— Как вы можете? Ей же больно! — возмутилась я и ринулась в сторону дома.

— Стой! — окликнула меня женщина. — Не смей туда входить! Слышишь? Никому нельзя!

Но разве может такая фраза остановить хоть кого-то? Точно не меня. Я побежала еще быстрее и уже через пару секунд была в комнате.

Оценить ситуацию было сложно. Все, что я видела снаружи — лишь полбеды по сравнению с тем, что я увидела внутри. Я бы поняла, если б дом и правда был заброшен. Так нет же. Тут точно жили, но состояние мебели… Не Было никакого состояния. Удивительно, как оно все еще не превратилось в пыль, которой и было покрыто.

Мне потребовалась минута, чтобы отыскать кричащую женщину.

— Что с вами? — склонилась я над ней. Ее лицо казалось высохшим от обезвоживания. Она вся казалась высохшей. Сколько же она не ела? Казалось, что года. Но это же невозможно.

Бабушка лежала на кушетке с закрытыми глазами и выглядела умиротворенной. Но прошло всего пол минуты, и она вновь зашлась криком. И большее образ не казался мне спокойным. Нет. Ее глаза вылезали из орбит, все тело сводило судорогой и этот истошный крик…

— Что с вами? Прошу, скажите мне! — просила я, не зная, что делать. Я никогда не встречала таких заболеваний. Да и профиль у меня, мягко говоря другой.

Бабушка не отвечала, а я поняла, что первым делом я сниму спазмы. Хорошо, что мой мешочек с травками был при мне. Пустырник, душица, донник… Все это уже было смешано и растерто в порошок заранее. Лучше принимать настоявшимся раствором, но где я тут кипяток найду?

Огляделась. Рядом стоял стакан с водой. Неужели эта женщина встает и ходит? Иначе, откуда у нее вода в стакане? Но размышлять об этом долго я буду потом. Сейчас быстро всыпала порошок, размешала ложкой, которую нашла рядом и начала вливать старушке в рот. Поначалу она не хотела глотать, все вытекало мимо. Но приноровившись, она все же выпила настой. Я подсыпала немного и успокаивающего быстрого действия, так что бабушка уснула уже минут через пять и криков я больше не слышала.

Немного побродив по дому и оценив степень нанесенного ему ущерба, я поджала губы. Н-да работы тут непочатый край. Старушке вовек не управится.

Вышла на улице и подошла к другому соседу. Этот был через дорогу и тоже возился в клумбе.

— Добрый день, господин, — улыбнулась я ему.

— Добрый, барышня, — радушно поприветствовал меня он, но в глазах я увидела некую опаску.

— Расскажите, будьте любезны, что с этим домом приключилось? — попросила я, опираясь руками на забор.

— Так проклята Щода. Давно уже. Что случилось не знаю, да умная бабка была. Зашел к ней как-то дракон один. А как вышел — вот так и закричала. Мы ей помочь хотели, но, кто ни зайдет, его потом беда настигает. Чужое горе, оно плохо, конечно, но своего тоже не надо, — с сожалением в голосе, произнес он.

— И давно она так кричит? — спросила я.

— Она не всегда кричит. Какое-то время в день. Мы уж привыкли и не замечаем. Уже месяцев восемь, не меньше, — пожал плечами сосед.

— А как же она…

— Как живет не знаю, сила в ней, говорят, какая-то. Но мне того не ведомо. Уже все ждем, когда ж помрет. Не ходит же к ней никто, а как-то дышит. думаю. силу из дома черпает. Вон, как быстро он увядает. А строился на века! — словоохотливый мне попался сосед, ничего не скажи. Сразу видно, что новые люди у них редкость, а посплетничать всласть охота.

Попрощавшись с соседом, я вновь зашла в дом, проверить его хозяйку. Она крепко спала и даже лицо ее немного разгладилось. Захотелось присесть на стул, возле кровати, но пыли там было, взяла тряпку, пыль стерла. Тряпку бросила на пол, а руки все еще грязные. По старой детской привычке, вытерла об себя и… Наткнулась на сверток в кармане.

Развернула я ведьмин подарок, а там жидкость синяя во флаконе. И светится как-то неестественно. И обрывок бумаги.

“Ты мне, я тебе, а ты ей.”

