– Так или иначе, нужно прорабатывать оба варианта. Что у вас? – этот вопрос относился к сотруднику ФСБ.

– Так, сущие мелочи. Но в совокупности набирается прилично, – ответил чекист. – В селах замечено повальное исчезновение молодежи. В основном исчезают молодые люди, которые раньше были замечены в изучении ваххабитской литературы, проходили обучение в теперь уже закрытых мечетях.

– Так, так. Понятно, – рассеянно кивнул Крутов, делая в своем еженедельнике только ему понятную пометку. – Подтягивают резервы. Что еще?

– Два дня тому назад на границе Ингушетии и Чечни силами ОМОНа была остановлена грузовая машина, в кузове обнаружили две сотни автоматных стволов и почти полмиллиона патронов. Водилу с сопровождающим живьем взять не удалось. Отстреливались, черти, до последнего патрона, ранили тяжело двух наших бойцов, пробовали вырваться из окружения. Только вмешательство снайпера пресекло эту попытку.

– Что, нельзя было работать на повреждения, а не на летальный исход? – недовольно спросил Крутов.

– Снайпер так и сработал, только один из боевиков застрелил товарища, а потом и себе выпустил мозги наружу, – возразил чекист. Немного подумав, добавил: – Не знаю, важно это или нет, но по сопроводительным документам «ЗИЛ» направлялся из Грозного в Нарчик, то бишь сюда. Вполне возможно, что это подстава, но нельзя исключать, что оружие везли именно к нам.

– Логично, – согласился с контрразведчиком Крутов. В отличие от находившихся здесь офицеров, он знал причину активности сепаратистского движения.

– И еще, – немного повысил голос полковник ФСБ. – Последние дни проявляет заметную активность полковник Заурбек Негаев.

– А это при чем? – не понял Крутов.

– Дело в том, что полковник попал в поле зрения нашего департамента пять лет назад, когда командовал сводным отрядом специального назначения Министерства внутренних дел. Это подразделение было собрано из сотрудников милиции местного этноса. Они занимались отслеживанием и уничтожением полевых командиров чеченских сепаратистов.

– Это разве повод для интереса контрразведки?

– Контрразведка им заинтересовалась после операции по уничтожению Шамиля Хромого. Его отряд попал тогда под огонь нашей артиллерии, пушкари основательно его проредили. Уцелела лишь жалкая горсточка вместе с самим Хромым. Отряд Негаева был заброшен в горы и через два дня настиг боевиков, после короткого боя пришла радиограмма, что остатки банды Шамиля уничтожены на подходе к границе. Главаря среди убитых не было, первоначально считалось, что он получил серьезное ранение и спрятан у местных жителей. Но через месяц выяснилось, что Хромой спокойно зализывает раны в Турции, куда, как выяснила наша агентура, он попал из Азербайджана. Загадкой оказалось, как он попал туда, но у нашего следователя оказалась стойкая версия. После того боя Заурбек вывозил труп погибшего бойца из своего отряда в Нарчик. Его сопровождало четверо приближенных офицеров. Вроде бы банальная ситуация, но именно в тот раз возникли непонятные странности. Во-первых, труп не был предан земле, как это обычно делают по местным законам, а кремирован. Во-вторых, в течение последующих двух недель четверка милицейских офицеров была уничтожена, причем только один погиб в Чечне.

– Думаете, защищали ненужных свидетелей после того, как из зоны боевых действий под видом погибшего вывезли Шамиля? – глядя в упор на чекиста, спросил Крутов.

– Не исключено – кивнул полковник ФСБ, – но наш следователь считает, что Заурбек Негаев таким образом убрал не столько свидетелей, сколько подельников, с которыми следовало делить навар за спасение полевого командира.

– Логично, финансы всегда портят отношения, – вставил заместитель начальника военной разведки.

– Но это еще не все, – продолжил чекист. – Несколько лет тому назад во время нападения на штаб-квартиру Управления по борьбе с незаконным оборотом наркотиков, когда был похищен их арсенал, пропал без вести племянник Заурбека офицер УБНОНа Малик Негаев.

– Помогал нападающим, потом ушел вместе с ними? – быстро спросил Крутов.

