Собственно и согласился он, только потому что я не оставил ему выбора. Прямо же обозначил, что свяжусь с пациентом с его помощью или без. Ведь в другом месте такой сложный случай я навряд ли найду.

Он выдал мне телефон Шапилова. Я тут же позвонил и договорился о встрече сегодня вечером в кафе. Сказал, что это касаемо его лечения.

Попрощавшись с неврологом, отправился к себе в отделение. А отработав день, поспешил на саму встречу с Шапиловым.

Это оказался довольно грузный аристократ с густыми рыжими усами. Насколько я успел узнать, он владел стекольным заводом.

— Добрый вечер, — поздоровался я с ним. — Меня зовут Константин Алексеевич Боткин, я вам звонил сегодня.

— Да, сказали, что это касаемо моей болезни, — не здороваясь, ответил Шапилов. — Что, нашли способ лечения?

— Можно сказать и так, — кивнул я. — Я учёный, автор многочисленных научных работ на тему лечения с помощью лекарской магии. И я разработал способ лечения прионной болезни, тоже с помощью сочетания нескольких аспектов лекарской магии.

— Так приступайте! — заявил Шапилов. — Что ходите вокруг да около?

Сложный человек. Тарасов наверняка это знал, когда говорил фразу «не факт, что пациент согласится».

— Дело в том, что метод экспериментальный, — спокойно ответил я. — Я планирую рассказать о нём в это воскресенье на научной конференции. И заодно продемонстрировать на пациенте.

Шапилов медленно отпил чай, и с грохотом поставил чашку на место.

— Это вы хотите сделать из меня учебное пособие⁈ — возмущённо заявил он.

Тяжёлый случай.

— Хочу на вашем примере показать, как можно вылечить прионную болезнь, — ответил я. — Продемонстрировать свой способ, чтобы о нём стало известно всему миру. И чтобы другие подобные случаи тоже начали лечить повсеместно.

— А я тут при чём? — возмутился тот. — Если нашли способ лечения, так лечите меня. А не делайте из меня какое-то пугало огородное, в самом деле.

— Я вылечу вас в воскресенье на конференции, — ровным тоном ответил я. — Это одновременно и избавит вас от вашего заболевания, и покажет всему миру, что прионные болезни теперь можно лечить. На других условиях сотрудничества не будет.

По крайней мере, пока этот метод не станет общепризнанным. Но до этого Шапилову еще долго ждать придется.

— Какой же вы врач после этого⁈ — фыркнул Шапилов. — Если отказываетесь лечить пациента. Вы не можете называть себя врачом. Да в вас даже человечности нет!

С одной стороны, он прав, и я не могу отказать пациенту в лечении по своим собственным принципам. Другие врачи, возможно, спокойно бы отказались.

Но раз человек настроен на лечение, а его не устраивает именно место проведения, то я ему в любом случае помогу. Но не здесь и не сейчас. Если не согласится в итоге на конференцию, тогда лечение будет проходить в клинике. Совсем на других условиях.

Да и эта провокация мне совсем не понравилась.

— Я не являюсь вашим лечащим врачом, — спокойно напомнил я. — Не веду вас. Да сейчас даже не моё рабочее время. Но я предлагаю вам избавиться от вашей болезни, помочь всему миру и войти в историю. Этого мало?

Тот задумался. Мои слова явно взымели эффект, ведь в предложенной мной ситуации были одни лишь преимущества.

— Вы правы в том, что я не смогу вам отказать в лечении. Это не в моих принципах, — я решил быть с ним честным. — У вас есть выбор: избавиться от болезни уже в ближайшее время. Либо же ждать, пока метод зарегистрируют, а уже потом записываться отдельно ко мне на прием. Не могу знать, сколько времени это займёт.

Метод лечения от ВИЧ-инфекции зарегистрировали и внедрили быстро. Но нельзя знать наверняка, что с лечением прионных болезней будет также. Бывает, что некоторые методы по полгода регистрируют.

Я же хочу сделать это быстрее с помощью конференции. Обычно новые методы с таких мероприятий как раз и разлетаются быстро.

