— Я хочу, чтобы ты встретился с этим Вторниковым, — ответил Денис Евдокимович. — И предложил ему… скажем так, замедлить темпы работы.

— В каком смысле? — удивлённо переспросил Григорий. — Саботаж?

— Не саботаж, — покачал головой управляющий. — Просто небольшие задержки. То материалы не привезут вовремя, то рабочие заболеют, то оборудование сломается. Ничего серьёзного, но всё это будет оттягивать сроки открытия клиники.

Григорий Михайлович задумчиво посмотрел на лист бумаги в своих руках.

— Они же не смогут тянуть вечно, — заметил он.

— Верно, но открытие клиники это отложит. Боткин начнёт нервничать. Всё пойдёт не по плану, — довольно перечислил Денис Евдокимович. — И в итоге он откажется от своей идеи. Нет, ну мы ему ещё поможем, конечно. Но это будет наш первый крупный шаг.

— Этому Вторникову надо заплатить, — заметил Григорий. — И, думаю, возьмёт он немало.

— Наша клиника может себе это позволить, — отмахнулся Денис Евдокимович. — Глеб Викторович ничего не говорил про ограничения в финансах. Так что выполняй давай.

— Понял, — ответил Григорий и вышел из кабинета.

Управляющий остался один.

План был хорош. Денис Евдокимович очень гордился собой.

За время, пока оттягивается строительство, Боткин и доверие потеряет, и желание открывать клинику.

— Ох, Боткин, — пробормотал он. — Но не надо было тебе открывать свою клинику. Я предупреждал.

В шесть часов вечера я спустился в холл. Екатерина уже ждала меня, одетая в элегантное тёмное платье. Самое то для предстоящей встречи.

Мы поймали такси и поехали в особняк рода Мюллер. Ехать пришлось не очень долго, и вскоре мы подъехали к шикарному двухэтажному зданию, выполненному в старинном стиле.

У Мюллеров явно всё хорошо с доходом в этой стране. Странно, откуда тогда такое сильное желание вернуться.

Нас встретил дворецкий, проводил в гостиную. В этой части встречи ничего не отличалось от привычных мне приёмов в Российской Империи. Всё-таки родственные души чувствуются.

Гостиная была обставлена с аристократическим размахом. Антикварная мебель, картины на стенах, хрустальная люстра. На каминной полке стояли фотографии в старинных рамках. Во всей обстановке чувствовалась любовь к роскоши.

На диване сидел пожилой мужчина, одетый в чёрный классический костюм. Возле камина стояла его точная копия, но помоложе.

— Добрый вечер, — на чистом русском языке проговорил мужчина на диване. — Меня зовут Йонас Мюллер, а это мой сын, Эмиль. Рады приветствовать вас в нашем доме.

Филимонов предупреждал меня, что Мюллеры до сих пор по традиции изучают русский язык. Но я не ожидал, что их произношение будет настолько чистым. Да, по всему видно, вернуться в Российскую Империю — их идея фикс.

— Боткин Константин Алексеевич, — представился я. — А это моя спутница, куратор музей в Российской Империи, Каштанова Екатерина Владимировна.

— Приятно познакомиться, — улыбнулся Йонас. — Ужин ещё готовится, надо подождать несколько минут. Прошу, присаживайтесь, Фридрих принесёт аперитив.

Я кивнул Екатерине, и мы расположились в креслах. Дворецкий тут же принёс нам поднос, на котором стояли стаканы с соком и магическим коктейлем, и лёгкие закуски.

Мы выбрали сок, пить на этой встрече не собирались.

— За успешное сотрудничество, — предложил тост Йонас, и поднял свой бокал.

— За успешное сотрудничество, — согласно кивнул я.

По всем правилам в начале встречи надо было завести беседу на нейтральную тему.

— Слышал, вы врач, господин Боткин, — обратился ко мне Эмиль. — Ваши научные достижения впечатляют. Лечение ВИЧ-инфекции, об этом и подумать сложно.

— Правильная комбинация аспектов лекарской магии может всё что угодно, — ответил ему. — Я сторонник этого учения.

— Интересно, — задумчиво кивнул Эмиль.

