Он стал медленно приближаться к ней.

– Что вам угодно, мистер Готорн? – спросила Финни, почувствовав, как кровь забурлила в жилах.

– Собираюсь показать вам, какой я прекрасный малый.

– Ваш взгляд мне не нравится.

– Неудивительно.

– Мэтью, – произнесла Финни, загородившись рукой.

– Да?

– Не делайте глупостей, ведь потом пожалеете!

Он не отрываясь смотрел на нее. Финни стало не по себе от его взгляда. Она хотела убежать, но было слишком поздно. Он схватил ее за руку и крепко держал.

За окном чирикали воробьи, перелетая с одного заснеженного куста на другой, словно играли в какую-то свою игру.

– Не надо! – взмолилась девушка.

Он буквально впился губами в ее губы, как бы наказывая ее за строптивость, и не отпускал, пока она не обмякла в его объятиях. Она трепетала, но не от желания.

Наконец Мэтью отпрянул от нее и заглянул ей в глаза. Он не шевелился, казалось, не дышал. Их взгляды встретились, и они словно завороженные смотрели друг на друга. Финни даже заметила темные крапинки у него в глазах, оттенявшие голубизну зрачков. Она вырвалась из его объятий.

– Себе, пожалуй, вы сумеете доказать, что вы превратились в чудовище, – прошептала Финни, – а вот меня вам вряд ли удастся в этом убедить.

Готорн нахмурился. Финни догадалась о его намерениях и отошла на безопасное расстояние.

– Вы не чудовище, – промолвила она. – Все дело в ваших отношениях с отцом, такое иногда бывает между матерью и дочерью, только тут все наоборот. Мать сыновья обычно боготворят, а отцу стараются угодить, из кожи вон лезут.

Он по-прежнему не двигался.

– Вы, вероятно, потому и злитесь, – продолжала Финни, – набрасываетесь на окружающих. – Ее глаза, вспыхнув, погасли. – Нестер тоже всегда зол. Видимо, по той же причине. Брат ведь тоже был лишен отцовской любви, чего не скажешь о мистере Аптоне, поэтому он такой добрый.

Мэтью оцепенел:

– Джеффри Аптон?

– Да, господин, который сидел рядом со мной за обедом.

– Я знаю, о ком вы говорите.

Зеленые глаза Финни заволокло дымкой.

– Он мил и красив.

– Я, пожалуй, не назвал бы его милым и уж тем более красивым. Старик, годящийся вам в отцы.

Она нахмурилась:

– Вовсе нет. Он зрел, но не стар. И очень добр.

Мэтью прищурился:

– Вам-то что за дело, добрый он или недобрый?

Финни вдруг вспомнила, что находится в заваленном изорванными полотнами парадном особняка Мэтью Готорна.

– Да так, – ушла она от ответа.

– Надеетесь, что он попросит вашей руки? – спросил Готорн, пристально глядя на нее. – Кому эта мысль взбрела в голову? Вам? Аптону? Или вашей матушке?

Финни отвернулась.

– Решили устроить мне допрос?

Размашистым шагом он решительно подошел к ней, схватил за руку и привлек к себе.

– Джеффри обнимает вас? – хриплым шепотом спросил он. – И поэтому вы хотите выйти за него?

Тщетно пыталась Финни вырвать руку из его ладони. Он еще сильнее сжал ее и провел пальцами по ее щеке.

– Он тоже так ласкает вас?

– Прекратите, Мэтью!

– Почему же? – спросил он, обдав ее горячим дыханием.

У нее захватило дух, когда он нежно коснулся губами ее волос.

– А он целует ваши волосы, Финн?

– Не называйте меня так.

– Как? – Он дотронулся до ее шеи.

– Вы знаете. Не называйте меня «Финн».

– Раньше вы не возражали.

– А сейчас не хочу.

В этот момент его пальцы запутались в ее волосах. И он прильнул к ней.

Их губы слились, и она застонала. Поцелуй был долгим и исполненным трепетного сладострастия.

Мэтью коснулся ее груди, пощекотал пальцем нежный сосок. Финни вся напряглась. Она попыталась отстраниться, но Мэтью прижал ее к стене.

– Не бойтесь, я не причиню вам зла, – тихо произнес он.

Так случалось всякий раз, когда он прикасался к ней и она искала у него нежного убежища. Неожиданно он стиснул ладонями ее ягодицы и прижал девушку к своей возбужденной плоти.

– Мэтью! – с беспокойством воскликнула она.

