Прыгать в студень. И прыгать только в указанный крохотный квадрат, куда едва–едва влезут плечи полуорка.

— Ты первый — глянул я на Бома — А ты второй — перевел взгляд я на Друмбоса. Через десять секунд мы за вами.

— Может по одному… а чтоб тебя! — рявкнул Бом, не успев высказать разумное предложение.

Я даже оборачиваться не стал. Знал — на нас прет очередная волна монстров.

— Шестнадцать. Ниже двухсотых нет. Два двухсотдвадцатых. Еще четверо двестисороковых. И они вдвое крупнее других. И с броней потолще, как мне кажется…

— Удар свитка переживут — заключил я — Давайте!

— Джампают сюда! Сразу шестеро! — тревожно крикнул Храбр.

Бом с плеском ушел в студень головой вперед. За ним прыгнул ученик.

— У нас нет десяти секунд, босс — заметил Док.

— Прыгать туда? — уточнила госпожа Мизрелл — Ерунда! В моей жизни бывали приключения и опасней! Я готова!

— Прыгнешь? — спросил Храбр у застывшей рядом с краем дорожки Лампы.

— Я всегда выполняю приказы босса — солнечно улыбнулась девушка, не отрывая взгляда от серого студня.

— Вперед! — крикнул я и толкнул Храбра в плечо — Мистри! Ты тоже! Один за другим! В квадрат!

Мы прыгали в студень с неуклюжестью детей, впервые сигающих в воду с края пирса. Я прыгнул последним. Налетевшие крокозелы схватили пастями воздух. А над нами сомкнулась пелена серого студня. Затем кто–то дернул меня за ноги и утянул в соленую черную глубину.

И я понятия не имел куда мы направляемся.

Удар небесного гостя был столь силен, что шутя снес несколько шпилей и крыш, после чего проломил каменную стену ограждающую Арену Великой Доблести, буквально продавил себе путь через четыре защитных магических барьера и наконец рухнул на аккуратно подстриженную зеленую площадку. Прямо между двумя почти сошедшимися в поединке рыцарями.

Ахнула многотысячная толпа зрителей, встала с мест, навалилась на ограждения.

Рыцари остановились.

Опустили чуть стальные щиты и поверх них взглянули на осмелившегося помешать их начинающемуся бою.

Наглец взглядов не убоялся. С треском лопнул камень, обломки градом застучали по рыцарской броне. Внутри поднявшегося облака сизой пыли проявилась поднимающаяся грузная фигура. Яростный рев дал знать, что незваный гость не в духе. Мелькнула четырехпалая ручища. О щит красного рыцаря ударил иззубренный камень размером с хорошую тыкву. От удара застонал щит, рыцаря пошатнуло, но он устоял и бесстрашно шагнул вперед.

Восседающая рядом с высоким троном отца принцесса чуть опустила прекрасное лицо, скрывая легкую улыбку — она благоволила красному рыцарю, но тщательно скрывала свои чувства. Сам король не заметил волнения дочери — великий властитель Альгоры пристально следил за происходящим, не обращая внимания на подбегающих стражей, торопящихся защитить правителя.

Облако пыли рассеялось.

И громкие крики ужаса приветствовали показавшегося во всей своей красе чужеземного гостя.

Великан. Обычными великанами Альгору не удивить. А на Арене Великой Доблести и не таких гигантов повергали. Но этот…

Рыцари едва достигали его выгнутых назад коленей. Вместо ступней козлиные копыта, ноги поросли густой шерстью. И это единственное не защищенное сталью место. Выше — только она, старая добрая сталь, покрытая глубокими следами многочисленных сражений. Шлем похож на гигантское ведро, в смотровых щелях плещется густая чернота, ниже дыра крупнее, не скрывающая яростного оскала. Свисающие с покатых плеч ручищи сами по себе оружие, но в левой руке великана щит покрытый изогнутыми лезвиями, правая пока свободна, но на поясе висит меч без ножен.

Поведя под стон металла плечами, великан схватился за меч и шагнул вперед. Повторившийся яростный рев возвестил о начале битвы.

— Вместе? — с ленивой безразличностью поинтересовался красный рыцарь.

— Вместе — столь же лениво отозвался синий рыцарь.

