— Господин, — к нему почтительно обратился один из призраков, Максим. — Если вы позволите… И не прогневаетесь на меня… То я бы хотел кое-что сказать.
— Слушаю, — буркнул патологоанатом.
— Я могу вселяться в тела людей, и брать их под контроль, — заявил Максим. — На ограниченное время, но могу. Так могут не все призраки, но вы подпитали меня своей силой. И если вам это пригодится… Господин.
Призрак почтительно отплыл назад. А патологоанатом едва ли не затанцевал от радости. Вот оно!
Именно так можно будет заставить плясать Боткина под свою дудку. Так, а как их заманить на место ритуала?
Ответ на этот вопрос тоже пришёл довольно быстро. Арсений, ученик Боткина! Судя по всему, последний очень дорожит своим интерном. А интерна очень просто обмануть, и заманить куда надо.
Туда же как миленький подойдёт и сам Боткин. И в него вселиться Максим. После этого можно будет спокойно проводить ритуал.
И тогда… И тогда…
И тогда весь мир узнает имя Феликса Александровича. Узнает, что он не просто жалкий некромант. Что он — ученик Великого Некроса. Что он достоин величия.
Все те, кто презирал его, будут умолять о прощении. А он, Феликс, будет заставлять их страдать.
План был готов. Осталось дождаться нужного момента.
* * *
Началось утро воскресенья, которое, по обыкновению, было расписано по минутам. И первым делом я отправился в учёный совет.
Сегодня должен был состояться конкурс-соревнование с Александром Ястребовым. Победитель будет представлять свою работу на научной конференции через неделю.
Мы договорились встретиться с Чеховым в нашем кабинете за час до начала конкурса, и я поспешил туда. Антон уже ждал меня, нервно перебирая документы.
— Костя, привет! — выдохнул он. — Ты готов? Я что-то начал волноваться… Ты меня так пристыдил, что работа нашего оппонента тоже может оказаться хорошей. И это заставляет меня теперь нервничать. Я почему-то был уверен, что мы обязательно выиграем, и поедем на конференцию. А теперь…
— Успокойся, — попросил я. — Переживания нам не помогут, и ни к чему хорошему тоже не приведут. На конкурс нужно прийти спокойными и собранными, а не как волнующиеся школьники.
— Ты прав, — выдохнул Чехов. — Просто очень волнительно… Ещё и Даша сказала, что придёт поддержать. Ох…
— Что ж ты тогда свой стильный оранжевый галстук не надел? — усмехнулся я, вспомнив наряд Антона для первого свидания. Тогда мой друг налепил аляповатый галстук, и говорил, что это образец стиля и моды.
— Да ну тебя, — Антон чуть расслабился.
— Добррое утрро, Константин, — запоздало поздоровался со мной Гоша.
А я уже подумал, что он решил объявить бойкот. Всё-таки я участвовал в его вызволении из зоопарка. Свободу попугаям!
— Доброе утро, — кивнул ему я. Затем спросил шёпотом у Антона: — помирились?
— Более менее, — тихо ответил он. — Я всё ещё думаю насчёт выкупа попугая… Возможно, мы придём с ним к компромиссу в этом вопросе. Я же вижу, как ему плохо. Но пока отложили этот разговор до окончания конкурса.
И то верно. Мы прогнали наш доклад в оставшееся время, а затем пошли в главный зал, где и проводился конкурс.
В главном зале уже собрались члены комиссии — пять человек за длинным столом, включая Брусилова. Впервые видел всех членов комиссии учёного совета.
В зале сидела и Даша, перехватившая взгляд Чехова и усиленно ему помахавшая.
С другой стороны зала стоял Александр Ястребов со своим помощником. Я знал Ястребова только заочно, лично мы с ним ещё не пересекались. Он оказался высоким мужчиной лет тридцати пяти, с тёмными волосами и проницательным взглядом.
Его работы по экологической магии были известны в узких кругах. Я тоже был знаком с парочкой исследований. Всегда считал экологию и медицину связанными науками.
От уровня экологии напрямую зависит здоровье людей.
