— Нин, а ты не хочешь вечером сгонять куда-нибудь вместо ужина? — неожиданно предложила Ана. — Все равно кормят тошнотворно.

— А куда именно? — удивилась Нина.

— Ну мало ли… Наверняка здесь есть много хороших мест. Найдем какое-нибудь уютное кафе, вина местного выпьем, поболтаем. Можно на дискотеку; зарулить. Или на пляж — искупаться.

— А нам ничего за это не будет? Вроде бы мы подписали контракт, что обязаны придерживаться предложенного организаторами распорядка.

— Ты всегда такая правильная? — рассмеялась Ана. — Я тебя умоляю, мы же не злостные нарушители, а только один раз оторвемся. И потом, я могу сказать директору, что у меня в Барселоне родственница и мы хотим ее навестить.

— А если проверят?

— Ну ты даешь! Кому это надо? Мы же не на «Мисс Мира», в конце концов! Это там порядки драконовские и в каждом номере по пять видеокамер, а здесь вполне нормально. Ну так что?

— Ну вообще, — замялась Нина, — вообще-то… Наверное, это было бы здорово!

Девушки-конкурсантки и правда жили по расписанию, и их ежедневный график был весьма напряженным. В восемь утра в каждом номере раздавался настойчивый телефонный звонок — это бдительные менеджеры напоминали спящим красавицам, что пора вставать. После легкого завтрака все собирались возле открытого бассейна. Там, на раскаленных гранитных плитах, с ними занимались тренер и балетмейстер, а вокруг тренирующихся красавиц суетился официальный фотограф конкурса, собирающий сведения для красочного каталога. Потом несколько мучительно коротких часов свободного времени — можно успеть выпить кофе или свежевыжатый фруктовый сок в прибрежном баре или сделать немудреные покупки. В четыре часа, после окончания традиционной испанской сиесты, утомительная трехчасовая репетиция в зале. После ужина девушки переодевались в вечерние костюмы и фотографировались в студии и на натуре, в макияже и без него. В десять часов вечера — отбой. Менеджер сам лично ходил по комнатам и проверял, все ли на месте, — ну прямо как в пионерском лагере.

Репетиция еще не успела закончиться, как Ана подошла к Нине и весело защебетала:

— Ну вот, я обо всем договорилась! Можно идти.

— Но мы еще не прорепетировали финал! — возразила Нина. — До конкурса остается мало времени, сегодня должны всем по очереди примерить платья финалистки.

— Это плохая примета. Но, если хочешь, я тебя подожду. Хотя ты много теряешь. Я по телефону заказала столик в потрясающем ресторанчике.

— Ну… — Нина внезапно почувствовала острый голод. За ужином она почти ничего не съела. — Ну ладно. Только незаметно давай, чтобы мне вместе с тобой не попало!

Девушки выскользнули из зала. Когда они вышли на улицу, выяснилось, что у входа Ану ждет огромный серебристый мотоцикл.

— Садись назад, шлем можно не надевать, — скомандовала норвежка, — не волнуйся, Нина, я хорошо вожу. У меня дома такой же.

— Но откуда он у тебя здесь?

— Арендовала. У нас в отеле внизу офис компании. Там можно взять в аренду подержанный мопед или мотоцикл. Все так делают.

— Но я в платье, — развела руками Нина.

— Ничего, так даже сексуальнее, — оценивающе оглядела ее Ана, — горячие испанцы будут смотреть на тебя и умирать от вожделения, — она ловко перекинула ногу через сиденье. Надо сказать, что сама норвежка надела выцветшие джинсы, которые плотно обтягивали ее литые, мускулистые ноги, и ковбойские сапоги из змеиной кожи с острыми носами. Такая обувь только начала входить в моду. Нина видела подобные боты на манекенщице в каком-то французском журнале мод.

«А эта Ана, должно быть, девушка небедная, подумала она, — одни сапоги стоят долларов пятьсот».

…Ресторан «Сапатильо рохо», в котором зарезервировала столик Ана, едва можно было назвать рестораном. Это заведение представляло собой огромный соломенный шатер, в котором едва помещалось несколько почти игрушечных круглых столиков. Интерьер был выдержан в пляжно-тропическом стиле — полукруглая барная стойка, увитая сочно-зелеными пластмассовыми лианами, официанты, разгуливающие в цветастых гавайских рубахах. Была в ресторане и сцена — круглое возвышение с зеркальным полом и металлическим шестом посередине.