Мы продолжили беседу на отвлечённые темы. Йонас расспрашивал о ситуации в России, о жизни в Санкт-Петербурге, о научных перспективах. Эмиль после своего вопроса молчал большую часть времени, лишь изредка вставляя реплики. Он о чём-то крепко задумался.

Наконец, дворецкий объявил, что ужин готов.

Мы прошли в столовую. Ужин был превосходным — суп из тыквы, запечённая утка с яблоками, овощи на гриле. Всё приготовлено мастерски.

Когда ужин закончился, Йонас встал из-за стола.

— Думаю, пора переходить к сути нашей встречи, — объявил он. — Господин Филимонов говорил, что вы бы хотели взглянуть на нашу семейную реликвию. Так что пройдёмте за мной.

Мы с Екатериной двинулись было к нему.

— Прошу прощения, — кашлянул он. — Но по изначальному договору я покажу это только господину Боткину. Милая фрау Каштанова, вы подождите в гостиной.

Екатерина бросила на меня быстрый взгляд, и я кивнул. Изначально я действительно говорил, что посмотрю меч один. Пока что Мюллеры ничего не нарушали.

— Прошу, следуйте за мной, — тем временем произнёс глава семейства.

Мы прошли по длинному коридору, стены которого были увешаны портретами предков. Остановились перед массивной дверью.

В коридоре я приметил много охранников. Слишком много для одного помещения.

— Меч хранится в специальном помещении, — доставая связку ключей, объяснил Йонас. — С усиленной магической защитой.

Он начал открывать многочисленные замки. Наконец, последний щёлкнул, и дверь медленно отворилась.

За ней была небольшая комната без окон. Магические руны на стенах светились тусклым голубым светом. В центре, на резном постаменте из тёмного дерева, лежал меч.

Точнее, то, что когда-то было мечом.

Весь клинок был покрыт толстым слоем камня. Наросты были неровными, словно меч обрастал ими веками. Рукоять тоже едва виднелась под каменной коркой. Вот это да.

— Вот он, — как можно более торжественно произнёс Йонас. — Меч Александра Македонского. Абсолютно бесполезный для нашего рода, но всё-таки семейный артефакт.

Я внимательно осмотрел меч. Только достойному он покорится, как говорится в легендах.

— Господин Боткин, — Йонас тоже подошёл ближе. — Я хочу предложить вам сделку.

— Какую же? — спросил я.

— Если вы сможете снять проклятие с меча, то я готов вам его продать, — заявил Йонас. — Насколько я понял, ваша фрау Каштанова мечтает добавить его в свою коллекцию в музее?

Да, по официальной версии. Но что-то слишком уж просто Йонас решил предложить эту сделку.

— И какую сумму вы за него хотите? — поинтересовался я.

Каштанова взяла с собой определённый запас денег, вырученный за продажу нескольких артефактов с того самого склада. По изначальному договору именно она должна была оплатить меч.

Сумму, названная Йонасом, была втрое меньше изначально предполагаемой. Что ж, он точно пытается меня обмануть. Не знает, что со мной такое не пройдёт.

На альтруиста он не похож. Как и на человека, готового так просто расстаться с семейной реликвией.

— Резюмируя, если меч посчитает меня достойным и сбросит камень, вы продадите мне вашу семейную реликвию? — переспросил я. — Всё верно?

Йонас уверен, что придумал гениальный план. Сейчас сниму проклятие, и всё. Наивный.

— Да, — клятвенно выдохнул тот. — Всё так.

Ну-ну.

— Хорошо, — легко ответил я. — Договорились.

Протянул руку, дотронулся до меча и закрыл глаза. Впал в своеобразную медитацию. Я чувствовал, как меч словно изучает меня. Проверяет мои намерения, мою сущность, мои мысли. Решает, достоин ли я.

Время перестало существовать. И я даже не знаю, сколько провёл в таком состоянии. Десять минут, или может целый час.

Вскоре я почувствовал, как под рукой рушится камень. И моя рука легла на освобождённую рукоять.

Я открыл глаза. По всей поверхности меча расползались трещины. Куски камня отваливались, падая на постамент. Передо мной лежал меч Александра Македонского во всей своей красе.

Клинок был из светлого металла, почти серебристого. На лезвии виднелись древние руны, светящиеся золотым светом. Рукоять обвита золотой проволокой, на гарде красовался солнечный символ. Прекрасный меч, легенды не врали.