленького краника горячий тоник, тонкой струйкой наполняя прозрачный пластиковый стаканчик. Задумчиво крутит стаканчик в руках, рассматривая на свет коричневую жидкость.

— Твоя история неинтересна, Роберт, — говорит он, отхлебнув горьковатого напитка.

— Во всяком случае, она оригинальна, — парирует автоматический бортпилот.

— Прошлый раз ты рассказывал о женщинах. Было интереснее.

— Моя история — про древнее хищное животное с Земли под названием «волк» и про детеныша животного под названием «овца» — очень поучительна. Жаль, что ты меня не дослушал. Ты возбуждаешься, когда я рассказываю истории о женщинах. Это рассеивает твое внимание.

— На кой оно мне сейчас? Охота все равно закончена, — отмахивается Джек. — К тому же, идем на автопилоте. Что тут может случиться? Заденем подводную скалу двумя километрами ниже?

— Согласно инструкции компании пилот батискафа обязан контролировать движение субмарины даже во время автоматического управления, — не сдается бортпилот. — Ты систематически нарушаешь инструкции, что может повлечь утрату или повреждение ценного имущества. Я вынужден буду доложить об этом по возвращению на базу.

— Напугал! Ты и так стучишь на меня, не переставая!

— Определение «стучать» в данном контексте звучит оскорбительно, — монотонно сообщает бортпилот.

— Скажите, какие мы чувствительные! — хихикает Джек. — Плевал я на инструкции. Мне платят за то, чтобы я дерьмо головоногов ловил. Я и ловлю. Как никто другой. Сегодня мы парочку «слез» перехватили, не забыл? Наша компания стала богаче миллионов на сорок. Благодаря мне. Что им после этого твои доклады?

— Я обязан выполнять инструкции, — не сдается машина.

— Ну и выполняй. Вернемся, попрошу техников инициализировать твою память. Надоел, зануда.

— Во время охоты ты грубо нарушил инструкции, погрузившись на предельную глубину.

— Зато я поймал пару катышков! И головоноги нас не порезали в клочья, как бедолагу Майка! Гони историю, пока я не рассердился! Увидишь — я тебя сотру. И заменю голос. На женский! — Джек мечтательно закатывает глаза. — Такой, немного хриплый. От которого дрожь пробирает.

— Хорошо. Я расскажу историю. А ты наденешь гидрокостюм.

— Это еще зачем?

— Согласно инструкции, во время нахождения на борту субмарины пилот обязан…

— Слушай, Роберт! — прерывает его пилот. — Да ты никак торгуешься со мной? Историю, быстро!

— Хорошо, — кажется, в голосе машины слышны усталые нотки. — Слушай.

— Про женщин! — напоминает пилот, забрасывая руки за голову и закрывая глаза.

— Малое судно, пеленг тридцать, дистанция двадцать миль, скорость тридцать узлов, следует курсом двести восемьдесят.

— Это что, история такая? — подозрительно интересуется Джек, открывая глаза.

— Нет, это я делаю предусмотренный инструкцией доклад о проходящих судах. Меры безопасности, раздел три.

— На кой мне эта лоханка! Историю давай! Хотя нет, погоди. На борту есть бабы?

— Наблюдаю две особи женского пола на верхней палубе. Более точную информацию о количестве людей с запрошенными параметрами выдать не могу — недостаточная чувствительность сканера.

— Красивые хоть?

— Затрудняюсь ответить.

— Ладно. Давай дальше.

— Историю?

— Конечно, болван! Хотя нет. Что за судно?

— Малый катер «Малек», порт приписки Пириш.

— Да это прощелыга Баба! — оживляется Джек. — Он мне третий месяц ящик выпивки динамит! Еще весной обещал это свое адское пойло — феню. Ну-ка, вызови его!