Интересно. Значит, в какой-то момент подобная связь с Чеховым тоже оборвётся, ведь меня тоже сделали его проводником.

— Я обязательно вас навещу, когда всё закончится, — пообещал я.

Проводник ничего не ответил. Мне казалось. Он мне не верил. Но это неважно. Значит, я его удивлю в третий раз.

Вышел из храма, и в лицо тут же ударил зимний холодный воздух.

«Хозяин, ты же не умрёшь⁈» — мысленно обеспокоенно пропищал крыс.

«Не собирался» — честно ответил я. — «Хотя битва точно предстоит серьёзная»

«Мы победим! — приободрившись, воскликнул он. — 'Вместе. Как всегда».

«Как всегда» — согласился я.

Три дня осталось до ритуала. Три дня до обмана судьбы.

А пока что надо было идти в клинику, рабочий день в связи с этим почему-то никто не отменил.

Барон Шапилов расположился в своём кабинете, слушая доклад своего помощника. Тому было поручено собрать всю информацию об открывающейся клинике Боткина.

Помощник говорил монотонно, и Шапилов то и дело отвлекался. Он взял карандаш, и начал тихо стучать ему по столу в такт речи.

— Состав медиков всё ещё не укомплектован до конца, но врачей они активно набирают, — перелистывая страницы своего блокнота, бубнил помощник. — Вот недавно взяли молодого врача, Павлушина Дмитрия Александровича.

Карандаш резко сломался прямо в руках, а Александр Михайлович поднял взгляд на помощника.

— Павлушина? — переспросил он. — Ты уверен?

— Да, информация точная, — невозмутимо ответил тот. — А что такое?

— Машину мне, быстро! — Шапилов вскочил на ноги, и кинулся надевать куртку.

Не может быть, нет, это не правда. Мальчишка не мог стать врачом, никак.

Через тридцать минут он уже стоял у двери старой квартиры, адрес Павлушины вряд ли поменяли. Позвонил в дверь, и вскоре её открыл молодой человек. Симпатичный, надо сказать. Но внешнее сходство с Шапиловым есть определённо.

Дмитрий замер на пороге. Его лицо побледнело.

— Вы… — начал он, но осёкся.

— Да, это я, — холодно произнёс Шапилов. — Пропусти, прояви уважение к аристократу! На лестничной клетке я не собираюсь оставаться.

Дмитрий молча отступил, пропуская Шапилова внутрь. Скромная небольшая квартирка, облезлые стены, потресканный потолок. Мда уж…

— Мать где? — резко спросил он.

— На работе, — Дмитрий старался говорить уверенно. — Что вам надо?

— На работе, — передразнил Шапилов. — Всё так же служанками у богатых аристократов работает? На большее ведь и не годится…

— Не смейте так говорить, — резко отозвался его отпрыск. — Не смейте!

Надо же… В этом сморчке есть что-то, похожее на характер.

Впрочем, это всё не важно.

— Твоя мать работала у меня, — зло процедил Александр Михайлович. — Одна ночь, всего один раз… И ведь я дал ей денег, много! Она могла уехать, могла начать всё заново. Или сделать аборт в конце концов!

— У неё здесь родители, — холодно заявил Дмитрий. — И это её родной город…

— Плевать! — перебил его Шапилов. — Пусть осталась. Одно условие — ты не должен был идти в медицину! Не должен был!

Потеряв самообладание, он резко ударил кулаком в стену. Со стены посыпалась штукатурка. Фу, даже находиться тут мерзко.

— Я хочу быть врачом, — отпрыск снова попытался говорить твёрдо. — Я вам не помешаю, и никак не буду вас трогать.

— Родственные связи всё равно могут всплыть, — махнул рукой Шапилов. — Тем более ты собрался работать у моего конкурента. Жалкого выскочки, который думает, что патронаж князя спасёт его клинику. Но он ошибается.

Он подошёл вплотную к Дмитрию.

— Вот как ты поступишь, — зашипел он. — Уволишься из клиники сегодня же. Больше не будешь иметь с ними дела. А я найду тебе местечко санитаром в своём филиале.

— Я врач… — побледнел Дмитрий.

— Ты никому не нужный кусок плоти, — выругался Александр Михайлович. — Послушай, времени у тебя только до завтра. Не сделаешь, как тебе говорю — я тебя просто уничтожу. Ещё до того, как браться за твоего нового хозяина Боткина.

