Острые соски опалили грудь Рурка, и его естество вмиг восстало.

Он принялся шептать Саммер непристойные любовные словечки, подробно описывая, что именно, как и сколько раз собирается сделать с ней. Руки шарили по ее телу, лаская потаенные местечки и изгибы, пока она вновь не начала метаться и не приоткрыла распухшие губы, моля о поцелуе. И Рурк, без слов поняв ее жажду, приник к ее губам. Их языки встретились, и хотя Саммер несколько мгновений сопротивлялась восхитительному вторжению, все же сдалась и позволила ему отведать хмельную влагу ее нежного рта. Поцелуй длился целую вечность. Наконец они разомкнули губы, но не объятия.

– Мне в голову пришла поистине дьявольская мысль! – с коварной улыбкой сообщил Рурк. – Пожалуй, стоит сохранить твою невинность до конца медового месяца и постоянно возбуждать тебя ласками, чтобы ты откликалась на мое легчайшее прикосновение. Когда я возьму тебя в Стоув, ты сведешь с ума всех мужчин голодным блеском в глазах. Они будут умирать от зависти, глядя, как ты льнешь к моей груди, стараешься дотронуться до меня.

Саммер недоверчиво взглянула на мужа:

– Хочешь сказать, я все еще девственница?

– Конечно, ведь на простынях нет крови.

– И ты в самом деле собираешься держать меня в напряжении весь наш медовый месяц?

– Нет, любимая, я пошутил.

– Но я ничуть не боюсь, Рурк, хотя считаю справедливым отплатить тебе той же монетой, – поддразнила она и, соскользнув по его телу, обвела ямку пупка розовым язычком. И тут терпение Рурка лопнуло. Его закружил водоворот любви и вожделения.

– Откровенно говоря, я не смог бы сдержаться, даже если бы от этого зависела моя жизнь. И больше я не в силах ждать, – признался он, укладывая ее на спину. Кровь тяжело пульсировала в висках, чреслах и даже кончиках пальцев.

– Мне будет больно? – тихо, но без дрожи в голосе спросила она.

– Да, любимая, и тут ничего не поделать. Так всегда бывает в первый раз, но я стану любить тебя снова и снова, и вскоре ты почувствуешь безграничное наслаждение.

– Тогда я постараюсь забыть о боли и буду помнить только твои слова, – прошептала она.

Он вновь раскрыл нежные створки, коснулся чувствительного бугорка и, ощутив трепет пьянящей плоти, стал медленно входить в нее.

Обнаружив, что ей ничуть не больно, Саммер немного удивилась и, расслабившись, отдалась ласкам Рурка. Но тут его пальцы открыли ее для неизбежного вторжения, и он вонзился в нее быстрым рывком.

У Саммер зашлось сердце от непереносимой боли. Казалось, ее безжалостно разрывают. Еще чуть-чуть, и кровь брызнет фонтаном из растерзанного тела.

Несмотря на решимость выдержать все испытания, девушка пронзительно вскрикнула.

– Останься со мной, дорогая. Не сжимайся так, – запинаясь, упрашивал Рурк. Саммер глубоко вздохнула, но ничего не ответила. Рурк старался не двигаться, чтобы не причинять ей лишних страданий.

Постепенно ей стало легче. Новое, странное ощущение было не столь уж неприятным. Она чувствовала, как пульсирует, проникает все глубже, растягивает ее стальной стержень, и с удивлением ощутила биение его сердца. Но стоило Рурку осыпать ее поцелуями и начать двигаться, как Саммер забылась в любовной лихорадке. Через несколько минут произошло чудо. Она неожиданно подладилась под его ритм и позволила вознести себя на вершину блаженства. Они одновременно задрожали в пароксизме страсти, и Рурк с криком излился в ее глубины. Саммер трепетала в его объятиях. Что может быть прекраснее этого слияния двух тел, ставших единым целым!

Супруги уютно устроились в теплом гнездышке из одеял, наслаждаясь чудесными мгновениями близости. Оба сознавали: с этой ночи уже ничто не будет таким, как раньше. Саммер впервые в жизни чувствовала себя в полной безопасности. Все беды кончились. Муж, ее защитник и покровитель, не даст свою жену в обиду. Как она ошибалась, считая, будто все мужчины – негодяи и воплощение зла. Видно, судьба решила смилостивиться и послала ей одно из редких исключений.

