— Эй, а ты что здесь расселась, курица безмозглая?!

Нина обернулась на этот грубый окрик и увидела Юлию Дзен.

— Я? Я очереди своей жду, — еле слышно пробормотала девушка: надо сказать, она всегда терялась, когда на нее повышали голос. Нина совершенно не умела грамотно хамить, изящно ставить на место или светски игнорировать неприятного ей человека.

— Очереди ждешь?! — взвизгнула Юлия, и Нина невольно втянула голову в плечи. — У нас половина художников простаивает, а она очереди ждет! Что за дуры работают у Альки в агентстве, откуда она их только берет! — Галеристка грубо толкнула Нину. — Вась, вот разрисуй эту корову попроще! Времени нет, и так уже все шоу из-за этих безмозглых идиоток срывается!

Художник — высокий, рыжий и меланхоличный — сочувственно потрепал девушку по плечу:

— Не переживай, Юлька всех тут обкладывает, нс только тебя.

— Я знаю, — вздохнула Нина, укладываясь на специальную кушетку, застеленную полиэтиленовой пленкой, — а что ты на мне нарисуешь? Я смотрела каталог, и мне хотелось бы платье. Там было такое, зеленое, с большими бабочками. — Нина расстегнула бюстгальтер.

Художник недоверчиво посмотрел на нее и вдруг расхохотался:

— Ты что, издеваешься или и вправду не сечешь? — Он обмакнул ладони в густую бежевую краску и, прищурившись, оценивающе посмотрел на Нинину грудь. Причем это был не липкий и пристальный взгляд прожженного ценителя женских прелестей, а холодное любопытство настоящего художника.

— А что я должна сечь?

— А то, что платье с бабочками я рисовал бы часов пять, а то и все шесть. Это же настоящий шедевр. Я нарисую на тебе что-нибудь простенькое, купальничек симпатичный, например. — Он бегло провел вымазанной в краске ладонью по ее обнаженной спине, и Нина невольно передернулась — его ладонь оказалась такой холодной и жесткой.

Она закрыла глаза и постаралась расслабиться. «Надо относиться к этому как к массажу или какой-нибудь косметической процедуре, — уговаривала она себя, — в конце концов, богатые женщины платят за боди-арт сотни долларов, а у меня есть возможность носить нарисованный костюм совершенно бесплатно!» Нина настроилась на тяжелую работу — многочасовая вынужденная неподвижность так утомительна для энергичной молоденькой девушки! Но не прошло и получаса, как художник торжественно объявил:

— Готово! Марш на подиум, там идет последняя репетиция.

Однако какое противоречие! Только что он доказывал ей, что боди-арт не терпит торопливых, а сам разрисовал ее за какие-то четверть часа! Нина открыла глаза и недоверчиво уставилась в зеркало. То, что она увидела в глубине безжалостной зеркальной поверхности, заставило ее испуганно отшатнуться. С первого взгляда Нина не поняла, что именно в ней изменилось. Голой она ложилась на стол художника — голой же со стола и поднялась. И только приглядевшись, Нина заметила, что на ее теле все же были нарисованы две нечеткие полоски телесного цвета.

— Это… это ты называешь купальником?!

— А что тебе не нравится? По-моему, очень сексуально получилось, тебе идет.

— Но я как будто голая, — возмутилась она.

— Почему — как будто? Ты и есть голая, — художник усмехнулся, — милая, это же боди-арт.

— Но на других девушках такие рисунки, что и не поймешь, одеты они или нет. А я выгляжу как… как…

— Как девушка с разворота журнала для мужчин, — услужливо подсказал он, — все правильно. Мы так придумали. Сначала на подиум будут выходить девушки в «закрытых» платьях, потом — в более легкомысленных. А ты появишься последней. Зрители будут в шоке, они ведь подумают, что ты и правда голая. Смотри, я даже сосочки тебе подрисовал — в виде розочек. А потом они приглядятся и поймут, что ты тоже разрисованная. И между прочим, это очень престижно, выходить на подиум в самом конце.

— Но почему эта престижная роль досталась именно мне?

— Потому что у тебя есть бюст, дурочка, — ухмыльнулся он, — в отличие от остальных. Ладно, хватит спорить, топай на репетицию. А то Юлька тебе задаст.

