— Мн-н-ф. — Я поперхнулся, разбрызгав суп. Она вытерла мне рот салфеткой.

— Вы — в Центральной Оклендской. Уже вечер понедельника, так что вы пропустили очередную серию «Дерби». Очень жаль, было интересно. Грант попрежнему разыскивает пропавшего робота и теперь выяснил, что робот все еще на заводе. Керри стало известно о последних торгах — рассказал конечно же ТиДжей, — и она потребовала собрания акционеров. Все упирается в Стефанию, но она неожиданно отказалась улетать из Гонконга, никто не знает почему… Еще ложечку?

— М-м-фл.

— Хорошо. Откройте рот пошире… Так что по сравнению с этим ваши проблемы — сущие пустяки, верно?

Я не ответил, слишком сильно болели легкие. А кроме того, Грант с самого начала знал, что Ти-Джей не осмелится стереть у пропавшего робота память.

— Отлично, еще один глоток, и довольно. Ну, вот и все. Сейчас придет доктор Флетчер.

Флетчер была в перчатках; сквозь маску виднелись усталые глаза. Прямо с порога она начала:

— Не разговаривайте, иначе рискуете порвать голосовые связки. — Они присела на край койки и осмотрела мои глаза, уши, нос. Потом взглянула на дисплей, лежавший у нее коленях, и наконец сказала: — Примите мои поздравления.

— М-м?

— Вы будете жить. Честно говоря, мы этого не ожидали. Ваши легкие так отекли, что в них не осталось места для воздуха. Вы родились в рубашке. Остальным двум тысячам пострадавших мы не смогли помочь — не было приборов искусственного дыхания.

Я попытался задать вопрос, но она прижала палец к моим губам.

— Я же сказала: молчите. — И, поколебавшись, добавила: — У вас один из самых тяжелых случаев отравления в штате, лейтенант. Мы уже собирались поставить на вас крест — позарез требовались свободные койки, — но руководство отстояло вас. Говорят, вы задолжали кое-кому обед с омарами, и вам не позволят так легко отделаться. Кроме того, вы помогли кое-что выяснить. Теперь мы знаем, что даже при самых тяжелых отравлениях состояние обратимо. Если удалось спасти вас — можно вытащить любого. Мы уже начали готовиться.

— Умф.

Я поднял руку, останавливая Флетч.

— Вы поправитесь, — успокоила она. — Худшее позади.

Я сжал ее руку.

— М-мф?

— С полковником Тирелли тоже все в порядке. — Дмк?

— И с Дьюком тоже. Он лежит в палате интенсивной терапии в стабильном состоянии под постоянным наблюдением. Лейтенант, вы можете гордиться собой.

— Мп.

— Вам надо поспать, — сказала Флетчер. — Сейчас я снова подключу вас к искусственной поддержке. Так вам будет легче.

Она дотронулась до клавиши на аппарате, и я опять вырубился.

К следующему визиту доктора Флетчер я чувствовал себя гораздо лучше. Первым делом она посмотрела на дисплей. Здесь, наверное, принято делать это автоматически.

— Ну и как мое состояние? — поинтересовался я.

— Прекрасно. Заявляю это с полной ответственностью, потому что я — ваш лечащий врач. Только президент и кинозвезды получают лучшее лечение. — Она накрыла ладонью мою руку. — Дело в том, что весь медицинский персонал научного отдела срочно перебросили на помощь здешним врачам. Но я все равно не бросила бы вас. Ваш случай интересен не столько с медицинской, сколько с научной точки зрения.

— Потому что я больше других надышался пыли?

— И поэтому тоже, — уклончиво ответила Флетчер и многозначительно замолчала.

После секундной растерянности до меня все-таки дошло.

— Значит, есть другая причина?

— А вы сами не помните? Я покачал головой.

— У меня были странные красные галлюцинации. От какой гадости?

— Герромицин. Флетчер снова замолчала.

Я потрогал грудь: прохладная и сухая кожа, может быть, слегка шершавая, но в остальном абсолютно нормальная. Я больше не ощущал вкус пальцев…

— Шерсть?

— У вас поросло ею все тело. На самом деле это мелкие организмы. Для червей они симбионты, а для человека — паразиты. В научном отделе их называют иглами. К настоящему времени описано двадцать три подвида.

