_______
У нас приходящая прислуга — на два, три часа. Чешка, но германского толку (родилась в бетховенском Теплице) — говорит по-немецки — тихая, работящая, очень милая. Дарю ей чту могу, и она к нам очень привязана. Делает основную черную работу, до Барсика не касается, я ревнива. (Барсик: хвостик Бориса — тайный.)
________
Дружба с А. И. Андреевой. Какая-то грубая, толчками (дружба). Чем-то я ей нравлюсь, не всем, силой — должно быть. Вся из неожиданностей. Какие-то набеги и наскоки — друг другу в душу. Такой непосредственности: природности я в жизни не встречала. Я перед ней — произведение искусства. Внезапно, ночью:
«М<арина> И<вановна>! Я ведь живу с курами». Я: «В одной комнате?! Ненавижу кур, наплевать на яйца». Она: «Какие яйца? Я о Наташе говорю и о детях». (Наташа — жена брата А<ндрее>ва, нечто вроде экономки.) Детей, кроме Саввы, не видела никого, знаю только, что свободные часы проводят на деревьях и что мать, чтобы их найти, должна глядеть вверх. И это мне нравится. Впрочем, еще Нину[211] знаю — старшую, ничем не похожую на мать, куколку.
Я понимаю А<ндрее>ва, что влюбился. Пуще всех цыганок. Жаль и странно, что не поет.
Барсика о-бо-жает. Пробным камнем нашей дикой (не силой, а качеством) дружбы будет известие о Вас — крестной. Пока не говорю.
________
Крестного, Вы совершенно правы, нет. Ведь у меня нет друзей, я могу «гулять» с кем угодно, но крестить Барсика я любому не дам. Волконский стар и католик. И очень уж отрешен. Сегодня же поговорю с С<ережей> относительно Бальмонта. Я б рада, я Бальмонта люблю. (На днях в этом убедитесь, но только помните, что доказательство это — до Адиного письма о его помощи — чистая лирика!) Не знаю, подружится ли Адя с Миррой,[212] Мирра, при всей прелести, очень поверхностна. Адя, ведь, под знаком: «Tout ce qui n'est pas triste est bкte, et tout ce qui n’est pas bкte — est triste»[213] (Башкирцева), в Мирре этого Tristia[214] — ни тени: как лицо на солнце.
________
Деловое, чтобы не забыть: никакой доверенности (или расписки) на (или в) получение (нии) аванса от «Ковчега» ни С<ережа>, ни я не получали. Когда С<ережа> увидит Мансветова[215] — скажет, напомнит.
С<ережу> мы видим только вечером. Большая роль в «Грозе» — партнер Коваленской (Александрийский театр) — на 2-ой день Пасхи премьера — en grand[216] — снят какой-то чешский театр, на несколько тысяч зрителей. Ролью (Вы м. б. помните Бориса — любовника — в «Грозе»?) — не увлечен, и прав: все на личном обаянии, т. е. на его bon pouvoir[217] и vouloir,[218] сам герой — ничтожество, неприятно играть. «Свои Пути» процветают, выходят каждый месяц без задержки. Но летом кончается у С<ережи> иждивение (проклятое слово, единственное в российском словаре мне не дающееся!) — что тогда?
14-го читает в «Едноте» рассказ. Множество бесплатных обязанностей. Худее и зеленее чем когда-либо. Вас и Адю вспоминает с нежностью.
_______
Стихи есть, довольно много. Пишу вторую главу «Крысолова». Первая пойдет в В<оле> России. Лирический сатира — на быт. Место действия в Германии. Старинная немецкая легенда такая — «Крысолов».
_______
Из сплетен:
С<ережа> Катю Р<ейтлингер> прогнал окончательно. С горя зарылась в чертежи. Была последнее время в своей любви — отталкивающа: просто на шею вешалась. И С<ережа> — КРОТКИЙ С<ережа>! — прогнал.
В. Ч<ирико>ва выходит замуж — за приземистого квадратного будущего инженера. А. И. А<ндрее>ва говорит, что хорошо.
(«Поуспокоится, пополнеет…» Кстати, никогда не замечала, чтобы после замужества полнели. Чту это — детская мука Нестлэ,[219] что ль?)
Ч<ирико>ва-мать играет в пьесе мужа 17-летнюю колдунью-молодку.[220] Вся семья переехала в Прагу, в Профессорский дом. Некоторые профессора, не получившие квартир, скрежещут.
Монах взял у С<ережи> пальто и поехал представляться К. Ни монаха, ни пальто. (С<ережа> ходит в костюме вот уже полтора месяца.)
Другой собутыльник (помните, аккуратный немчик с тургеневской фамилией? — летний)[221] истратил крупную сумму из журнальных (Св<оими> П<утями> денег и безвозвратно уехал в Ригу. С<ережа> и двое других выплачивают.
В. Н. Савинкова вышла замуж за чеха ученика и живет в Добриховицах.
Лелик учится на скрипке и по воскресеньям играет с Алей в «Машину времени».
Александра Захаровна, связав всем соседкам чешкам белые шерстяные шали, вяжет А. И. А<ндрее>вой черную шелковую шаль.
________
Несколько стихов — наугад: (видали ли мою «Полотерскую» в № 1 «В<оли> Р<оссии>»? В следующих двух — юношеские стихи, пристрастие дорогого).[222]
Пела как стрелы и как моррэны…
……………………………………..
Ноябрь 1924 г.
Приметы («Точно гору несла в подоле…»)
……………………………………………..
Ноябрь 1924 г.
Не возьмешь моего румянца —…
…………………………………….
Декабрь 1924 г.
NB! (Этот стих — к жизни.)
_______
Русской ржи от меня поклон…
………………………………….
Март 1925 г.
_______
Выбирала самые короткие, — тбк, обзор, как это письмо. Пишу в беседке, на сильном ветру, ветер рвет бумагу, путает мысли и волосы. Сегодня ждем М<аргариту> Н<иколаевну> с Ирусей, а м. б. и — с Л<ебеде>вым! Аля в безумном волнении, штопает единственные приличные чулки.
Писала, не отрываясь, пользуясь Барсикиным[223] сном. Спит тут же в коляске, под В<ашим> бел<ым> одеялом.
М. б. уже не придется писать, итак: 1) присылайте расписку на «Ковчег» 2) что с письмом П<астерна>ку? 3) что «дорогой»? (однако с порядочным обходом — вести! Из Праги бы ближе!) До Пасхи еще напишу. Да! умоляю: не опускайте сами письмо, давайте Аде. (Знаю, что опускаете их в ящик, а не мимо, дело не в этом.)
