4. Партия БААС создала ячейки по всей стране, готовясь к долгой и кровопролитной борьбе в условиях запуганности местного населения и организованности баасовских активистов. Связи скорее личные, «невидимые».

5. Стратегией замаскированных отрядов будет «бежать и прятаться». Партизаны могут ждать сколько угодно – это их земля и население им симпатизирует.

14 февраля президент Буш встретился с полным составом Совета национальной безопасности плюс генерал Фрэнкс. Обсуждался вопрос о защите иракских нефтяных месторождений в ходе войны и сразу после ее окончания. Фрэнкс выглядел оптимистом: «Я подобрал лорда-мэра для каждого из иракских городов». Предполагалось, что полиция будет подчиняться этим мэрам.

А Гарнер в большой спешке увеличивал свою организацию – американское правительство собиралось управлять немалой страной. Вначале речь шла о 94 человеках для создания системы управления Ираком. Но постепенно американцы пришли к выводу, что им понадобятся несколько сотен «администраторов». Гарнер подобрал даже историка своей кампании – полковника Гордона Радда. 21 и 22 февраля 2003 г. генерал Гарнер провел в Форт-Миде конференцию будущей администрации Ирака. В зале сидело примерно 200 человек. Впечатляющие слайды и долгие дискуссии. Последовал 20-страничный доклад, выделяющий наиболее важные проблемы победившей на поле боя армии. После этой конференции у Гарнера вовсе не было вида победителя-триумфатора. Он понял, какие острые проблемы ждут его. На всех произвел впечатление доклад представлявшего Государственный департамент Тома Уоррика, уже полтора года готовившегося к миссии в оккупированном Ираке. Гарнер перевел Уоррика к себе, в Пентагон. И тот принес рукопись «Будущее Ирака». Уоррик и Меган О’Салливэн были лучшим вкладом в организацию Гарнера.

Но неожиданно возникший Рамсфелд потребовал изгнания обоих специалистов. Оказалось, что они сделали своим врагом главу Иракского национального конгресса Ахмеда Челаби (пребывавшего со своей организацией в Лондоне), а тот нашел путь к вице-президенту Чейни – и оба чиновника подверглись остракизму.

28 февраля генерал Гарнер впервые встретился в Ситуационной комнате с президентом Бушем, делая доклад о своих идеях относительно послевоенного Ирака. Присутствовали все дигнитарии: Пауэлл, Тенет, Райс, Миллер (директор СНБ по вопросам обороны). Буш явно не знал, кто такой Гарнер. Рамсфелду пришлось изложить краткое CV генерала, подчеркнув его успешное ведение дела в операции «Обеспечение комфорта» в 1991 г. Гарнер раздал всем 11-страничный доклад о подготовке к управлению послевоенным Ираком.

Бушу понравился флоридский акцент Гарнера, владельца ранчо. Но идея сохранить иракскую армию в 200–300 тысяч понравилась не всем.

5 февраля 2003 г. , выступая в Организации Объединенных Наций, госсекретарь Колин Пауэл постарался смягчить идею близости Саддама с Аль-Каидой. Не всем понравился тон Пауэлла. Более всех желал взять реванш вице-президент Ричард Чейни, и он решил выступить с речью, в которой сказать то, от чего отшатнулся Пауэлл: баасизм и исламский фундаментализм в Ираке Саддама нашли подлинный союз. Готовящаяся речь испугала многих, включая американскую разведку.

ЦРУ, собственно, было в бешенстве. Тенет немедленно пошел к президенту. ЦРУ не поддерживает умозаключений вице-президента – нет никаких доказательств того, что Аль-Каида свила себе гнездо в Багдаде». Буш поддержал Тенета, и Чейни было отказано в столь провоцирующей речи.

А Гарнер продемонстрировал инициативу – пошел в ООН, понимая, что сильные союзники облегчат дело Америки в Ираке. Было 3 марта 2003 года, и Гарнер видел перед собой лишь одну задачу: интернационализировать дело восстановления Ирака после американского удара. Гарнер знал, что его инициативу могут не поддержать ни СНВ, ни Пентагон. На заседании, где Гарнер выдвинул свое предложение, председательствовала Луиза Фрешетт, заместитель Генерального секретаря ООН.

