…В конце февраля вновь позвонила мама.

— Ниночка, я так по тебе соскучилась, — пела трубка хрипловатым маминым голосом.

— Я по тебе тоже.

— Ты обязательно должна приехать! У нас такое событие, ты не представляешь.

Нина поморщилась. Еще несколько месяцев назад она с радостью упаковала бы чемодан и уехала домой — на пару месяцев, а может быть, и насовсем. Но уезжать из Москвы сейчас? Пережить такие унижения — и в итоге спасовать и все бросить?

— У меня много работы, — вздохнув, сказала она, — к сожалению, сейчас никак не получится. Вот, может быть, в апреле. Или мае.

— Очень жаль, — мамин голос погас, — но все равно я за тебя рада. Что ты чего-то добилась.

— Я и на свадьбу к тебе не приехала, ты уж извини… кстати, что у вас за событие, почему ты позвонила?

— Да так, — мама выдержала паузу, которой позавидовал бы любой абитуриент Щукинского училища, — вообще-то ничего страшного, что ты не приехала на свадьбу, потому что я развожусь.

— Как?! — Нина подпрыгнула на кровати. — Как — разводишься? Ведь еще и месяца со свадьбы не прошло?

— Месяц прошел, — кокетливо возразила мама, — один месяц и четыре дня. Понимаешь, я вдруг поняла, что мы совершенно не подходим друг другу.

— Неужели нельзя было понять это до брака?

— Ну, Нинель, ты же меня знаешь. Я вся такая легкомысленная, наивная, доверчивая, просто ужас… Ладно, милая, у меня кончаются деньги. Я тебе не из дома звоню, а с телеграфа, не хочу, чтобы мама и Павлик подслушали наш разговор. Они еще не знают, что мы разводимся. Чао-о! — И бросила трубку.

…А в первый день весны Нину снова заказал владелец сети ресторанов Иван Калмык. На этот раз он пригласил ее на открытие шикарной пятизвездочной гостиницы в центре Москвы. На Нине было розовое платье с одним голым плечом — прямо как у героинь сериала «Санта-Барбара». Когда она сняла в гардеробе пальто, Иван восхищенно воскликнул:

— Ну ты даешь! Ничего, что я рядом с тобой? Ты бы меня предупредила, я бы тоже как-нибудь принарядился. А то все подумают, что такая шикарная дама нашла себе где-то бедного старика.

Конечно, он лукавил. Продав одну его рубашку, можно было купить двадцать Нининых платьев. Еще бы и на туфли с сумочкой осталось. А когда они пришли в просторный холл, залитый мягким золотистым светом (такое освещение бывает только в элитных отелях да в дорогих салонах красоты), Нина вдруг поняла смысл его шутки. Дело в том, что вечернее платье предпочла только она; остальные дамы были одеты дорого, но скромно. Разумеется, все тотчас же уставились на Нину: мужчины — с любопытством, женщины — с откровенной неприязнью. В холле было и несколько Нининых коллег — эскорт-девушек из агентства «Феникс». С одной из них Нина вежливо поздоровалась, но девушка только пренебрежительно усмехнулась и отвернула красиво причесанную голову. «Я похожа на проститутку, и она не хочет демонстрировать всем, что она со мною знакома», — вдруг подумалось Нине.

Наверное, никогда раньше она не чувствовала себя так неловко. Что там шоу боди-арта! Нина втянула голову в плечи и опустила глаза — словно это могло спасти ее от назойливого любопытства светских львов.

— Ну что ты такая грустная? — Иван протянул ей бокал, наполненный прозрачным шампанским. — Неудачи на личном фронте?

— Нет, что ты, — она поднесла к губам бокал, неловко запрокинула голову, и пенистая жидкость вылилась на нежно-розовую атласную ткань. — Ну вот, теперь пятно будет!

— Какая же ты недотепа, — засмеялся Калмык. Он достал из нагрудного кармана пиджака безукоризненно белый накрахмаленный носовой платок и ловко размазал по ткани влажное пятно. — Знаешь, по-моему я сделал еще хуже.

— Ничего страшного, — Нина поняла, что еще пара минут — и она разрыдается, не обращая ни на кого внимания, — пойду в туалет, попробую замыть пятно.

Но он неожиданно удержал ее за плечо:

— Нин, я так понял, тебе здесь не очень-то нравится. Хочешь, свалим отсюда, поужинаем где-нибудь?