— «Сапатильо рохо» в переводе с испанского означает «Красная туфелька», — объяснила Ана.

— «Красная туфелька»? — переспросила Нина, — это что, злачное место?

— Это модное место, — отпарировала Ана и раскрыла меню, — ты разбираешься в испанской кухне?

— Нет, — честно призналась Нина.

— Тогда я сама закажу для тебя Предлагаю нарушить диету и взять паэлью по-кастильянски. Это рис, обжаренный с грибами, овощами и специями. Вот увидишь, тебе понравится. И еще — обязательно вино. Красное, сухое. Я обычно разбавляю его газированной водой.

— Зачем?

— Так модно, вся Европа пьет вино с минералкой.

— Ана, а здесь еще и стриптиз будет? — Нина кивнула на металлический шест. — Нас не выгонят с конкурса за то, что мы пришли в такое место? Я слышала, это не приветствуется.

— Ну ты и трусиха, — Ана отсалютовала ей полным бокалом, — расслабься, они думают, что мы в гостях у моей родственницы. Неужели ты и вправду считаешь, что кто-то будет за нами следить?

Нина поднесла к губам бокал. Вино, разбавленное газированной минералкой, оказалось приятно-терпким на вкус — словно красное сухое шампанское.

— Почему ты пригласила именно меня? — спросила Нина, — мы ведь не так-то много с тобой и общались.

— Ты мне больше всех понравилась, — призналась Ана, — все остальные девчонки просто дуры крашеные. Особенно итальянка. Строит из себя топ-модель, а выглядит как обитательница квартала красных фонарей.

— Мне тоже она не очень… — Нина отхлебнула еще вина, — слишком манерная и надменная. Я общаюсь только с Олесей. Она русская, помнишь ее? Мы живем в одном номере.

— Помню, помню, — поморщилась Ана, — будь с ней поосторожней. Твоя Олеся девушка прожженная.

— Что ты имеешь в виду? — Нина даже немного обиделась за Лесю. — Да она же совсем ребенок, ей только-только шестнадцать стукнуло. Она из деревни, случайно стала моделью. Проходила мимо кинотеатра в Ярославле, а там — региональный отбор на этот конкурс?

— Случайностей не бывает, — философски заметила Ана, — вся жизнь — это одна сплошная закономерность. А я вчера видела, как твоя Олеся вовсю кокетничала с одним из спонсоров конкурса. Прямо из платья вон лезла, чтобы ему понравиться.

— Она сама не понимает, что делает, — улыбнулась Нина, — наивная слишком. Вот в самолете к ней прилип какой-то бизнесмен с сальным взглядом, так она с ним мило болтала и даже приняла в подарок духи. Я потом ее отругала, а она говорит: что ты, Нина, это просто очень хороший человек. Он сказал, что я на его дочку похожа.

— Ну-ну, — Ана схватила красивую высокую бутылку и подлила еще вина — сначала в Нинин бокал, затем в свой, — ладно, мое дело предупредить. Смотри, Нина, сейчас стрип-шоу начнется.

— Я не очень люблю стриптиз, — призналась Нина, — мне всегда жаль девочек.

— Нашла кого пожалеть. Они зарабатывают несколько тысяч долларов за одну ночь. В хороших клубах, разумеется.

Не успела Ана произнести эти слова, как на крошечную сцену под аккомпанемент кастаньет выскочила вульгарно одетая девушка. Скорее всего, раньше эта стриптизерка занималась профессиональным баскетболом или метанием ядра. У нее была литая фигура — длинные мускулистые ноги, обтянутые прозрачными белыми чулками, большие загорелые руки, широкая спина. В то же время она была очень красива — по-модельному правильное лицо с трогательно-вздернутым носиком и огромными, умело подведенными глазами и копна непослушных блондинистых кудрей. Зазвучала кампарсита, и девушка начала ритмично извиваться вокруг шеста. На ней была пушистая шубка из легких белых страусиных перьев, которая при каждом движении распахивалась как бы невзначай, позволяя рассмотреть высокую аппетитную грудь как минимум пятого размера, упакованную в блестящий кожаный лифчик.

— Хороша, правда? — подмигнула Ана. — Ядреная девчонка!