Взревевшая толпа торопливо рассаживалась. Зрелище продолжалось. Но поединок двух воинов обещал превратиться в нечто более грандиозное — в великую битву героев здешних, против героя чужеземного. И битва не заставила себя ждать. С лязгом столкнулись щиты. Со звоном встретились мечи. Битва началась…

Чернота быстро теряла свою непроглядность.

Ночь сменилась знакомой серостью рассвета. Серостью, что осточертела за последние часы.

Тягучая неподвижность сменилась все ускоряющимся падением.

Через пару секунд я понял, что мне и моим друзьям суждено изобразить собой потолочную капель — я оказался внутри огромной и медленно тянущейся вниз капли серого студня. Капля чуть вспухла, ее основание истончилось, и я полетел вниз. Росгард дождиком пролился…

— Поберегись! — замычал я.

Шлеп.

— О–о–о… — простонал я, лежа плашмя в высыхающей на глазах луже студня.

— Как вы, боссу? — участливо спросила Лампа, стряхивая с плаща снег.

Нет. Не снег. Она стряхивала с дырявого как сито плаща высохшую соль.

— Неплохо шмякнулись — со странноватой светлой радостью и добродушием заявил Бом — Как ты, босс? Как на вкус жизнь полевая? Не отвык ведь еще?

— Как на вкус? Солено — скривился я, поднимаясь из исчезающей лужи.

Сплюнул. Глянул вокруг. Стены из кристаллизованной соли окружали нас с трех сторон. Почти кольцо, разомкнутое в одном месте.

— Солено — повторил я, стряхивая с лица соль и с надеждой смотря на узкий проход ведущий в неизвестность.

— Соли все больше — поддержал Храбр, отрывая от стены розоватый здоровущий кристалл соли и пряча ее в инвентарь — И соль здесь, кстати говоря, очень разная. Вот этот кристалл, что я сейчас оторвал, отлично подойдет для пары алхимических рецептов. И моей старой доброй знакомой тетушке Глафире сгодится для засолки помидорчиков и огурчиков. Порадую ее.

— Тетушке Глафире — пробормотал я, приступая к отбиванию наростов соли с сапог.

Соль успешно отошла. Вместе с сапогами. Пошевелив пальцами босых ног, я со вздохом вытащил из рюкзака новую пару. Твою так… эти оказались лиловыми и последними. Прекрасно просто! Весело идем, весело шагаем в лиловых кирзачах. И куда идем по–прежнему неизвестно.

— Лиловый вам к лицу, боссу — лицемерно улыбнулась Лампа.

Скорчив ей в ответ гримасу, я глянул на Дока. Тот стыдливо спрятал за солевой валун ноги в новехоньких черных ботинках и замотал головой:

— В лиловых не пойду. Нам в лиловых запрещено. Мы ведь клятву Гиппократа давали. А там черным по белому прямо…

— Я лиловый органически не переношу — прижав руки к сердцу, признался Храбр, имеющий смелость не скрывать серых коротких сапог.

— Да понял, понял, что никто сапогами со мной меняться не станет — рыкнул я — Переоделись? Отряхнулись? У всех все хорошо?

— Все в порядке, Росгард Славный — неожиданно бодро улыбнулась госпожа Мизрелл — Ух! Прямо как в старые добрые времена! Как вспомню как мы всей семьей убегали от преследующего нас островного голема именуемого тамошними туземцами Идолом Глобла! Прыжок! И мы падаем прямо в гейзер! Что с яростью выплевывает нас и мы пролетаем между ручищами голема и шмякаемся в пасть зевнувшего пальмового гиппоса, чистящего зубы обломком гнилой мачты! Эх!

— Эх… — потрясенно выдавил я.

— Было времечко — с ностальгией вздохнула еще раз Мистри, и, поправив свои поразительные очки, спросила — Идем дальше?

— О да — кивнул я и глянул на Бома.

Тот понятливо кивнул, ткнул ученика в плечо и они, тяжело, как и полагается настоящим танкам, повернулись к узкому темному проходу. Мы заняли свои позиции. Я стыдливо приткнулся в самом тылу, встав чуть в стороне. Док и тот был впереди меня, бормоча какую–то мантру, из которой до меня долетали странные и немного жутковатые слова:

— Лечим, лечим и залечим, вы помрете не от ран, вы помрете не больными, вы помрете не хилыми, а от старости загнетесь, а я тихо засмеюсь, засмеюсь, засмеюсь…