— Но… это будет удобно?

— Пойдем уж!.. Снегурка.

Он привез ее в закрытый загородный клуб. Конечно, и там она оказалась единственной девушкой в вечернем платье, но почему-то никто не обращал на это внимания. Видимо, здесь не принято было разглядывать посетителей. Они уселись за самый дальний столик, Иван заказал для своей спутницы легкий фруктовый салат со взбитыми сливками и кофейный коктейль.

— Извини, я, кажется, испортила тебе вечер, — вяло улыбнулась она.

— Это ты меня извини, — он с аппетитом поедал свой салат, — я должен был тебя предупредить, что не стоит одеваться так роскошно. Хотя… все к лучшему.

— Что ты имеешь в виду? — Нина наконец рискнула подцепить десертной вилочкой какой-то фрукт — это оказался кусочек манго, нежно растаявший на ее языке.

— Ну сама представь, — рассмеялся Иван, — сидели бы мы сейчас с тобой на скучнейшей презентации, слушали бы чьи-то невнятные речи, ели фуршетные креветки. А здесь и салат потрясающий, и камин есть, и платье тебе на самом деле очень идет.

— Спасибо, — Нина порозовела и расслабилась, — вообще, я не понимаю, зачем ты меня во второй раз… приглашаешь, — смягчила она акценты, — я думала что эскорт-девочек зовут для каких-то публичных мероприятий, а мы…

— Странно, что ты сама не понимаешь, — перебил ее Иван, — просто ты мне нравишься, Нина! — И он отсалютовал ей безалкогольным молочным коктейлем.

В начале марта произошли кое-какие события.

Нину Орлову отобрали для съемок в малоизвестном подростковом журнале. Нина очень гордилась — ведь это был первый ее удачный кастинг. Она не могла поверить — в конкурсе участвовало почти полсотни девушек, а выбрали именно ее! Ее одну! Она готовилась к съемке, как Наташа Ростова к первому балу. За несколько дней сходила в косметический салон на чистку лица, всю неделю отлично высыпалась, заставляла себя есть побольше фруктов, даже загорала в солярии.

Съемка проходила в одном из окраинных домов культуры. Нину встретили как звезду-оскароносицу: фотограф галантно поцеловал ее руку, стилист помог Нине снять пальто, а ассистентка фотографа с улыбкой принесла для нее кофе из буфета.

— Спасибо, но я не пью кофе, — решила покапризничать Нина, — знаете ли, от этого портится цвет лица!

Кофе тут же заменили на зеленый чай, Нина пила его маленькими глоточками, а вокруг нее суетились люди. Визажист сделал ей макияж в модном «натуральном» стиле — посторонний человек, скорее всего, и не понял бы, накрашена она или нет, а просто восхитился бархатисто-персиковым цветом ее лица, естественным смугловато-розовым румянцем и длиной антрацитовых ресниц. Ей подобрали одежду — свободную футболку с какими-то яркими картинками на груди и черные джинсы, художественно обрезанные ниже колена. Постановщик объяснил Нине, что от нее требуется:

— Понимаешь, мы снимаем для молодежного журнала и пропагандируем экстремальные виды спорта. Ты будешь позировать на роликах, на горных лыжах и с парашютом за спиной. А потом мы на компьютере подберем фон — горы, небо, облака…

— Понимаю, что тут не понять, — важно кивнула она, — ничего, я довольно спортивная девушка. В ранней юности даже занималась художественной гимнастикой.

Однако Нина свои спортивные способности явно переоценила. На этой съемке не требовалось демонстрировать чудеса пластики. Но зато нужно было другое, о чем Нина имела весьма смутное представление.

— Делай вид, что ты стоишь в рампе! — говорил ей постановщик.

И Нина, ни разу в жизни не катавшаяся на роликах, недоуменно спрашивала:

— А что такое рампа? Кажется, что-то театральное?

— Дурочка, рампа — это же искусственная горка для роллеров. Давай, побольше артистизма!

Кто сказал, что профессия модели — это бесконечный праздник, праздник молодости, красоты и легких денег? Наверное, никогда раньше Нина Орлова не уставала так, как устала на этой съемке, где ей пришлось изображать экстремальную девушку.

Она каталась по студии на роликах, скейтборде, самокате и велосипеде, она носила за спиной довольно увесистый яркий парашютный ранец.