Гарнер спросил, может ли он рассчитывать на помощь ООН, на придание американской армии международных специалистов, чтобы в известной степени интернационализировать всю операцию. «Нет»,– ответила Фрешетт.

Британский посол Джереми Гринсток был занят второй резолюцией по Ираку, которая давала шанс коалиции начать войну на законных основаниях – ни о чем другом Гринсток говорить не был готов – ведь премьер Тони Блэр обещал съезду лейбористов не начинать конфликта без этой резолюции. Посол США Негропонте выглядел гораздо более свежим, чем британский коллега, – правительство неоконсерваторов не видело в ООН моральную силу и в этом резко отличалось от британских лейбористов. Состояние коалиции освещал президенту Бушу Дуглас Фейс 4 марта. Фейс пел оды. Он заведомо искажал сложившуюся реальность и фактически обещал помощь мирового сообщества. Гарнер, к сожалению, ничего не знал об этом инструктаже президента.

Кондолизе Райс Гарнер сумел передать, что основные силы ООН как минимум «не понимают» концепции Америки. Райс восприняла все это молча, «доктрина Буша» не требовала международной помощи. Но Гарнер имел свои расчеты: плата за продовольствие, за содержание полиции, за электроэнергию. Гарнер частично рассчитывал на замороженные в ООН иракские деньги – 1,6 млрд дол. Но если придется содержать иракскую армию в 200 тысяч, то денег этих хватит только на 90 дней.

Гарнер, собственно, был в неведении. Он считал, что Фрэнкс бросит в бой не менее полумиллиона солдат, а окружение Буша уже определило цифру – 160 тысяч человек. Генерал Гарнер и его люди чувствовали опустошение. На словах все были готовы помочь «послевоенному Ираку», а в реальности Вашингтон охватила эйфория быстрой победы, снимающей многие проблемы. Время? Вулфовиц, второй человек в Пентагоне, намекнул Гарнеру 7 марта, что тому уже следовало быть в Кувейте – стартовой полосе наступления.

В Кувейте «Спайдер» Маркс чувствовал опустошенность из-за отсутствия доказательств существования иракских ОМП. Разведка не дала четкого ответа на этот вопрос – десять лет работы американской разведки на этом направлении не дали конкретных результатов. И это на фоне обвиняющей Саддама риторики, якобы убежденной в наличии у Ирака средств массового поражения. Пресс-атташе Белого дома Ари Фляйшер 9 января 2003 г.: «Нам известен тот факт, что Ирак имеет это оружие». 8 февраля президент Буш в радиообращении к стране: «Наши источники сообщают нам, что Саддам Хусейн недавно приказал полевым офицерам приготовиться к использованию химического оружия – того самого оружия, о котором диктатор говорит, что он его не имеет». В этой ситуации Марксу менее всего хотелось идти к генералу Фрэнксу, что обещало скандал и нежелательные перемещения по службе.

3 марта Маркс записал в дневник: «Царит всеобщее смешение умов. Безопасно ли ворваться из Кувейта в Ирак? Никто не может дать определенный ответ». Вашингтон постоянно упоминал 946 подозрительных мест в Ираке.

Приближение войны высшими военными чинами ощущалось определенно. И все же Гарнер был еще в Вашингтоне. По его мысли, новое иракское правительство следовало создать в Багдаде немедленно после ухода оттуда Саддама. Но кто за это будет отвечать? Рамсфелд требовал «дебаасификации». На это Гарнер ответил, что дебаасификация министерств будет означать только одно: в них никого не останется. Поэтому нужно освободить от кресел высших начальников, а среднее звено и малую сошку оставить на месте. Рамсфелд ответил, что это кажется резонным.

От Вулфовица Гарнер потребовал «пойти в Гарвард или в любое другое университетское место в США и набрать команду подлинно знающих людей, готовых править страной» и при этом суметь «надеть на правительство иракское лицо». Вулфовиц предложил задействовать 36-летнюю дочку вице-президента – Лиз Чейни. Гарнер на следующий день встретился с дочерью Чейни. Генерал потребовал начать писать иракскую конституцию, подготовить выборы в провинциях. Вулфовиц отказывался посылать дочь вице-президента в Ирак – слишком опасно.