Если Шапилов не согласится, то и регистрация займет куда больше времени. А мне уже хватило одной проверки из министерства, когда я использовал метод без регистрации и не в подходящих условиях.

Благо, что первая пациентка с прионной болезнью точно жаловаться не будет. И этот случай не повторится.

— Ладно, — наконец заявил он, видимо хотел избавиться от болезни как можно быстрее. Мне удалось подсветить его главное желание. — Я согласен на ваши условия. Говорите, во сколько и куда подъехать.

Мы условились о встрече, и разошлись. Итак, одно из самых сложных дел позади.

Но для демонстрации мало было просто вылечить пациента у всех на глазах. Да, те учёные, у кого есть лекарская магия, смогут меня проверить. Но остальным в таком случае придётся поверить на слово.

И на этот случай я тоже продумал решение. Специально нашёл через интернет человека, который сможет показать процесс лечения изнутри. Человека с ещё одним редким типом магии, транслятор.

На короткое время я смогу поделиться имеющийся лекарской магией со всеми желающими. Чтобы все убедились, что пациент действительно здоров.

Это, правда, отнимет очень много сил у меня самого. Только благодаря имеющемуся артефакту я смогу спокойно это пережить.

То есть, сначала всем присутствующим раздаётся магия лекаря, и они видят, что у пациента действительно имеется прионная болезнь. Затем я лечу её. И повторно демонстрирую результат.

Много сложностей, конечно. И всё ради науки. Наука и лекарское дело тоже идут бок о бок, поэтому приходится быть и там и там.

После встречи с Шапиловым я отправился в нашу будущую клинику. Пора было и там проконтролировать работу, которая произошла за время моего отсутствия.

С удивлением я обнаружил, что за эти несколько дней практически не произошло никаких изменений.

— Рад видеть, Константин! — поздоровался со мной Раскольников. — Как поездка?

— Обсудим позже, — нахмурился я. — Что здесь происходит?

— А, у строителей возникли какие-то проблемы, — невозмутимо отозвался Эдуард. — Поэтому работы на неделю пришлось остановить. Но они мне сказали, что всё равно смогут уложиться в срок…

Вот как мой друг может одновременно быть таким продвинутым во многим вещах, и таким наивным? Вроде бы и опыт у него есть, уже работал правой рукой у главы схожей организации. Но периодически включает внутреннего ребёнка.

Вот как они уложатся в срок, если у нас всё итак было впритык рассчитано? Даже если они будут работать ночами, бы всё равно не успеют компенсировать неделю простоя.

— Какие проблемы? — поинтересовался я.

— Да там материалы задерживаются, часть рабочих заболела, — отозвался Эдуард. — Ерунда.

— Это не ерунда, — вздохнул я. — Это похоже на саботаж. Они работали строго по графику, никаких нареканий не возникло. Бригадир говорил, что материалы в достатке и в случае чего он сможет заменить рабочих. А тут вдруг разом столько проблем. Я думаю, на них кто-то повлиял.

— Наши конкуренты? — Раскольников резко начал паниковать. — А что же тогда делать? А ведь они могли… А что тогда? А если правда задержат с ремонтом? У меня весь бюджет расписан… Да и люди… Ох.

Он схватился за голову, и принялся ходить взад вперёд по первому этажу, который уже практически полностью был готов к открытию.

— Успокойся, — моим друзьям часто приходилось это слышать от меня. Потому что подобные эмоции делу точно помочь не смогут. Если возникла проблема — её надо решать, а не паниковать. — Ты говорил, что заключил договор с одной фирмой. Дай мне контакты этой фирмы, поеду разговаривать с их главным.

Я был знаком лично только с бригадиром. Но уже понятно, что через него этот вопрос не решить.

Тут два варианта: либо кто-то повлиял на бригадира, либо на его начальство. В обоих случаях стоит действовать через главное руководство.

Конечно, оставался незначительный шанс с того, что и правда случился форс-мажор. Но мне в это слабо верилось.

— Сейчас найду, — засуетился Эдуард. Скоро он раскопал нужные договоры, и отдал мне. — По идее, сроки прописаны… Но в таких договорах всегда стандартом идёт строчка про форс-мажор, и…