Вот она карусель добра. Что ж, бутылек выглядел настолько подозрительно, что я совершенно не знала, как лучше поступить. Дать старушке неизвестный напиток, доверившись старой ведьме? Просто уйти?

— Бабушка, милая. У меня есть зелье, но я не знаю, как оно вам должно помочь. Что мне делать, бабушка? — зашептала я, глядя на спящую женщину.

Дать выпить зелье я ей не рискнула, отложив его на тумбу возле кровати. А вот настойку давать буду. Хоть немного, а легче ей станет.

Кажется, с ночлегом я определилась. Не хоромы, но и больную ее я не брошу. Решив так, я отправилась за лошадью.

— Это не лучшая из идей, — сказала мне соседка, которая уже отметилась в моей памяти, как добрая и чуткая женщина.

— Почему же? — спросила я, привязывая лошадь во дворе. Она моментально увлеклась травой, чему я была несказанно рада. Газонокосилки у меня не было.

— Этот дом проклят и мы достаточно долго ждем возможности его снести. И восстановить доброе имя нашей улицы, — сказала соседка, гордо задрав нос.

— Как же называется эта улица? — поинтересовалась я, понимая, что не об этом говорит женщина.

— Улица Милосердного Патрика, — гордо задрав нос к небу, просветила меня женщина, а я не смогла сдержать смех. Вот так милосердные особы тут живут.

— Что смешного я сказала? — возмутилась соседка.

— О, — хмыкнула я, успокаиваясь. — Вам не понять.

С этими словами я вошла в дом, памятуя о том, что срок действия отвара должен подходить к концу, а значит, бабушка может уже проснуться.

Каково же было мое удивление, когда я поняла, что пузырек, оставленный мною возле кровати пуст, а бабушки в ней нет.

Я протерла глаза. Безусловно, я провела в дороге достаточно много времени, но точно не так много, чтобы сначала придумать себе бабушку, которая едва могла дышать, а потом потерять ее в полуразрушенном доме.

Медленно осматривая комнату глазами, я пыталась понять, не сошла ли я с ума, пока не наткнулась глазами на стоящую, такую же сухую, как и прежде хозяйку дома. Вот только она больше не лежала на кровати, а довольно таки бодренько стояла и взирала на меня немигающим взором.

— Бабушка? — на всякий случай задала я один из самых глупых вопросов из возможных.

— Щода, милое дитя, — сказала она хриплым голосом. Видимо, от криков, она его сорвала. Что ж, это поправимо. У меня даже есть подходящая трава с собой. Надо будет добавить в отвар. — Можешь называть меня Щода.

— Бабушка Щода…

— Я не бабушка, пусть на много тебя и старше. Зови меня по имени. Невежливо напоминать женщине о ее возрасте, — наставительно сказала она.

Мне оставалось лишь кивнуть, принимая такие правила. Я не понимала, почему люди отвергают старость и всячески ее стыдятся, но это выбор каждого.

— Щода, я делаю вам отвар и покину ваш дом. Уверена, раз вам стало легче, вы бы хотели побыть одна, — сказала я и подошла к чашке.

— Нет. Я против твоего отъезда. Ты была готова смотреть за немощной старухой, а составить мне компанию не можешь? — приподняла она свою бровь и выразительно на меня посмотрела.

— Я бы не хотела вас стеснять, — спокойно ответила она.

— Наоборот, я благодарна тебе, дитя. Тебе удалось добыть для меня зелье ислы. А его может приготовить только сильная ведьма. Знаешь, таких в нашем городе не много. Одна осталась. Но она никогда людям не помогала на моей памяти. А ты как-то получила то единственное, что могло прекратить мои мучения. Сейчас я заварю нам чаю и ты мне все расскажешь. Как звать, куда путь держишь… — говорила бабушка, а сама направлялась в то, что осталось от кухни.

Я последовала за ней. Если уж она собирается добыть кипяток в этих условиях, то я смогу заварить ей отвар эффективнее. Не верю я, что один какой-то напиток ее на ноги поднял.

— Зачем вы выпили этот напиток? — спросила я, наблюдая за тем, как старушка ищет что-то на кухне.

— Ты ведь для меня его принесла. Разме мне бы помогло на него смотреть? — удивилась Щода.

— Вы могли умереть! — мне казалось, что я говорю ей очевидные вещи, которые она по какой-то причине игнорирует.