– Что-то не так? – осведомилась девушка. – Вы больны?

Ни единый мускул не дрогнул на лице Мэтью, пока он пытался вспомнить, где он и почему эта девушка здесь.

– Нет, я не болен, – ответил он наконец. – Впрочем, что-то в самом деле неладно: вы тут.

Тревога сбежала с ее лица, и она улыбнулась:

– Прекрасно. Теперь я вижу, что вы в полном порядке. Сварливы и назойливы, как муха. Это ваше обычное состояние.

– Только вчера вы говорили, что не будете плохо обо мне думать.

Финни усмехнулась:

– Ладно, не буду. И сравнивать вас с мухой тоже не буду.

Она отошла от дивана, ее зеленовато-желтое платье взметнулось вверх у лодыжек. Он смотрел на нее словно завороженный, вспоминая ее длинные стройные ноги, скрытые сейчас юбками, тепло тела, такого податливого под его ладонью. Запах рассыпавшихся волос и золотистой кожи. Так пахнет жасмин после дождя.

Когда он нашел ее среди покореженного железа, она была без сознания, вся в крови. Все, кто мог ходить, ушли, растворившись в непроходимых джунглях, вместе с каким-то мужчиной, пообещавшим вывести их. Мэтью тоже мог уйти, но не бросил Финни. Он до сих пор так и не понял, что двигало им тогда: внезапно вспыхнувшее желание, жалость, сострадание?

Скорее всего его поступок можно было объяснить элементарной порядочностью: он был в долгу перед Джанжи.

– Где мой брат? – язвительно спросил он, оглядывая кабинет в поисках Грейсона.

– Если вы говорите о высокомерном мужчине с суровым лицом, то несколько минут назад он выскочил отсюда, хлопнув дверью. Похоже, в расстроенных чувствах. – Девушка провела пальцами по кистям шелковых портьер и улыбнулась ему. – У вас есть подход к людям, верно?

Готорн что-то буркнул, потом спросил:

– Что привело вас сюда, мисс Уинслет?

Финни не сразу ответила, и он повторил вопрос. Тогда она сказала:

– Мне нужна помощь.

Он приоткрыл один глаз.

– Чувствую, ваша просьба мне не очень понравится.

– Опять вы спешите с выводами. Просьба на самом деле пустячная. – Мисс Уинслет замялась, провела ладонью по резной спинке деревянного кресла и быстро проговорила: – Научите, как подобает вести себя в Бостоне.

Мэтью вскочил с дивана и почувствовал резкую боль в спине.

Темно-зеленые глаза Финни взволнованно блестели.

– Превосходный выход из положения. Эта мысль пришла мне в голову вчера вечером, когда я лежала на полу… – она покраснела, – то есть на постели, которая была на полу. Как бы то ни было, вам известны правила этих американцев. Вы знаете, какой и когда следует пользоваться ложкой. Вы можете научить меня, как жить в этом противном городе!

– Нет! – твердо заявил Мэтью, и на лбу у него выступили капельки пота. Он не станет ее учить. Не будет вмешиваться в ее жизнь.

Но тут Финни неожиданно провела пальцами по его шраму, и он, будто охваченный пламенем, вновь ощутил страстное желание.

– Больно? – прошептала она.

У него закружилась голова.

– Нет, – спокойно ответил он. – Я просто задумался.

Она посмотрела на него так, словно хотела заглянуть ему в душу: не солгал ли он?

Мэтью с трудом сдерживал безумное желание прикоснуться губами к ее ладони. Ему хотелось обнять ее, спрятать лицо у нее на груди. Поведать о боли, о ярости. Рассказать, что родные считают его помешанным.

– Итак, вы поможете мне? – спросила Финни.

– Что? – Он посмотрел на нее прищурившись.

– Вы поможете мне, обучите меня здешним обычаям? Я смогу научиться, правда, – тихо, но настойчиво проговорила Финни.

Его поразили не столько ее слова, сколько тон, которым она их произнесла. До чего же она самоуверенна!

– Вам нужен преподаватель этикета, мисс Уинслет, а не я.

– Но никто не должен знать, что я беру уроки этого… как его… этикета! Ни матушка, ни брат. Когда я в следующий раз выйду в свет, у меня должны быть безукоризненные манеры, чтобы надо мной никто не смеялся. – Она смотрела ему в глаза. – Ведь вы сами сказали, что я смогу всему научиться, что вы верите в меня. Или вы имели в виду что-то другое? – насмешливо спросила она, и в глазах ее вспыхнули недобрые огоньки.

