Мне показалось, что я понимаю его чувства. Это был пятилетний ребенок, увидевший нечто очень интересное, но не знающий, стоит ли обследовать это самостоятельно или лучше позвать маму.

Наконец червь решил. Послушный ребенок, он отправился на восток — домой.

В этот день больше ничего не произошло.

В течение ночи датчики отмечали движение на гребне холма, но это мог быть олень или койоты.

Меня разбудила Лиз:

— Джим.

— А? Что? — Вокруг стояла непроглядная темнота. — Который час?

— Ш-ш. Тише. Уже светает. Тебе надо пройти в кабину.

Я потер лицо и свалился с койки.

— Я же сказала, тише! — прошипела Лиз. Я прошел за ней в нос вертушки.

— Ну, что там у тебя?

— Смотри.

Я взглянул на экран монитора, потом выглянул в окно. Даже сквозь маскировочную сетку были видны три кроликособаки, сидящие на дальнем краю круга.

— Они пришли, — прошептал я и посмотрел на Лиз: — Мне не чудится?

Она отрицательно покачала головой. Я начал расстегивать рубашку.

— Надо поскорее начинать.

Она прикоснулась к моему плечу.

— Время еще есть. Мы будем действовать строго по инструкции.

— Но они могут уйти.

— Сомневаюсь, — возразила Лиз.

Меня насторожила неуверенность в ее голосе. Я повернулся к ней.

— Сколько они здесь сидят? — Час.

— И ты не разбудила меня?

— Как командир операции я решила, что тебе надо выспаться. Если они пришли сюда общаться, Джим, то никуда не денутся. Если же нет, спешка и вовсе непростительна. Пока горит желтый свет, мы будем работать по плану. Нужно еще установить связь с Оклендом — напрямую и через спутник, — поднять группы наблюдения и прикрытия, настроить высокоразрешающие мониторы. Так что можешь спокойно позавтракать и еще раз потренироваться с Флетчер. Зеленый свет я дам не раньше, чем через девяносто минут. Возможно, и позже. До тех пор, дружок, ты по-прежнему подчиняешься моим приказам.

Усвоил?

— Так точно, мэм.

— Прежде всего надень-ка сбрую с медицинскими датчиками. Надо перед выходом успокоить сердечко и восстановить дыхание.

— Неужели так заметно?

— Выполняйте приказ. — Она ткнула большим пальцем через плечо. — У меня полно других дел.

Я поплелся выполнять приказ. Разбудил Флетчер, показал ей наших гостей, и снова мы погрузились в привычную рутину подготовки и очищения. Тем временем возбуждение во мне нарастало, как снежный ком. Я словно опьянел, даже хуже того.

Флетчер отвела меня в хвост машины и стала что-то тихо объяснять, но я не слышал ни одного слова. Кроликособаки вытеснили из головы все мысли.

— Джим! — — сказала Флетчер настойчиво. — Не отвлекайся.

— Да, мэм.

— Зачем ты здесь?

— Чтобы встретиться с кроликособаками, установить с ними контакт, создать пространство, годное для обмена информацией, — автоматически отчеканил я.

— Прости, не поняла. Где ты витаешь, Джеймс? Тебя здесь нет.

— Виноват, кажется, я немного возбужден.

— Это видно. Ладно, разденься и прикрепи датчики. Посмотрим, что с тобой происходит.

Было решено, что посредник — то есть я — выйдет на контакт голым или почти голым, чтобы кроликособаки сразу признали мое животное происхождение. Я настаивал на шортах, но победила набедренная повязка.

Я разделся. Флетчер помогла мне натянуть сбрую с датчиками. Она посмотрела на экран и нахмурилась.

— Похоже, нет ни одной расслабленной клетки.

— Одна есть, — возразил я, посмотрев вниз. — Но если хотите…

— Прекрати паясничать! Закрой глаза. Задание: тридцать глубоких вдохов, как я тебя учила. Постарайся растянуть их как можно дольше.

Я закрыл глаза и сосредоточился на дыхании. Вдох номер один — до кончиков пальцев ног. Пальцы насыщаются кислородом. Надо отправить им как можно больше воздуха. Все внимание на пальцы ног. Теперь как можно дольше задержать дыхание… Выдох. Вдох номер два. Дышит левая нога, глубоко-глубоко.

