Мой взгляд упал на папку, и мне стоило огромных усилий не вырвать её у него из рук. Он почувствовал моё нетерпение и улыбнулся, протягивая.

— Когда я тебя встретил, я сразу понял, что ты особенная. Я ждал с этой миссией только потому, что хотел дождаться, когда ты станешь идеальным кандидатом. Думаю, ты готова. А ты?

— Я никогда в жизни не была готова к чему-то сильнее, сэр.

— Вот моя девочка, — сказал Азраэль, и в его голосе звенела гордость. Он прошёл мимо, направляясь к двери.

— Сэр? Я хотела кое-что обсудить… — Он обернулся, привалившись плечом к косяку. — Эм… я вчера снова получила посылку. Я надеялась, что после нескольких месяцев тишины это всё закончилось.

Лицо Азраэля потемнело.

— Где она?

Я подошла к сундуку у кровати, открыла крышку и достала маленькую картонную коробку.

— Вот.

— И что там на этот раз?

Моё лицо вспыхнуло.

— Очередные любовные письма. Нижнее бельё. Пара игрушек…

— Я разберусь. Прости, что это продолжается. Я правда думал, что исключение его из академии положит конец всей этой… одержимости.

— Я тоже. Но всё равно рада, что он ушёл.

С напряжённым лицом Азраэль забрал мерзкую посылку, оставив меня с папкой — началом моей собственной одержимости.

Изгнанные.

И вот теперь я здесь — сплю с врагом. С этими убийцами. С полными психами, у которых нет ни капли раскаяния и морального компаса.

— Держи, раздай это, — сказал Эш, сунув Рустеру стопку бумаг, похожих на билеты. — Ночь боя. Завтра в Флэтс. Хочу, чтобы остальные банды присоединились.

Свист, крики, радостные вопли — вот реакция банды.

Меня же зацепило другое — упоминание других банд.

Каков его план?..

— Другие банды? — спросила я, ковыряя ноготь, делая вид, что скучаю до смерти.

Эш ухмыльнулся:

— Конечно, любовь моя. В наших краях есть так называемая большая четвёрка: мы, Скорпионы, Стервятники и мотоклуб Рампейдж. Периодически собираемся все вместе — немного дружеского соревнования. Без убийств. Тебе понравится.

Умно. Он хотел использовать это, чтобы выманить Скорпио — и под шумок собрать информацию в «безопасных» условиях.

— Боюсь, у меня планы. Не смогу прийти, — солгала я.

— Планы? — рыкнул Эш. — С кем?

Я пожала плечами:

— С кем угодно, только не с тобой.

Эш медленно хищно улыбнулся и шагнул ближе, вторгаясь в моё пространство. Его палец коснулся моего подбородка, приподнимая голову так, что я вынуждена была смотреть ему в глаза. Потом большим пальцем он провёл по моей нижней губе.

— Ты такая маленькая лгунья. Можешь делать вид, будто не тащишься по мне, сколько хочешь… но вкус твоего оргазма у меня на языке говорит об обратном.

Он убрал руку — а я стояла, уставившись на него, как разъярённая рыба.

Он неспешно поправил свои штаны и продолжил раздавать команды своей банде, будто ничего не произошло.

А я хотела выдрать этому ублюдку глаза.

Эмоциональные качели, которые эти демоны устраивают — просто невыносимы. И, по-моему, именно это делает их такими опасными.

Я — боец, профессионал, прошедшая адскую подготовку. Но с той секунды, как я вошла в Порчу, мой мозг будто взбили, как яйца на омлет.

— Ну что ж, — произнёс этот засранец, хлопнув в ладони и одарив меня скучающим взглядом. — Валим отсюда.

Я просто уставилась на него. Разговаривать с ним сейчас? Нет уж.

Эш меня проигнорировал и повернулся к своей банде:

— Рад видеть, что все живы сегодня. Отличная работа прошлой ночью. Увидимся завтра!

Можно подумать, он местная знаменитость — настолько эти люди на него смотрели. Харизма — мощная штука, если умеешь ей манипулировать.

Он потянулся ко мне, когда подошёл ближе, но я увернулась от его руки, как от лапы заражённой блохами собаки. Не трогай меня, демон с сексуальными руками. Я знала, куда это обычно ведёт — снова — и это уже было абсурдно.

Он вскинул светлую бровь:

— Комар, что ли?

