Поэтому нужно было найти нескольких специалистов, которые владеют сразу несколькими аспектами. И это оказалось одной из самых сложных задач.

Но как раз сегодня должно было состояться собеседование с вероятно подходящим кандидатом.

— Рад видеть! — Раскольников встретил меня в новогодней шапочке. Точно, а ведь приближается новый год. Совсем уже счёт времени потерял. — Как настроение?

— Всегда боевое, — улыбнулся я.

— Это хорошо. — Эдуард вдруг перевёл взгляд мне за спину, и нахмурился.

Я обернулся, и увидел неизвестного мужчину, который на долю секунды мелькнул в окне, и тут же ушёл.

— Что такое? — спросил я у Раскольникова.

— Да просто уже третий раз одного и того же мужчину вижу, — задумчиво ответил он. — И как будто он мне знаком, но никак не могу вспомнить, откуда. Ладно, неважно, давай приступим к собеседованию!

К этому времени уже полностью подготовили и мой кабинет, и кабинет Раскольникова. Он жутко гордился своим собственным кабинетом, и уговорил меня провести собеседование именно в нём.

Хотя мне, честно говоря, на это было всё равно.

Кандидатом оказался молодой человек двадцати пяти лет, худощавый, в потрёпанном пиджаке, явно не по размеру. В руках он держал папку с документами.

— Добрый вечер, — неуверенно проговорил он. — Дмитрий Александрович Павлушин. Спасибо, что назначали собеседование.

— Рад познакомиться, — кивнул я. — Боткин Константин Алексеевич, владелец клиники. С моим заместителем, Эдуардом Григорьевичем, вы уже должны быть знакомы. Для начала расскажите немного о себе.

Выглядел кандидат ну слишком уж неуверенным в себе. Такой если подойдёт к пациенту — напугает своей неуверенностью.

— Я закончил медицинскую академию имени Мечникова, — начал тот. — Нигде ещё не работал.

Медицинская академия Мечникова считалась второй по уровню образования в нашем городе. Сам я, точнее, Боткин, заканчивал первую академию, имени Павлова. Двое великих лекарей этого мира, которые, правда, развивали медицину через фармакологию, а не через лекарскую магию.

Академии имени Галена в современности не существовало, я узнавал.

— Сколько у вас аспектов? — спросил я у Дмитрия.

— Диагностический, пульмонологический, гастроэнтерологический, эндокринологический и инфекционный, — перечислил он.

А совсем неплохо! Особенно для его возраста. Тяжело найти специалиста хотя бы с тремя аспектами.

— Развитые? — уточнил я.

— На начальных уровнях, — признался кандидат. — Диагностический развит до среднего.

Ничего, это не проблема. Их можно прокачать с помощью медитаций в храме Великого Ткача.

— Вам двадцать пять, — заметил я. — Вы поздно поступили в академию, или где-то потеряли год?

Кандидат побледнел. Это было невозможно не заметить.

— Я бастард, — признался он. — Очень влиятельного аристократа. Имя его не скажу, и не просите. Этот аристократ дал моей матери огромную для нас сумму денег, откупные. И приказал, чтобы я и думать не смел о становлении врачом в этом городе. Ведь если узнают, что я его сын…

Если он унаследовал лекарскую магию — значит, его отец лекарь. Интересно, в городе не так уж много известных аристократов с лекарской магией.

Бастардов в обществе не особо любят, это мне известно. Бастардов, которым досталась магия, не смотря на их «грязное» происхождение, не любят ещё больше.

— Он запечатал вашу магию? — уточнил я.

Такое практиковалось только с запрещёнными магиями, но если он дал взятку…

— Нет, этого он не стал делать, — покачал головой Дмитрий. — Просто он говорил матери, что если я и решу стать врачом, то должен переехать в любой другой город. Чтобы с ним точно никак не быть связанным.

Понятно. Вот и ответ, откуда у молодого человека столько аспектов. Он потратил на это деньги, которые дал ему тот самый аристократ.

— Почему же вы не переехали? — задал я логичный вопрос.

