– Я не думала… не представляла, что это будет так, – пробормотала она.
– Знаю, любимая, но ты не хотела слушать… тебе обязательно нужно учиться на собственных ошибках.
– Рори, прости меня… я считала, ты перебежал к врагу.
Ее возлюбленный отрицательно покачал головой:
– Ты так и не поняла. Я захватил корабль не потому, что он принадлежит Голландии. Просто они напали первыми. Будь это английское судно, я бы предпринял то же самое. Не забывай, я пират.
Саммер устремила взор на привязанного к мачте капитана.
– А что ты сделаешь с ним?
– Возможно, отдам его Рурку вместе с кораблем. Но не прежде, чем обыщу каждый уголок и заберу все что можно, – усмехнулся Рори.
Саммер выпрямилась, сделала шаг и покачнулась.
– Иди вниз, умойся и отдохни, если можешь. Тут еще полно работы, – велел он.
Саммер, брезгливо сморщившись, оглядела себя.
– Как по-твоему, запах крови когда-нибудь выветрится? – тихо спросила она.
– Трудно сказать, – вздохнул Рори, печально качая головой.
Этой ночью они просто лежали в постели, обнявшись. Рори льнул к ней, словно ребенок к матери. Их близость позволила ему немного прийти в себя в этом аду, называемом жизнью. Прошло немало времени, прежде чем ее сердце стало биться ровнее. К утру она сумела возвратить ему силы и спокойствие.
– Ты, наверное, будешь рада вновь оказаться на суше? – спросил Рори.
Саммер поколебалась, не желая обидеть его.
– Я люблю море, но, честно говоря, опасаюсь попасть в плен к голландцам.
– Я хотел отправиться за золотом в Новую Гвинею. Поедешь со мной, Кэт?
Саммер вспомнила о ребенке и удивилась, что Рори способен потребовать такой жертвы от беременной женщины.
– Не знаю, – честно ответила она. – Мне нужно подумать.
Рори лениво потянулся, засмеялся и крепко поцеловал ее, прежде чем вновь встать за штурвал «Призрака». К концу дня вдали показались берега Англии. Саммер вышла на палубу и облегченно вздохнула, увидев, что доски чисто выскоблены и нигде не осталось ни единого напоминания об утренней бойне. Над мачтами с криками вились чайки и крачки. Саммер встала рядом с Рори. Сильный ветер развевал его длинные волосы. Лицо было задумчивым и отрешенным.
– Где мы? – поинтересовалась она.
– Остров Уайт.
– А когда будем в Лондоне?
– Только не Лондон, – сказал Рори, глядя ей в глаза. – Когда стемнеет, мы бросим якорь в Саутхемптоне. Это всего в двадцати милях от Солсбери, куда переехал двор.
– Черт с ним, со двором, мне нужно в Лондон! – взвилась Саммер.
– Лондон все еще остается рассадником заразы. Поверь, как только чума стихнет, Карл и придворные сразу же вернутся в город.
– Но я должна удостовериться, что брат жив!
– Кэт, твой долг позаботиться о здоровье своем и моего сына, – сурово остерег Рори. – На этот раз ты подчинишься, и я не потерплю возражений.
Взглянув в его мрачное лицо, Саммер прикусила язык. Подумайте, какая самоуверенность! Он и мысли не допускает, что отцом младенца может быть Рурк.
Они направились к побережью Саутхемптона, но прежде понадобилось отвести захваченное судно в надежное место и перегрузить с него пряности, слоновую кость и золото, привезенные с побережья Гвинеи.
Саммер спустилась вниз, чтобы написать письмо. Она не сумела заставить себя прямо сказать Рори, что задумала. День за днем решение зрело в ней, пока сегодня наконец она не пришла к заключению: так больше продолжаться не может. И хотя она была по-своему счастлива с Рори, теперь все кончено. Черный Джек Флаш был великолепным любовником и неукротимым искателем приключений, но совсем не годился на роль мужа и отца. Саммер и ребенок камнем повиснут у него на шее, пока взаимная неприязнь, раздоры и ненависть не уничтожат бушевавшей когда-то страсти. Пора признать истину: ей не нужен другой супруг, кроме лорда Рурка Хелфорда.
В записке она попрощалась с Рори и объяснила, что любит его слишком сильно для того, чтобы связать по рукам и ногам. Пожелала ему попутного ветра и умоляла поскорее отправиться в Африку за вожделенным золотом. Потом спрятала письмо, чтобы он нашел его только после расставания.
