— Какая Света? — нахмурилась она.

— Ну Света. Секретарша. Между прочим, она бывшая манекенщица. Даже работала в Милане и Токио.

— На что ты намекаешь?

— Ты могла бы занять ее место. Пойми, это сейчас для тебя самый лучший вариант. Ты останешься в модной тусовке, у тебя будет стабильная ежемесячная зарплата, не зависящая от всяких там кастингов.

— Знаешь что, — Нина резко встала со стула, — даже если бы мне пришлось собирать на помойках бутылки, даже если бы у меня не было денег на самые дешевые колготки, я все равно не стала бы подавать кофе такому скользкому типу, как ты! — Нина подхватила шубку и гордо вышла из его кабинета.

…Конечно, в тот же вечер Нина отругала себя за резкость, но гордость не позволила бы ей извиниться перед Геннадием. В сущности, он прав. Конечно, он немного опередил события, Нина вполне могла бы проработать еще пару-тройку лет. Но вход на самые престижные кастинги для нее давно закрыт. Шестнадцатилетние будут рекламировать известные парфюмерные марки и «звездить» на журнальных обложках. А Нина уже ветеран. Конечно, лицо у нее известное, как говорится, раскрученное… Но мало ли в Москве раскрученных лиц!

В тот вечер Нина отключила телефоны и несколько часов прорыдала над своими красивыми черно-белыми фотографиями. Время от времени она с мазохистским наслаждением посматривала в зеркало — ничего себе «красавица»: лицо красное от слез, глазки заплыли и потерялись, словно ее папа был как минимум китайцем; нос распух… Нина даже две банки джина с тоником выпила, хотя никогда раньше таких крепких напитков не употребляла; она выкурила толстую и горькую кубинскую сигару, когда-то подаренную ей одним фотографом; она купила в супермаркете огромный торт с жирным сливочным кремом и съела его в полном одиночестве. (А зачем ей теперь сидеть на диете?)

Кончилось тем, что Нина уснула прямо на полу — не обращая внимания ни на яркий свет, ни на работающий телевизор.

А утром ей захотелось человеческого общения. Она вяло пролистала записную книжку и позвонила Олесе Сазоновой.

— Леська, давай встретимся. У меня проблема! — с ходу объявила она.

— Вообще-то у меня ремонт, — рассеянно сказала Олеся, — я как раз сейчас обсуждаю с дизайнером, сколько скамеечек делать в домашней сауне. А что у тебя случилось? Надеюсь, ничего серьезного?

— Да нет, — усмехнулась Нина, — так, пустячок. Меня уволили с работы, я напилась. А так все как обычно.

— Да ты что?!

Нина ясно представила себе Олесину физиономию — расширенные глаза, влажно-пухлый ротик приоткрыт. Ей любопытно, что произошло, Олеся хочет услышать сплетню, Олеся жаждет крови! Нина собралась было отменить встречу, извиниться и светски распрощаться, но Леся ее опередила:

— Знаешь, Нинок, пожалуй, я могу встретиться с тобой. Давай в кофейне «Садко» через полчасика. Для любимой подруги я всегда выкрою время.

Олеся явилась на встречу в соболиной шубе до пят. Волосы заплетены в тяжелую косу (скорее всего, половина этой блестящей, ухоженной косы — просто вплетенные шиньоны, ведь раньше у нее не наблюдалось такой глянцевой гривы). В ушах сверкали массивные кольца — арабское белое золото, обсыпанное мелкой брильянтовой крошкой. В разрезе шубки проглядывалось атласное красное платье, стилизованное под крестьянский сарафан. Настоящая русская (или новорусская) красавица. Нина почувствовала себя неловко — Олеська разрядилась, словно собиралась посетить как минимум вечернее шоу в «Мулен руж», а она, Нина, нацепила простые джинсы и недорогой полосатый свитер. К тому же даже не подкрасилась.

Леська с размаху плюхнулась на стул и тотчас же выложила перед собой три миниатюрных мобильных телефона. Нина знала, что каждый из них стоит не меньше семисот долларов.

— Зачем тебе три-то? — спросила она, скорее из вежливости.

— Ах, так разве одним обойтись, — Олеся вздохнула притворно тяжело и постреляла глазами по сторонам, — по одному мне муж звонит, я обещала его вообще никогда не занимать. По другому я общаюсь с дизайнерами и декораторами. А третий номер мой личный, — Олеся слегка зарделась, — так сказать, для милых дамских шалостей.