Мэтью не понравился этот ее взгляд. Он знал: для бостонцев одних хороших манер мало. Но как ей это объяснить? Где найти нужные слова?

– Учиться и учить далеко не одно и то же, – уклончиво ответил он.

Готорн увидел, как загорелись надеждой ее глаза. Финни рассмеялась, но тут заметила осколки стекла на полу и перевернутую мебель, и на лице ее отразились испуг и удивление. Однако она тут же пожала плечами, словно такой погром в комнате был для нее обычным явлением.

– А здесь прелестно, вот только беспорядок, – заявила Финни.

– Вряд ли рабочий кабинет может быть прелестным, – возразил Готорн.

Словно не замечая его взъерошенного вида, она сказала:

– Ладно. А здесь красиво, вот только беспорядок. Теперь вы довольны?

У него дернулась щека.

– Нет, не доволен, мисс Уинслет. И если вы действительно хотите жить в ладу с бостонцами, то должны знать: дамы не приходят в дом к мужчине по любому поводу, тем более без провожатых. Ведь вас могли увидеть… например, мой брат.

Финни приподняла бровь, и ему оставалось лишь гадать, как она отреагировала на его слова. Ну и глупец же он! Услышь он подобное заявление из уст мужчины еще совсем недавно, он расхохотался бы. Но сейчас он хотел лишь одного: чтобы она ушла.

– Ну что ж, – сказала она. – Ваш брат не видел меня, так что удача на моем боку.

– Боку?

– Да. Так говорят ваши американцы.

Мэтью наклонил голову:

– Стороне. Говорят: «Удача на моей стороне».

– Не все ли равно? Немного везения – и бостонцы вскоре начнут при встрече и расставании совать ладонь под мышку и есть на светских приемах настурцию…

Мисс Уинслет вдруг умолкла. Видно было, что она нервничает. Однако она совладала с собой и, вздернув подбородок, сказала:

– Я еще не поблагодарила вас за то… что вы ели цветок.

– Пустяки! – сердито бросил Готорн.

– Вовсе нет. Вы поступили весьма любезно.

Прежде чем он успел ответить, Финни повернулась и, звеня какими-то странными металлическими браслетами, обошла кабинет. Подобрала с пола бюст Джорджа Вашингтона и принялась внимательно изучать его бронзовый лик. Мэтью не сводил с нее глаз. Финни подошла к каминной полке и, словно игрушку, поставила на нее внушительных размеров бюст. После чего вернулась на прежнее место и снова стала ходить по кабинету, осматривая его.

– Мисс Уинслет, я сейчас не в настроении для этого.

– Я думала, так женщины говорят мужчинам.

Мэтью приподнял бровь.

– И для того тоже.

Финни сурово посмотрела на него и перевела взгляд на хрустальное, ручной гравировки яйцо.

– Я и не предлагаю.

– Упаси меня Боже соваться к братьям и женщинам! Мне всего-то и нужно немного покоя. Впрочем, это не так уж мало. А теперь хватит с меня ваших игр. Я занят. Вам пора уходить.

– Я не уйду, пока вы не согласитесь учить меня хорошим манерам.

– Я не стану этого делать, мисс Уинслет, – заявил он, теряя терпение. – А если бы и стал, то начал бы с лекции о назойливых женщинах.

– В таком случае поторопитесь к Эдвине Рейнз – ей, несомненно, пойдет на пользу парочка таких уроков, – промолвила она, нагнувшись и разглядывая деревянные часы.

Мэтью скрипнул зубами.

– Вы, должно быть, знаете, что хорошо воспитанная бостонская дама отвечает на оскорбления гневом.

Девушка повернула голову и бросила на него любопытный взгляд, при этом из собранных на затылке волос выбилась шелковистая прядь.

– Разве меня оскорбили?

– Трижды после вашего появления здесь.

– Ладно, считайте, что я разгневанна, – сказала Финни. В этот момент из часов выскочила кукушка, и Финни невольно отпрянула. – Какая искусная работа! – восторженно воскликнула она. – Мне не приходилось видеть ничего подобного!

Оставив часы, мисс Уинслет принялась рассматривать вазу, потом резную шкатулку из слоновой кости и наконец подошла к книжной полке, скользнув пальцами по тисненным золотом корешкам.