– Она рассказала ему о видеомониторах. Теперь он станет очень осторожным, и я сомневаюсь, что нам удастся что-либо выведать у него. И мы не знаем, кому именно он звонил сегодня от Дэйва Блэка, – лицо Парментера посуровело. – Ни в коем случае не следует недооценивать Риардона.

– Никто его не недооценивает. Так же как и Уэбба Карнагана. Но… – на мгновение на лице Гарриса промелькнуло торжествующее выражение, – мне кажется, что нам удалось придумать очень удачный выход из некоторых… затруднений, которые неожиданно возникли.

– Ив этом нам очень помогла информация, которую вы нам сообщили, – добавил как всегда невозмутимый Эспиноза.

Гаррис приступил к подробному изложению их плана. На этот раз Парментер слушал его, не перебивая. Эспиноза, откинувшись на спинку стула и прикрыв глаза тяжелыми веками, думал совсем о другом. И, в частности, о том, догадывается ли Парментер, что в данную минуту камера бесстрастно фиксирует все, что происходит в спальне между Кэрол Кокран и Джимми Маркхемом.

В комнате дышать было нечем от сигаретного дыма. Уэбб Карнаган отказался спуститься к ужину и теперь никак не мог дождаться ухода Рии.

Он вышел на свежий воздух. Ему были необходимы ощущения простора и одиночества – чтобы спокойно все обдумать. Вечерний воздух был влажен и прохладен. Уэбб засунул руки в карманы куртки и размашистым шагом пошел прочь от сияющего огнями дома – по узкой тропинке, которая вилась среди освещенных луной кипарисов.

Постепенно запах океана становился все сильнее, а его несмолкающий рокот перекрывал все остальные звуки. Кривобокая луна висела в небе за спиной у Уэбба, а впереди, до самого горизонта, оно было усеяно звездами, напоминавшими крохотные капельки пролившейся ртути. Необходимо было освободиться от переполнявших его эмоций и первобытных инстинктов, заставить мозг снова служить себе. Но в такую ночь думать не хотелось. В такую ночь хотелось гулять в обнимку с женщиной, сидеть у огня, пить коньяк из больших бокалов и долго-долго заниматься любовью. Но с него более чем достаточно Рии; та же, которой ему так не хватает… Он сердито отогнал непрошеную мысль. Лучше бы он думал о Лючии, которая в данный момент больше всех нуждается в его помощи. Люси – его маленькая сестренка, которая, наверное, до смерти напугана, но старается не подавать вида, чтобы не встревожить детей. Его сегодняшний разговор с Питером закончился весьма неожиданно – его удостоили высочайшей чести. Короткая беседа с Риардоном состояла в основном из ничего не выражающих общих фраз. Потом трубку снова взял Питер.

– Ты молодец, старина! Значит, не разучился еще работать? И не волнуйся, если вдруг ситуация осложнится, мы тебя прикроем…

Уэбб позволил себе помечтать о том, как однажды он обязательно встретится с Волком в темном месте. Убийца против убийцы. Но эти мысли вызвали воспоминания о том, о чем вспоминать не хотелось.

Наконец тропинка привела Уэбба на вершину скалы, которая круто обрывалась к океану. Легкий бриз доносил сюда соленые брызги, а внизу простиралась темная поверхность океана. Серебристо-белые языки волн жадно лизали песчаный берег и острые черные скалы. На горизонте мерцали далекие огни. Наверное, какой-то траулер или грузовое судно, направляющееся из Сан-Франциско в Лос-Анджелес.

Но Уэбб взобрался сюда не для того, чтобы любоваться видом. Поджав ноги, он поудобнее устроился на более-менее плоском камне и, повернувшись спиной к ветру, закурил. Огонек вспыхнул… и погас. Точно так же, как и его чувство к Рие.

«Я тебе, кажется, испортила выходные?» – голос Рии звучал невинно, но в глазах затаилась угроза. Уэбб смотрел вслед Анне, которая деревянным шагом шла к лифту, и спрашивал себя, зачем он предложил ей пойти к нему. Кого он проверял – себя или ее?

Гораздо легче было сосредоточиться на Рие и на их противоборстве.

«Но ведь ты именно этого и добивалась, разве не так? Может быть, скажешь, зачем ты это сделала? Я и предположить не мог, что ты, оказывается, работаешь на Рэндалла».