— А зачем ты решила сделать ремонт? — Нина старательно поддерживала светскую беседу.

— Да мне тут муж квартирку подарил, — кокетливо вздохнула Леся, — на Восьмое марта. А то мне в загородном доме, знаешь, надоело тусоваться, хочется в Москву.

— Здорово. Большая квартира?

— Да не очень, — Олеся нахмурилась, — всего-то комнат шесть… Или семь. Если честно, я еще не успела сосчитать. Ну не все комнаты жилые, разумеется. Сауна есть, тренажерный зал… Нин, а ты-то как, — немного небрежно поинтересовалась подруга, — расскажи про работу.

— Да так… — Нина неопределенно пожала плечами. Отчего-то ей совсем расхотелось жаловаться. Даже наоборот — она инстинктивно расправила плечи и втянула живот. — Неплохо вообще-то. Я немного преувеличила насчет работы. Ты же знаешь меня, я такая паникерша. Просто контракт сорвался, на который я рассчитывала.

— А что за контракт? — оживилась Олеся. Все-таки она немного комплексовала — Нина была успешной моделью, а она, Олеся, всего-навсего мужняя жена, хотя и подавала когда-то неплохие надежды.

— Ничего особенного. Зато на этой неделе я улетаю в Мексику сниматься для местного «Bora».

Леся завистливо прикусила губу.

Зачем она соврала про «Вог»? Хотя подруга сама виновата. Нечего было демонстрировать Нине свое благополучие, да еще в тот момент, когда она пришла к ней за простым человеческим участием. И Нине расхотелось рассказывать. Они еще поболтали о том о сем — вяло и зло обсудили общих приятельниц-манекенщиц, посетовали на весеннюю слякоть и отсутствие в Москве по-настоящему модных мест.

Потом Олеся ушла, оставляя за собой тонкий шлейф супермодных японских духов «Роза». Небольшой флакончик этих духов стоил, Нина знала, почти тысячу долларов.

А Нина выпила еще одну чашку кофе, а затем позвонила своему единственному настоящему другу.

Так что через несколько часов она уже завтракала в обществе Василия Сохатого. Нине смертельно хотелось крепкого кофе — причем не чашечку, а чашку, да еще с тремя ложками сахара. Но Вася уговорил ее заказать зеленый чай:

— Ты и так бледная, как утопленница. А от кофе еще хуже станет. Как профессиональная модель, ты должна это знать.

— Как бывшая профессиональная модель, — грустно поправила она, — неужели ты так и не понял, что моя карьера умерла. А мой день рождения в «Метрополе» — это были пышные похороны, просто тогда я еще этого не знала.

— Красиво говоришь, — похвалил ее Сохатый, — только это ты сама делаешь из мухи слона.

— Вася, но я больше не работаю в «Севен санз»!

— Во-первых, у тебя остался контракт с моим Домом моды. Через две недели я собираюсь снимать новый каталог с тобой в главной роли. Еще ты у меня будешь невестой на всех показах, и в следующем году я повезу тебя в Париж.

— Вася, милый, это же смешно! Конечно, я буду позировать для каталога. И в показах твоих еще поучаствую. Но только до тех пор, пока не пойму, что стала обузой. Понимаешь, я не хочу, чтобы ты обеспечивал меня работой из милости. И потом, твои показы бывают не так часто!

— Нина, но есть ведь и другие модельные агентства. Например, «Престиж», «Президент», «Модус вивендис»… В любом из них тебя с руками-ногами оторвут.

— Увы. я не звезда, — вздохнула Нина, — это тебе кажется, что я знаменита, потому что ты ко мне пристрастен. А для других я просто примелькавшаяся физиономия, не более.

— Хочешь, давай поспорим на сто баксов? — азартно предложил он. — Ты придешь в любое из этих агентств, и тебя сразу примут.

— Конечно, — усмехнулась она, — возможно, я еще года два поработаю. Разумеется, на какой-то мелочовке. А потом и оттуда вежливо попросят. Или невежливо — и будут правы. Кто я такая? Никто, вешалка, моделька…

— Ну тогда остается только одно. — Вася задумчиво на нее посмотрел.