На рассвете Рори посадил Саммер в дилижанс, идущий до Солсбери, и сказал, что даст о себе знать через неделю. Он долго не отпускал ее, осыпая поцелуями, и наконец, ухмыльнувшись, уронил ей на колени мешочек с золотом.
– Тебе понадобятся деньги. Игра – единственное развлечение в Солсбери.
Саммер махала до тех пор, пока Рори не скрылся из вида. Потом, глубоко вздохнув, распахнула тяжелую дверцу экипажа и вышла.
– Эй, миссис, вернитесь, мы отъезжаем, – велел кучер. Но Саммер, наградив его пренебрежительным взглядом, процедила:
– Хватит брюзжать! Лучше выгрузите мои сундуки и отнесите их в лондонский дилижанс.
По прибытии в столицу Саммер высадили на пустынной улице. Жители Лондона заперлись в домах и старались не выходить, боясь ужасной болезни, так что город казался населенным призраками. Омерзительный запах смерти и тления забивал ноздри. Не слышно криков уличных торговцев, скрипа ломовых телег и топота башмаков на деревянной подошве. Большинство лавок были закрыты: кто купит парик, волосы на который, возможно, пошли с головы чумного мертвеца?! Кто польстится на платья и драгоценности, вероятно, снятые с жертвы чумы? Кому нужна мебель из зараженного дома?
Саммер так и не смогла найти ни портшез, ни наемную карету, поэтому ей пришлось дать старику с ручной тележкой золотую монету, чтобы тот доставил ее сундуки на Кокспер-стрит. Сама она вынуждена была идти пешком.
– Двор Уайтхолла зарос травой, – вздохнул старик.
– Неужели даже еды купить негде? – встревожилась Саммер.
– Фортуна отвернулась от лондонцев, – философски заметил носильщик. – Слишком они носы задирали, считая остальных людей грязью под ногами, и вот теперь наказаны за свою спесь. Печаль и скорбь царят в их жилищах. Король и королева покинули столицу, а придворные последовали их примеру и бросились бежать, как крысы с тонущего корабля. Театры закрыты, актрисы в поисках пропитания стали шлюхами, но в отличие от прежних времен это ремесло больше не приносит дохода, ибо мужчинам не нужно женское тело – чересчур велика опасность заразиться. Лишь могильщики да воры, обшаривающие опустевшие дома, наживаются на людском горе. Тот, кто соглашается ухаживать за больными, может сколотить целое состояние. В лавках за еду дерут вдесятеро больше, чем в обычное время, и люди пускают в ход кулаки, чтобы купить немного помоев, которыми раньше и свиньи побрезговали бы. Даже несчастные старые бродяги вроде меня и то могут заработать золотой!
Он подмигнул ей, прежде чем свернуть на Кокспер-стрит.
– Наверное, таких, как я, немало. Лошадей не сыскать ни за какие деньги, – рассеянно ответила Саммер.
– Нет, девушка, мне платят золотом за то, что каждую ночь свожу мертвецов на кладбище.
– О Боже, – потрясенно охнула Саммер, отпрянув от старика. Ее сундуки на телеге для чумных трупов! К счастью, они уже добрались до особняка тетушки Лил, и она поспешно расплатилась, радуясь, что избавилась от этого вестника смерти. Открыв входную дверь, она волоком затащила вещи в переднюю и обессиленно прислонилась к стене. Наконец-то можно спрятаться от этого пораженного гневом Господним города!
На полу белел листок бумаги. Саммер подняла его и, схватившись за сердце, едва не умерла от волнения. Почерк Спайдера! Очевидно, он, не застав никого дома, подсунул письмо под дверь.
Саммер побежала в малую гостиную и нетерпеливо раздвинула гардины, чтобы впустить хоть немного света. Сбросив туфли с гудевших ног, она развернула записку и встревожилась еще больше.
«Дорогая Кэт!
Прости, что вел себя, как последний осел, и поссорился с тобой. Забежал на минуту, сказать, что мы с Эдвином Брукнером поселились вместе. Он младший брат лорда Брукнера, с которым ты познакомилась при дворе. Судя по всему, ты, как и остальные придворные, отправилась в Солсбери. Когда вернешься, найдешь меня в доме номер тринадцать на Уорвик-лейн, что недалеко от собора Святого Павла. Мы собирались на две недели поехать в Брукнер-холл, поместье Эдвина, переждать, пока чума пойдет на убыль, но Эдвину сегодня нездоровится, так что отложили путешествие на завтра. Пожалуйста, не сердись на меня.