– Ты все еще любишь меня после всего, что я сделал с тобой? – виновато прошептал Рурк.

– Больше, чем прежде. Сердцем, душой и плотью, – кивнула Саммер, едва заметно улыбаясь. Рурк мысленно поклялся беречь и лелеять эту женщину до конца дней своих. Столь редкостная драгоценность нуждается в прекрасной оправе!

– Ты, кажется, что-то сказал о Стоув? – сонно пробормотала Саммер.

– Меня ненадолго пригласили в Стоув, так что первые дни медового месяца мы проведем там, – сообщил Рурк, укладывая ее голову себе на плечо.

– Но ведь Стоув – огромный замок, где живут Гренвилы, самое знатное семейство в Корнуолле, – всполошилась Саммер.

– Верно. И самое богатое. Роскошный дворец. За стулом каждого гостя стоят два лакея. И это не считая бесчисленных горничных и служанок для каждой приглашенной дамы. Единственное место, где могут достойно разместиться король и двор, если не считать плимутского замка, который представляет собой не что иное, как груду развалин. Но, уверяю, Джек и Банни Гренвилы – люди сердечные и добрые. Ни малейшего чванства, никакой спеси.

– Слава Богу, – облегченно вздохнула Саммер, но тут до нее дошел истинный смысл его слов, и ей стало не до сна. – Король и двор?!

Рурк крепко обнял жену.

– Утром прикажешь горничной собрать вещи и принести сюда. Мы отправляемся в полдень. Все, в чем ты будешь нуждаться, купим в Плимуте.

– Я… я отпустила горничную. Она такая лентяйка, – заикаясь, солгала Саммер.

– Кажется, ты не очень ладишь со слугами? – снисходительно улыбнулся слегка удивленный такими странностями Рурк.

– Почему? Мне нравится мистер Берк, – честно призналась Саммер.

– И ты ему нравишься, любовь моя. По-моему, ты заняла в его душе место моей покойной матушки. Он приехал сюда из Ирландии вместе с ней. Он был предан ей, как верный пес.

– Ру, неужели нам обязательно ехать в Стоув? – нерешительно спросила она.

– Приказ короля, дорогая, и, согласись, не могу же я оставить тебя! Кроме того, ты уже видела и завоевала Карла, так что твои колебания совершенно неуместны. Не понимаю твоих треволнений.

Вот именно. Не понимает. Не знает, что она никогда не имела модных нарядов, не училась танцевать и, если не считать уроков тетушки Лил, не умеет вести себя за столом. И всего раз в жизни была на балу в обществе аристократов. И не представляет, как обращаться к графу или герцогу. Не может вынести мысли о том, что, пока она будет веселиться в Стоуве, бедному Спайдеру придется гнить в темнице.

Низкий звучный голос мужа вернул Саммер к действительности:

– Сердце мое, позволь полюбоваться тобой!

Он откинул одеяла, упиваясь несказанной красотой новобрачной. Капли девственной крови багровели на простыне лепестками гибискуса. Рурка вновь захлестнуло желание.

Увидев, как растет и наливается его плоть, Саммер поняла, что обладает безмерной властью над этим человеком. Он ласкал руками и губами потаенные уголки ее обнаженного тела, обводя языком камешки сосков и гладя каждый изгиб и впадинку, пока кинжал сладострастия не пронзил девушку. Пряный манящий дух ее вожделения коснулся ноздрей Рурка, и он отозвался на безмолвный зов, войдя в жаркие тесные врата. Саммер отвечала с таким же пылом, сцепив ноги у него за спиной. Именно об этом он мечтал в бессонные ночи, но никогда и подумать не мог, что она будет такой тугой и раскаленной.

Они выпили до дна хмельное вино любви и наконец, не размыкая объятий, насытились и заснули. Эта ночь, казалось, навсегда соединила их. Поистине большая редкость, чтобы мужчина и женщина так идеально подходили друг другу, так горячо любили…

Когда Саммер открыла глаза, в комнате по-прежнему стоял непроглядный мрак. Неужели ночь еще не кончилась?

Но остатки сна мгновенно улетучились, стоило ей убедиться, что Рурка нет рядом. Она никогда не чувствовала себя такой бодрой и свежей. Вскочив с постели, Саммер решила приветствовать рассвет обычным языческим ритуалом, отпраздновать великое событие, поблагодарить богов за драгоценный дар.