— Это родной город матери, здесь живут и бабушка с дедушкой, — дрожащим голосом ответил он. — Это первая причина. А вторая причина — это вы…

Ух ты. Неужели я стал идейным вдохновителем для бастарда Павлушина?

— Я? — переспросил у него.

— Вы мой ровесник, — он снова набрался храбрости и посмотрел мне в глаза. — А сколького добились… Я восхищаюсь вами. И хочу стать таким же, как вы. Я читал все ваши научные работы… Так вдохновился лечением через лекарскую магию. И хочу быть вашим последователем!

Приятные слова, очень. А ситуация сложная. Если я приму его на работу — возможны последствия в виде неприятностей с тем самым аристократом. Не факт, что он узнает, но всё же.

Однако… Когда меня вообще останавливали возможные неприятности?

Молодой парень, готов учиться, с кучей аспектов. Золото.

— Если готовы следовать всем моим указаниям, много работать и совершенствоваться — вы приняты, — объявил я. — Зарплатой не обижу.

Его лицо озарилось неуверенной и искренней улыбкой.

— Правда? — зачем-то переспросил он. — Честно?

— Честная правда, — усмехнулся я. — И для начала вы займётесь медитациями, пока клиника ещё не открылась.

— Конечно! — он вскочил с такой резвостью, словно уже приготовился медитировать прямо здесь.

Остановил его, подробно описал порядок его тренировок в храме Великого Ткача. Затем Раскольников забрал его документы, сказал, что приказ можно будет зайти подписать завтра.

На том и распрощались.

— Хороший парень, — улыбнулся Эдуард, когда тот убежал. — Чем-то меня самого напоминает в юности.

У Раскольникова магия была запечатана, так как считалась потенциально опасной для окружения. Парень же боялся трудоустраиваться, так как про это мог узнать влиятельный аристократ.

Ситуации разные, но я прекрасно понял, что мой друг имел в виду.

— Хороший, — подтвердил я. — Думаю, мы в нём не ошиблись.

— А проблемы? — уточнил Эдуард. — С отцом?

— Я уже профессионально решаю всевозможные проблемы с отцами, — усмехнулся я. — Так что на этот счёт даже не переживай.

На сегодня собеседований больше не было назначено. Мы с Раскольниковым занялись другими текущими делами в клинике.

Через пару часов я уже собрался уходить, но он резко меня остановил.

— Я вспомнил! — воскликнул он.

— Это всегда потрясающее чувство, когда что-то вспоминаешь, — искренне ответил я. — Теперь скажи, что ты вспомнил.

— Этого мужчину…– Эдуард явно начал нервничать. — Игорь Николаевич один раз пользовался его услугами…

Он замотал головой из стороны в сторону. Затем понизил голос, и прошептал:

— Нам конец…

Раскольников выглядел таким же испуганным, как Настя, которая говорила мне про ранний приезд отца. Да что происходит-то?

— Какими услугами? — вздохнул я. — Ты можешь успокоиться и нормально сказать, кто этот мужчина?

Эдуард несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул, пытаясь успокоиться. Да что же его так сильно напугало?

— Так сказать, криминальный человек, — наконец, заявил он. — Я знаю, что его называют Сильф. Но имя это, фамилия или прозвище — мне неизвестно. Игорь Николаевич нанимал его, чтобы тот выкрал важные документы. Сильф дорого берёт за свои услуги, и считается чуть ли не лучшим в Российской Империи!

Интересные дела. Лучший в Российской Империи вор.

— Ты уверен, что это он? — уточнил я. — Не думаю, что такой человек стал бы светить свою внешность.

— Игорь Николаевич тогда отправил меня следить, чтобы Сильф не обманул, — признался Эдуард. — Так что я его запомнил…

— Так, предположим, — странно, что лучший вор Российской Империи не заметил моего неловкого друга. Или заметил, но просто решил проигнорировать эту проверку. — И что ты думаешь он хочет украсть у нас?

Раскольников нервно заломил руки и закусил губу.

— Не факт, что украсть, — ответил он. — Сильф берётся… за разную работу. В воровских законах, по которым он предпочитает жить, сказано «жить только за счёт преступного помысла». И он живёт именно так, но преступный помысел может быть разным.