Ястребов посмотрел на меня и слегка кивнул в знак приветствия. Я ответил тем же. Противник достойный, будет непросто.
— Господа, прошу занять свои места, — громко объявил Брусилов. — Мы начинаем внутренний конкурс на право участия в конференции «Новый день». Первым выступит господин Ястребов с докладом о магическом методе переработки пластика.
Александр уверенно вышел к трибуне. Его помощник включил демонстрационный экран.
— Уважаемые члены комиссии, — начал Ястребов. — Сегодня я представлю вам метод, который может решить одну из главных экологических проблем современности. Проблему пластиковых отходов.
Я внимательно слушал его доклад. Надо было признать, он был хорош. Ястребов объяснял, как с помощью магии можно ускорить разложение пластика с нескольких сотен лет до нескольких недель. При этом процесс не выделял токсичных веществ и был относительно дешёвым.
Он показывал графики, демонстрировал результаты экспериментов, приводил расчёты. Всё было оформлено профессионально и убедительно.
Через двадцать минут Ястребов закончил. Комиссия задала несколько вопросов, на которые он ответил чётко и уверенно.
— Благодарим вас, господин Ястребов, — кивнул Брусилов. — Впечатляющая работа. А теперь прошу господина Боткина и господина Чехова представить свой доклад.
Теперь уже мы с Антоном поднялись на трибуну. Чехов разложил материалы, а я приготовился к выступлению.
— Уважаемые члены комиссии, — начал я. — Сегодня мы представим вам метод лечения заболевания, которое до сих пор считалось абсолютно неизлечимым. Болезни Крейтцфельдта-Якоба.
Я заметил, как несколько членов комиссии переглянулись. Их сразу же заинтересовала эта тема. Тем более, что до этого я специально нигде её не освещал.
— Болезнь Крейтцфельдта-Якоба — это редкое заболевание головного мозга, — начал с определения. — Оно вызывается накоплением патологического белка приона в нейронах. Летальность составляет сто процентов. До настоящего момента не существовало ни одного эффективного метода лечения.
Чехов включил демонстрационный экран, где появилась схема нейрона с отложениями приона.
— Однако, используя комбинацию неврологического и инфекционного аспектов лекарской магии, мне удалось разработать метод очищения нейронов от патологического белка, — я указал на схему. — Процесс требует высокой концентрации и значительных магических затрат, но он работает.
Я рассказал о теоретической базе, о том, как именно магия воздействует на прионы, о механизме лечения. Чехов внимательно слушал, в нужное время демонстрировал графики и расчёты.
— Метод был успешно применён на реальном пациенте, — я знал, что это будет убедительным аргументом. Одно дело — теория, и другое — уже применённый на практике метод. — Молодая женщина с диагностированной болезнью Крейтцфельдта-Якоба на начальной стадии. После трёхчасового сеанса лечения все симптомы исчезли.
Я закончил свой доклад, и члены комиссии перешли к вопросам. Один из членов комиссии тут же поднял руку.
— Вы говорите о лечении на начальной стадии, — сказал он. — А что насчёт более поздних стадий, когда уже произошли необратимые повреждения мозга?
— На поздних стадиях лечение сложнее, — спокойно ответил я. — Если нейроны уже погибли, лекарской магией их невозможно восстановить. Но можно остановить прогрессирование болезни и сохранить оставшиеся функции мозга. Это всё равно значительно продлевает жизнь пациента и улучшает её качество.
— Насколько доступен этот метод? — спросил другой член комиссии. — Вы сказали, что он требует высокой концентрации и больших магических затрат.
— Метод могут применять только лекари с развитыми неврологическим и инфекционным аспектами, — отозвался я. — Но в этом вся суть моего учения о лекарской магии. С неразвитыми аспектами ничего не добиться.
Вопросы продолжались ещё минут десять. Я отвечал спокойно и подробно, не упуская ни одной детали.
Наконец, вопросы закончились.
— Благодарим вас, господин Боткин, господин Чехов, — проговорил Брусилов. — Это действительно выдающаяся работа. Комиссия удалится на совещание. Просим вас подождать.