«Ах, это… – Рия отмахнулась от его последней фразы, как от чего-то совершенно незначительного. – Просто мне стало скучно, а эта женщина – Сэвидж – постоянно звонила и напрашивалась в гости. Собственно говоря, это была идея Сала. И он обо всем договорился с Рэндаллом».

«Понятно. А он отзывчивый парень – этот сеньор Эспиноза! – он прижал ее к машине и провел пальцем по напрягшимся мышцам лица. – Что ты сказала Анне?»

«Ничего. Почему бы тебе не спросить ее саму?»

«Я спрашиваю тебя, Рия. Если ты собираешься по-прежнему изображать мою жену, то не пора ли нам начать играть на равных?»

Он рассчитывал застать ее врасплох, и это ему удалось. От него не укрылось ошарашенное выражение, промелькнувшее в расширенных от удивления глазах, когда он поцеловал ее. Но оно быстро сменилось обычным – холодным и расчетливым. Потом же Рия вообще закрыла глаза и сладострастно прильнула к нему. Но теперь Уэбб без труда мог читать мысли, проносившиеся в этой хорошенькой головке. Потому что они очень походили на его собственные. Они оба сейчас гадали о том, как много можно сказать друг другу, чтобы ничего не сказать и в то же время сохранить видимость искренности и взаимного доверия.

Уэбб в последний раз затянулся сигаретой, перед тем как бросить ее с обрыва. Тусклый огонек прочертил длинную дугу в темноте. В это же время слева вспыхнул огонек другой сигареты, темная тень двинулась по направлению к нему. Лунный свет отражался от черной кожаной куртки.

– Buena sera, – сказал Джозеф Палумбо, – сегодня чудесный вечер, вы не находите?

Это воскресенье оказалось самым длинным и тяжелым днем из всех, которые когда-либо переживала Анна. Несмотря на снотворное, в предыдущую ночь она почти не спала. Даже сквозь задернутые шторы она ощущала яркий, холодный свет луны, который одновременно замораживал и обжигал.

«Не думай об этом… Не думай об этом». Если бы не было так поздно, она бы обязательно позвонила доктору Брайтману. Анна старалась дышать как можно глубже, поочередно расслабляя каждую мышцу, но когда она наконец провалилась в сон, было уже начало шестого утра.

Этим утром Гаррис не стал беспокоить ее. Но не могла же она проспать и пропрятаться в своей комнате целый день! Несмотря ни на что, Анна решила спуститься вниз. К счастью, усталость притупляла неприятные воспоминания.

Послеполуденное солнце палило немилосердно, и все разговоры вертелись вокруг засухи и дождя, столь необходимого Калифорнии. Постепенно возвращались все, кто уезжал на выходные, в том числе Сара и Джина. Гости же, наоборот, разъезжались. Но Анна успела немного пообщаться с Джеймсом Маркхемом, до того как он уехал в сопровождении своего мрачного, молчаливого друга, чья угрюмость так контрастировала с обаятельной улыбкой самого сеньора.

– Я с большим нетерпением жду выхода этого фильма. Гаррис сказал мне, что вы абсолютно неподражаемы…

Кэрол решила остаться еще на пару дней. По ее словам, для того, чтобы немного расслабиться. И Анна поняла, что ей никуда не уйти от расспросов, не скрыться от любопытного взгляда изумрудных глаз.

– Дорогая, я просмотрела кое-что из отснятого и никак не могла поверить, что это ты! Нам просто необходимо поговорить наедине! Мы ведь так давно не виделись – придется наверстывать упущенное!

Интересно, многое ли известно Кэрол о том, что здесь происходит? В мозгу Анны одна картинка сменялась другой. Кэрол и Уэбб, обменивающиеся магнитофонными записями… Карим, не отводящий от нее пристального взгляда… Уэбб и Рия, пришедшие на ужин с большим опозданием и севшие рядом, тесно прижавшись друг к другу. Все, что ей накануне рассказывал Гаррис, теперь казалось совершенно нелепым и мелодраматичным. Возможно, потому, что она предпочитала это воспринимать именно так.

Обрывки застольных разговоров мелькали в голове как кусочки разноцветного стекла в калейдоскопе и складывались в столь же причудливую картинку. Но вот в какой-то момент Уэбб посмотрел на нее через стол, и их взгляды встретились. Невозможно было определить, сколько это продолжалось – вечность или мгновение, но достаточно долго для того, чтобы Анна наконец смогла окончательно осознать правду.