– Не исключено. – Корпан достал из кармана пачку «Парламента» и спросил: – Разрешите курить?

– Курите.

Офицер безопасности сунул в рот сигарету, поспешно щелкнул зажигалкой и сделал глубокую затяжку, после этого продолжил:

– Младшего Негаева так и не смогли после обнаружить ни живым, ни мертвым. Возможно, он был во время боя ранен и умер по дороге, а труп его подельники зарыли где-то в горах. Попробуй теперь отыскать. А вполне возможно, Малик где-то отсиживается и дожидается своего часа. По крайней мере, против его дяди у нас нет твердых доказательств, только косвенные, или, того хуже, одни догадки.

Чекист закончил свое повествование и вновь с удовольствием затянулся.

– Ну, что ж, как говорится, тишину перед возможным штормом мы просветили, – начал подводить итог Родион Крутов. – Сепаратисты начали собираться в боевые кулаки по разные стороны границы. Внутри наших республик началась переброска оружия. Все это говорит о том, что готовится нешуточная крупная операция. Цель которой пока неясна.

Последняя фраза была лукавством чистой воды, но это имело отношение к внутреннему разбирательству ГРУ, и Крутов не имел права на разглашение.

– В общих чертах масштаб замышляемого понятен. Теперь остается решить, что мы можем предпринять для блокирования действий боевиков.

– Разрешите, – воткнув окурок в дно пепельницы, встрепенулся контрразведчик и, получив разрешение, горячо заговорил:

– Доказательств у нас, как я уже говорил ранее, кот наплакал, но следуя логике, могу предположить, после того как за спасение Шамиля Заурбек Негаев взял с бандита деньги, он нарушил закон и соответственно попал с сепаратистами в «замазку». С учетом занимаемого служебного положения заместитель начальника Пригородного РОВД имеет тесные связи в самых высших эшелонах властей республик Северного Кавказа. Такой человек не может быть мелкой сошкой в задуманной операции, скорее всего, он главный координатор. И если в самый последний момент мы изымем полковника, то наверняка обезглавим или ослепим боевиков. После чего сможем локализовать сепаратистов. Ну а дальше, как говорится, дело техники.

– Вполне в духе времени, – оглядел присутствующих военный разведчик. – Сперва сбить с прицела, потом обложить войсками и проутюжить авиацией. Дешево и сердито.

– Все верно, – согласно кивнул Крутов, но чекиста поддерживать не стал, наоборот. – Наш план может удаться в том случае, если Негаев действительно координатор и владеет хотя бы частью информации. Тогда при помощи химии мы сможем его «выпотрошить» и сработать на упреждение. Но, – Родион сделал паузу и поднял вверх указательный палец, – это при условии, что наши доводы верны. Нам также необходимо учитывать и тот факт, с кем мы воюем. Противник мало того что опытный и хитрый, у него достаточно специалистов в области планирования спецопераций. Откуда они взялись у боевиков, думаю, для вас тоже не новость. Поэтому полковник Негаев, который уже несколько лет находится под присмотром ФСБ, может оказаться отвлекающим объектом, на который мы потратим время, ресурсы и окажемся вовсе не готовы к их действиям.

Заместители начальников местных спецслужб молчали, полностью согласные с доводами представителя Москвы.

– Так что будем делать? – первым задал вопрос Левенцов.

– Две вещи. В первую очередь никакой внешней активности. Расквартированные части специального назначения армии и ФСБ ведут учебу строго по плану. График отпусков не менять. И второе, постоянное отслеживание разведывательной информации, мы должны держать, что называется, руку на пульсе, и когда змея разинет пасть, готовая броситься, мы должны будем ее ухватить за башку и оторвать ее, – сказал Крутов.

– По нашим прикидкам, боевиков уже собрано три-четыре сотни за границей и столько же будет здесь, – подал реплику чекист. – Если мы задействуем только спецназ, сил даже с ментовским ОМОНом и СОБРом будет впритык. А ведь еще придется часть войск бросить на оборону стратегических объектов. Если духи готовят летчиков, значит, им понадобятся самолеты, не с собой же они их притащат. Вот и получается, если мы не сможем сработать на опережение, то ситуация станет неуправляемой, по крайней мере с нашей стороны. А это чревато…