В противоположном конце вертушки спорят Флетчер и полковник Тирелли. Уверен, что речь идет обо мне. Беспокоятся.

Следующий вдох предназначен для правого колена. Так я собирался насытить кислородом все тело. Надо было отвлечься.

Голоса в носовом отсеке зазвучали чересчур обеспоко-енно. Если я не справлюсь с собой, меня никуда не пустят. Именно это сейчас решается. Вдруг я не смогу сконцентрироваться?

Теперь порция кислорода для желудка, следующий вдох — для груди.

Они закончили, и в наступившей тишине слышится только мое дыхание.

Дышит мой мозг. Вдохни как можно глубже, задержи воздух, на сколько хватит сил.

Когда я открыл глаза, напротив сидела Флетчер.

— Как самочувствие, Джеймс?

— Лучше. Но пока я не готов. Эйфория еще не прошла.

— Справляешься отлично, — похвалила она. — Просто ты переоцениваешь ситуацию, а она весьма заурядная. Просто небольшой эксперимент, который никто всерьез не принимает. На кону практически ничего не стоит, понятно?

— Да.

— Вот и хорошо. Итак, ты съехал с катушек, Джим. Что бы там, снаружи, ни произошло, ты не справишься. Но мы все равно узнаем что-то новое. По сути, эксперимент успешно закончился — осталось только изучить результаты.

— Хотелось бы верить. Флетчер пожала плечами.

— А это не важно, веришь ты или нет. Факт остается фактом. Сам подумай: круг, который мы расчистили, был приглашением к встрече. Такое же приглашение они сделали тебе, Дьюку и Тирелли три недели назад, но тогда вы этого не поняли. Теперь мы можем пригласить их в любой момент, и они примут приглашение. Они ждут его. Самое трудное позади. — Она внимательно посмотрела на меня. — Ну, так что делать дальше?

— Я пойду туда. — И…

— И… — Я помолчал. — Я знаю правильный ответ, Флетч. По-прежнему функционирую в режиме обезьяны, но это ничего не меняет. Мне… страшно. — Я потерянно посмотрел на нее. — Как же я туда пойду?

— Правильно. Поэтому отложим, Джеймс. Пока. Ты еще не готов встретиться с ними и поиграть, поскольку слишком занят собственными переживаниями. — И без всякого перехода вдруг попросила: — Расскажи черный анекдот.

— Что?

— Расскажи анекдот про хторранина. Любой. Не знаешь — придумай.

— Зачем?

— Рассказывай!

— Гм… Хорошо. Как называют хторранина, сожравшего собственных детей?

— Заботливым родителем. Расскажи такой, который я не слышала.

— Что сказать хторранину, который ест верующего в Апокалипсис?

— Сдаюсь. Что?

— Жри его поскорее! Флетчер улыбнулась.

— О'кей, теперь моя очередь. Как по-хторрански будет «лилипут»?

— Не знаю.

— Закуска. Что думает хторранин при виде человека, бегущего трусцой?

— Вон жратва побежала. Это я уже слышал.

— Ладно. Тогда другой: что получится, если скрестить хторранина с коровой?

— Что?

— Тигр с рогами. — Она взглянула на дисплей.

— Как там мои дела?

— Получше, — улыбнулась Флетчер. — Похоже, мы в конце концов выкарабкаемся.

Я почувствовал, как внутри снова нарастает волна возбуждения, и сразу же попытался подавить ее.

— А вот этого делать не надо, — посоветовала Флетчер. — Ты возбужден? Ну и пусть. Если бороться с этим, то возбуждение будет постоянно подпитываться. Пусть оно само пройдет. — Флетчер отложила дисплей и повернулась ко мне. — Теперь я хочу от тебя следующее: пройди в кабину, сядь в пилотское кресло и смотри на кроли-кособак до тех пор, пока не отупеешь. Вспомни себя в стаде. Наступит момент, когда ты почувствуешь, что в твоем восприятии кроликособак произошел сдвиг. Я не знаю, как это случится, но ты разберешься. Не двигайся, пока не поймешь, что полностью готов. Потихоньку встань, сними датчики, выходи наружу и делай все, что подскажет обстановка. Понимаешь, что это значит? Все ясно?