Застонав, он поднял голову, и Финни поняла, что он не потерял над собой контроль. Он нежно провел пальцем по ее нижней губе, и Финни затрепетала от желания.

– Боже, с тобой я забываю обо всем на свете! Я хочу тебя, Финн! Позволь мне прикоснуться к тебе!

Эти слова Финни запомнила на всю жизнь. Он произнес их в ту ночь, в джунглях. И вот они снова прозвучали из его уст.

– Да, Финн, позволь мне прикоснуться к тебе!

Она заплакала и стала его отталкивать.

Готорн замер и отступил. Но ее пальцы впились в его тонкую льняную рубашку.

И он снова прильнул губами к ее губам, сжал ее ягодицы, приподнял ее и медленно привлек к себе.

Финни ощущала биение его сердца.

Только теперь Финни осознала, как привязана к нему, как тесно переплелись их судьбы. Переплелись в тот самый день, когда он спас ее после крушения поезда. Она поняла, что не просто благодарна ему, а что он ей нужен как воздух, она не может жить без него. В нем было что-то от нее прежней, от Африки. А Африку и все, что с ней связано, ей следовало забыть. И выбросить из головы Мэтью. Он властный, и от него исходит опасность. Они могли бы стать с Мэтью друзьями. Пожалуй, уже стали. О той ночи в джунглях она тоже должна забыть, как и о том, что происходит сейчас, как бы ни влекло ее к Мэтью. Потому что ей нет места в его жизни.

– Вы думаете, что Джеффри любит вас? – спросил Мэтью, отстраняясь от Финни.

Она попыталась отвернуться, однако Мэтью нежно, но решительно взял ее за подбородок:

– Зачем вам Джеффри Аптон?

– Вас это не касается.

– Вы сами не знаете зачем, потому и увиливаете от ответа, – заявил Готорн, вновь привлекая девушку к себе.

– Неправда, – промолвила Финни, млея от его ласк. – Джеффри вполне мне подходит.

– Вы так не думаете, – возразил Мэтью, обдав ее горячим дыханием, – потому что понимаете, что он просто снисходит до вас. – Говоря это, Мэтью нежно покусывал мочку ее крохотного ушка.

– Нет, – выдохнула Финни, запрокинув голову и тяжело дыша.

Он встряхнул ее за плечи:

– Нет? Я видел, как он обходился с вами на званом обеде у моих родителей. Будто вы малый ребенок, а не взрослая женщина.

Финни попробовала отодвинуться от него, но Мэтью крепко держал ее.

– Скажи мне, Финн, – раздраженно спросил он, – ты любишь его?

Ни звука. В зарослях джунглей даже не шелестят толстые, мясистые лианы.

Боль утихла, отступила назад. Так в море за горизонтом скрывается судно. Мэтью крепко прижимал ее к себе. Этот чудесный мужчина со шрамом спас ее. Позаботился о ней. Чтобы остановить кровь, сдавливал ей кожу своими дерзкими пальцами, перевязал бедро длинным матерчатым бинтом, найденным в сумке, обмотал им ее бока, затем обернул ее почти обнаженное тело одной из своих рубашек. Сколько нежности и заботы! В поезде он был совсем другим.

Слезы подступили к глазам при мысли, что он уйдет от нее.

– Держите меня, – прошептала Финни.

Его руки обвились вокруг ее тела, и он привлек ее к груди.

– Я держу вас, Финн. Вы поправитесь.

Нет, не это ей нужно.

Комок подступил к горлу. Она прижалась к Мэтью, охваченная страстным томлением, а ведь едва была с ним знакома. «Какая нелепость!» – подумала Финни и вдруг спросила:

– Я еще увижу вас? Потом? В Матади?

Он отвернулся. Попробовал уйти от ответа, но отныне их судьбы были сплетены воедино.

– Что с вами? – спросила она дрожащим голосом.

– Ничего, – ответил он.

Финни взяла его тонкие пальцы, испачканные ее кровью, и сплела их со своими. Всего несколько часов назад ей хотелось уйти в мир иной, раствориться в небытии, но Мэтью вдохнул в нее силы, пробудил жажду жизни. Теперь она навсегда связана с этим мужчиной. Он видел ее тело, касался его, держал ее жизнь в своих руках.

– Я еще увижу вас, Мэтью?

Финни затаила дыхание. Но когда взглянула на его лицо, сердце ее упало. Оно было искажено злобой. Глаза дико горели.