«А ведь я могла отказаться. Уйти, хлопнув дверью, смыть дурацкую раскраску, — думала впоследствии Нина, вспоминая о шоу, — но я спасовала. Мило улыбнулась и вышла на подиум. У меня не хватило смелости».

У нее не хватило смелости. Она послушно вышла на «язык» — и, когда Нина появилась на залитом безжалостным ярким светом подиуме, зрители ахнули и замолкли. Вряд ли кто-то из них понял, как она стесняется, как ей неловко идти вперед, гордо расправив плечи, стараясь не замечать прилипающих к ее телу взглядов — восхищенных, возмущенных, снисходительных, завистливых… Когда она дошла до края подиума и замерла, скрестив руки на груди, вокруг нее забегали фотографы, засияли вспышки. Нина голливудски улыбалась и мужественно позировала многочисленным камерам. «Я мечтала почти об этом! — уговаривала себя Нина. — Почти! Если бы я была одета в шикарное платье, пусть даже нарисованное, эти фоторепортеры видели бы во мне красивую женщину, актрису, человека, наконец, а не просто некое соотношение пропорций, я была бы почти счастлива».

Шоу боди-арта длилось несколько часов. Нину вызывали на подиум два или три раза, некоторые репортеры пожелали сфотографировать ее и в гримерке. В галерее было душно, но холодно, по просторному помещению гуляли сквозняки, а на ней не было ничего, кроме толстого слоя краски, полупрозрачных миниатюрных трусиков и туфель. Уже одеваясь и смывая грим, она поняла, что, скорее всего, простудилась — горло было горячим и сухим, а глаза лихорадочно блестели.

На следующий день Нина проснулась в одиннадцать утра в отвратительном состоянии. Ее голову словно сжимали в невидимых стальных объятиях, а во рту было сухо, словно в сердце африканской пустыни. Предутренний сон был тяжелым и липким, и тем не менее покидать скрипучую кровать почему-то совсем не хотелось. Нина проспала бы и до полудня — если бы Таня резко не тряхнула ее за плечи:

— Вставай! Вставай, дурында!

И Нине пришлось разлепить глаза.

— Что случилось?

— «Случилось», — передразнила Татьяна, — да ничего особенного. Просто ты стала знаменитостью.

— Все шутишь, — вяло махнула рукой Нина, — разбудила для того, чтобы поиздеваться. А я, между прочим, простужена. Сегодня единственный выходной. Завтра работаю с самого утра.

— При чем здесь шутки. Ты действительно прославилась. Читай! — На Нинину кровать упала стопка измятых газет. Видимо, Таня проштудировала их миллион раз — странички выглядели так, словно их листали подписчики всего города. Зевнув, Нина поднесла первую попавшуюся газету к глазам и тут же вскочила с кровати.

— «…Особенно отличилась столичная манекенщица Нина Орлова, явившаяся на шоу боди-арт совершенно обнаженной. У Ниночки третий размер груди, и она очень любит позировать голой…» — вслух прочитала она и осеклась, с ужасом глядя на Таню. — Но это же неправда! Я ничего этого не говорила!!

— Да тут еще и не такое про тебя написано, — зашуршала листками Танька, — и фотографии есть. Как же ты вообще согласилась? За пятьдесят-то долларов, а? Вообще-то за обнаженку обычно платят втрое больше.

— Но это не обнаженка, это боди-арт, — возразила потрясенная Нина.

— Ты это читателям объясни. А вот смотри дальше: «Манекенщица Нина Орлова — любовница известного российского политика. Ко дню святого Валентина она решила преподнести любимому сюрприз — и теперь на всех светских мероприятиях появляется обнаженной…» Или вот: «Завершала показ частая гостья порнографических Интернет-сайтов Нина Орлова. Разумеется, Нина вновь вышла на подиум голой…»

— Бред какой-то! Интересно, я могу написать опровержение? Или подать на них в суд?

— Попробуй, — пожала плечами Танька, — но не советую. Журналистам только дай палец — они всю руку откусят… А денег на хорошего адвоката у тебя все равно нет. Только время зря потратишь. Да ты не переживай, — Таня погладила ее по руке, — ну помусолят эту сплетню два-три дня, а потом и забудут. Манекенщицы — это в основном однодневки. Их всегда забывают очень быстро.