— Ага. Огромный. Белобрысый. С татуировками. И, мать его, в бархатных штанах.

— Палмер, ты просто умора. Комар? Серьёзно? У меня же очевидно эстетика Человека-Мотылька. Соберись уже.

И опять я стою, как идиотка, глядя на это существо, словно это я несу бред, а он — воплощение здравого смысла. Я топнула и пошла к машине, сама открыла дверь и плюхнулась на сиденье, пока князь преступников размахивал ручкой своим подчинённым.

Мне правда нужно было найти телефон, когда мы вернёмся в Порчу. Он был в моей сумке, а сумку я так и не получила обратно. Значит, телефон всё ещё в том чёртовом лабиринте. Там, к счастью, ничего компрометирующего нет, не в этом дело. Просто ненормально, когда двадцатипятилетняя женщина не требует свой телефон каждые три минуты.

Эшланд ухитрился сложить своё огромное тело в сиденье водителя и завёл машину.

— Готова искать Феликса?

— Как скажешь. Эй… а ты не знаешь, где мой телефон?

Он бросил на меня быстрый взгляд.

— Я как раз ждал, когда ты это спросишь. — Он сунул руку в карман и протянул мне мой телефон. — Большинство людей орут про него сразу, как глаза открывают. Или хотя бы прошлой ночью.

Он вывел машину на хайвей и вжал газ.

Я тут же разблокировала телефон и сделала вид, что проверяю соцсети.

— Ну… я была слегка отвлечена. Прошлой ночью. И сегодня утром.

Это была правда.

Его ледяные глаза скользнули по моему лицу, и я отчаянно пыталась сбить жар, поднимающийся к шее.

— Мне нравится, как ты краснеешь. А в общественных местах — нравится ещё больше, — признался Эш, проводя татуированной рукой по рычагу коробки передач.

— Что? Почему? — я фыркнула.

— Потому что, любовь моя, это самая сладкая физическая ясность того, что я на тебя влияю. Мне понравилось, как ты покраснела на складе — вся моя команда это видела и знала, что это из-за меня. Ты была уже покрасневшая, когда подошла. Посторгазмическое сияние — реальная вещь. Ты выглядела чертовски аппетитно.

— Иисусе, Эшланд. У тебя реальные проблемы, ты в курсе?

Он громко рассмеялся и перестроился:

— Возможно. Но и у тебя — тоже. Мне хотелось, чтобы ты тронула себя — и угадай что? Ты это сделала. Так что не будь лицемеркой. Я честно говорю о том, что мне нравится. А ты?

Я замерла, прежде чем оторвать ему голову.

А ведь… он не ошибался.

— Возможно, я только учусь, что мне нравится.

— Ага? Ну, мы все учимся. Ничего плохого. Живи чуть свободнее. — Он похлопал меня по бедру. — У меня ощущение, что ты никогда по-настоящему не расслаблялась.

Я не ответила. Потому что он был прав.

Трудно «расслабляться», когда тебя растили в Монтагью. Я тренировалась быть шпионкой так долго, что это стало смыслом жизни с шестнадцати. До этого — учёба, магия, академия, план, план, план. А теперь я в миссии — как пятилетний ребёнок, которого завели в магазин сладостей и сказали: «Смотри. Но руками не трогай».

Мы свернули с хайвея на старую дорогу, и мне пришлось наклониться вперёд, щурясь. Из ниоткуда у конца дороги вырос маяк.

Трудно было представить, каким маяк выглядел в оригинале, потому что сейчас? Сейчас он был полностью покрыт граффити. И не каким-то там кустарным, а реально офигенным граффити. Настенные росписи, портреты, надписи — слишком много всего, чтобы охватить взглядом, да мы и находились далеко, чтобы оценить всё как следует. Я подняла глаза выше и… увидела его.

— О, боги, — выдохнула я. — Эш, это…?

— Ага. Этот псих снова за своё.

— Снова? — я вскинулась, отчаянно вглядываясь вверх, где Феликс почти на вершине маяка карабкался по стене, как человек-паук. — Да что за нахрен он делает?! Он же сейчас навернётся и свернёт себе шею!

Мне бы, конечно, жизнь упростило, если бы он свернул… но я списала всплеск паники на нормальное человеческое чувство: никто не хочет видеть, как кто-то, демон он или нет, летит вниз с высоты, превращаясь в кровавое пятно.