— В прошлый раз вы говорили, что мех червей — их нервные окончания.

— По сути, так и есть. В этом заключается симбиоти-ческая функция игл. Они буравят червя, пока не наталкиваются на нервное сплетение, а потом начинают расти, свешиваясь хвостом наружу из тела хозяина. Очень действенная адаптация. Без игл червь — просто огромный мерзкий слизняк.

Я не смог представить себе голого червя.

— Вот почему вы испытывали такие странные ощущения, — добавила Флетчер. — Вы стали живой подушечкой для булавок. Пыль содержит вещество, привлекающее паразитов и стимулирующее их рост. Прекрасная идея с герромицином! Очень эффективный препарат. Жаль только, вы не догадались сами принять его, тогда было бы намного легче. Впрочем, все уже позади.

— Спасибо, — хрипло пробормотал я.

Требовалось время, чтобы осознать все до конца. Шерсть хторранина!

— Вам страшно повезло, — продолжала Флетчер. — Пыль — самая безобидная, насколько это вообще возможно, форма хторранской жизни. Ожидаемый уровень смертности не более трек тысяч.

— Вы расстроены?

— Не совсем. Ваш случай обернулся очень интересным исследованием. Я узнала о хторранской экологии гораздо больше, чем ожидала. Хотя, да, мне не терпится вернуться к своим червям.

— Червям? Во множественном числе? Она кивнула:

— Мы получили еще пару живых экземпляров.

— Вы еще не сажали их вместе?

— Они в одном бункере. Почему вы спросили?

— Часто они — как бы поточнее сказать, — обвивают друг друга, словно занимаются любовью,

Флетчер удивленно посмотрела на меня.

— Откуда вам известно? Мы держим их вместе всего несколько дней, и эксперимент пока засекречен.

— Я наблюдал это в естественных условиях. Разве вы не видели наши видеозаписи?

Она удивленно подняла бровь. — Когда?

— Ладно, виноват. Так вот, мы тоже видели, как сцепились черви, когда прибыл дирижабль. Они словно обезумели. Я решил, что они нападают друг на друга, но это было что-то другое. Они пришли в себя и выглядели смущенными, но мне некогда было думать, что происходит.

— М-м, — протянула Флетчер. Похоже, она что-то решала.

— Я хочу взглянуть на ваших червей, — попросил я. Она кивнула.

— А я хочу посмотреть видеозаписи. Как только вас переведут на амбулаторный режим, договорились? Я все устрою. — Она встала, собираясь уйти. — Если вам надоест валяться в постели — в шкафу есть кресло на колесах. Только позовите сестру, чтобы она помогла. Стыдиться тут нечего.

— Спасибо. В какой палате полковник Тирелли?

— Она выписалась на прошлой неделе. Но на верхнем этаже лежит капитан Андерсон, вы можете навестить его в любое время. — Она спохватилась: — Ой, почта. Вас ждет целая куча посланий. Пожалуйста, прочтите самые срочные. Да, кажется, ваша мать хотела навестить вас.

И Флетчер вышла.

Немного полежав, я вызвал сиделку, с ее помощью принял ванну, побрился и, взгромоздившись в инвалидное кресло, без особых приключений добрался до двенадцатого этажа.

Дьюк все еще лежал в кислородной палатке. Он напоминал зажаренную тушу с техасского барбекю. Я не мог на него смотреть, но и отвести глаза тоже не мог. Его лицо раздулось, веки покрылись волдырями, черная кожа сходила лохмотьями, руки мокли и гнили заживо. От него исходил тяжелый запах.

Я едва сдержался, чтобы не убежать в панике. Живые так не чыглядят и так не пахнут. Но я не знал, как перевести кресло на задний ход, да и в голове зазвенело: «Трус! Трус!» Я собрался с силами — и остался.

Объехав койку, я взял дисплей. Дьюка подключили к системе искусственного жизнеобеспечения. К счастью, он был без сознания — я не знал, что ему сказать. Сомневаюсь, что смог бы разговаривать с ним сейчас. Монстр из фильма ужасов. Я не мог отождествить этот страшный кусок мяса с человеком, которого так хорошо знал.