Ответа дожидаться не стал. Резко развернулся и покинул квартиру.

Если у мальчишки есть мозги, то он поступит правильно. Нет — придётся исправить ошибки двадцатишестилетней давности более радикально.

Рабочий день в клинике прошёл своим чередом. Сегодня я созвонился и положил в терапию на плановую госпитализацию Топоркова. Того самого пациента, у которого была болезнь Крона.

Настя хотела, чтобы он оказался её первым пациентом после получения нового аспекта. Да и сам он был не против. Но лечение назначили только на среду, Насте всё ещё нужно было время, чтобы разобраться со своими новыми силами.

После работы я поехал в свою клинику. И меня чуть ли не у порога поймал Раскольников.

— Увольняется наш новый врач, — без предисловий заявил он. — Сказал, семейные обстоятельства.

Почему-то я сразу понял, о ком он говорил.

— Павлушин? — я криво усмехнулся. — Видимо, ищейки Шапилова уже нарыли информацию о нашей клинике.

— Ты о чём? — не понял Эдуард.

Вкратце рассказал ему про встречу на приёме. Про свои подозрения, что именно это и был отец Павлушина, про которого тот рассказывал. И про то, что эти опасения подтвердились.

— Что же нам делать? — Раскольников часто терялся в таких ситуациях.

— Заткнуть Шапилова, — вздохнул я. — Никто не смеет угрожать моим сотрудникам. Но сначала поговорю с Дмитрием, так понимаю, он в кабинете у тебя?

— Да, я ждал тебя, ведь ты должен подписать заявление, — кивнул Раскольников.

Я зашёл в кабинет, где сидел испуганный молодой человек. На столе лежал лист бумаги, его заявление.

Прошёл, взял его и разорвал на несколько частей. А затем выкинул в ведро.

— Но… — попытался возразить он.

— Врачом работать хочешь? — перебил я его. — Честно. Без всяких «но».

— Очень, — он опустил взгляд.

— Значит будешь, — заявил я. — У тебя отличный потенциал. Несколько аспектов. В храм уже начал ходить, верно?

— Начал, — он боялся поднять взгляд. — Просто ко мне приходил…

— Барон Шапилов, — усмехнулся я. — Не удивляйся, я уже знаю, кто это. Как раз собираюсь к нему в гости. После моего визита он тебя и пальцем не тронет. Так что сейчас мы дружно забываем про этот инцидент с заявлением, понял?

Он несмело кивнул. В глазах загорелся огонёк надежды.

А у меня внутри загорелся гнев. Заделать ребёнка, так ещё и портить ему жизнь. Попытаться откупиться от него, как же это мерзко…

В этом плане тот же барон Филимонов куда более лучший пример. Он долгое время оставался с женой, но помогал и своей любовнице и её сыну. Когда мальчик заболел — сделал всё, чтобы его спасти.

А этот… Уничтожать его сеть клиник я не собирался. Пусть работает, я пока что не стремился к монополии.

Просто сразу обговорю с ним всю ситуацию, чтобы даже не думал мешать мне.

Решив все дела в клинике я вызвал такси, и поехал в центральный филиал сети клиник «Центр семейного здоровья». Кабинет Шапилова ожидаемо оказался там.

Проигнорировав робкие протесты его секретарши, резко открыл дверь и вошёл внутрь.

Шапилов сидел за столом, разговаривал по телефону. Увидев меня, он нахмурился.

— Перезвоню, — бросил он в трубку, и положил её. — Константин Алексеевич? Почему вы позволяете себе врываться в мой кабинет?

— Я пыталась его остановить, — жалобно заявила секретарша, но Александр Михайлович тут же махнул ей, и она скрылась за дверью. Мы остались вдвоём.

Ну, втроём.

«Сейчас бы эпичную музыку включить на задний план» — мечтательно заявил Клочок. — «Так в боевых фильмах всякие битвы проходят».

«Нашёл о чём думать» — вздохнул я.

— Так что вы тут делаете? — повторил вопрос Шапилов.

— Подружаться пришёл, — передразнил я его слова с приёма. — Вы же хотели дружить? Даже мою клинику в свою сеть взять.

Сарказм, разумеется. Но Шапилов это не понял.

— Правда? — робко переспросил он.