Что она сейчас обо мне думает? Что я неверный муж, зажимающий молодых девушек в машине, почти под боком у жены? Ведь она не знает, что нашей семье уже конец, не знает, что она для меня не просто случайная девушка. Что она в первую очередь та, которая сводит меня с ума, и только потом “дочь друга”, чтобы я там вслух ни говорил.

И я же чувствовал, что и она хотела меня, что ей нравились мои поцелуи и ласки. Врут только слова, тело не умеет врать.

Но то, что мы остановились — было самым разумным решением. Звонок от Оли одновременно и спас меня, и закопал. Перезванивать жене я не стал, в тот момент меньше всего хотелось с ней разговаривать. Убрал фотографию с контакта, переименовал на холодное “Ольга” и пообещал себе, что позвоню ей завтра.

В эту ночь я так и не уснул. Прокручивая вновь и вновь мысли, новости и события, я строил планы на будущее, решал, как теперь буду жить. Настроение скакало, словно счётчик Гейгера: то бросало в уныние, страх, депрессию, то в какую-то невероятную эйфорию и предвкушение чего-то нового.

Утром, наспех собравшись и позавтракав, я тороплюсь в город.

Но сперва заглядываю к Липатовым. Однако, хозяев не оказывается дома — калитку мне никто не открывает.

Вернувшись в машину, решаю, что можно позвонить Льву и узнать номер Василисы. Совру, что нужно проконсультироваться с ней, как с дизайнером. Но взяв трубку в руки, вижу очередной пропущенный от жены.

— Доброе утро, Серёжа! — каким-то особенно приторным голосом приветствует меня Оля.

— Доброе утро. Прости, вчера рано спать лёг, не слышал.

— Да ничего, это и к лучшему, — как-то пространно замечает Оля. — Серёж, нам нужно встретиться. Я заказала столик в кафе “Лилейник”, буду ждать тебя там через полтора часа. Это очень важно! Прошу, не опаздывай.

Не давая мне ничего ответить, Оля отключается, а я ещё минуту прижимаю замолчавшую трубку к уху. Странный способ для встречи пока ещё мужа и жены. Но покорно забиваю кафе “Лилейник” в навигаторе. Как оказывается, оно находится совсем недалеко от нашей московской квартиры. И это для меня оказывается очень удачно.

Ночью я решил, что больше не хочу и не могу находиться в доме в Солнечном. Стены, на которые я возлагал огромные надежды на счастливое будущее в один миг, стали для меня чужими, холодными, давящими. К тому же Оле будет удобнее остаться в привычном месте, раз она так полюбила этот дом, а я уже не хочу быть рядом с ней. Поэтому перекантоваться в нашей городской квартирке, пока не подыщу что-то другое — лучшая идея.

Через минут сорок въезжаю на территорию дома, где мы когда-то жили. Паркуюсь и, взяв ключи, направляюсь к подъезду, на ходу обдумывая, что мне понадобится на первое время.

Поднявшись на лифте на нужный этаж, я открываю дверь ключом, и замираю на пороге, не войдя даже в прихожую. Из глубины квартиры доносятся весьма недвусмысленные звуки. Не разуваясь, тихонько прикрываю за собой дверь и, стараясь не шуметь, следую по коридору, в сторону одной из спален.

И вид, открывшийся мне, надо признать совсем неожиданный. На большой Олиной кровати слились в порыве страсти два голых тела: в одном из них я сразу признаю свою пока ещё жену, а вот второе, мужское, кажется смутно знакомым.

Стою в дверном проеме и смотрю на любовников, которые так поглощены друг другом, что не замечают ничего вокруг. Смотрю на свою жену, что стонет и извивается под чужим мужиком, и понимаю, что не чувствую ничего из того, что должен чувствовать муж, обнаруживший у себя кустистые рога. Ни ревности, ни злости, ни обиды даже. Только мерзкое чувство, словно меня окунули в помои, и мне теперь будет ой как не просто отмыться.

А ещё невероятную усталость.

И… странную радость…?

И когда эти тела наконец-то отлипают друг от друга, я поднимаю руку и пару раз хлопаю в ладоши.

— Браво! Просто великолепно! А нас бис можно?

Мужик дёргается и пулей слетает с Оли. И я понимаю, почему он показался мне знакомым — эту задницу я частенько хлестал веником в парилке. И вот тут-то меня наконец-то пронимает, обжигая болью предательства.

— Ну здравствуй, друг! — выдыхаю, наблюдая, как Виктор пытается прикрыться покрывалом. — Да чего ты стесняешься? Что я твою жопу что ли не видел? И тебе здравствуй, моя дорогая жена.

— Ой, только давай без дешевых драм?! — а вот Оля даже не думает прикрыться, напротив, откидывается на подушки и демонстрирует свою идеальную фигуру. Вот только теперь это тело вызывает у меня только отвращение.

— Ну почему же дешевых, Оленька? Ты у меня девочка дорогая, себе цену знаешь, абы кого себе в постель не потащишь.

Оля улыбается и поднимается с постели. Проходит мимо меня, манерно крутя бёдрами, наклоняется, демонстрируя упругие ягодицы с характерными розовыми отпечатками. Поднимает халатик и накидывает его на плечи.

— Пойдём, сделаю тебе кофе.

— Ты правда считаешь, что я стану что-то пить в этом борделе?

— Фу, Серёжа! — морщится Оля. Оборачивается к притихшему любовнику. — Витюш, одевайся и выходи к нам, нам троим нужно многое обсудить.

Кинув убийственный взгляд на Витюшу, иду за Ольгой на кухню. Кофе пить я не собираюсь, скандалить тоже, но у меня есть несколько важных вопросов, которые я не могу просто так оставить. Поэтому, откинув эмоции, захожу на свою же кухню и сажусь на стул. Оля копошится у кофемашины, включая её. И пока она варит кофе, женушка ставит передо мной коробку с эклерами.

— Твои любимые.

— Спасибо, но я их больше не люблю. Покорми лучше своего Витюшу.

— Ты ревнуешь? — хищно улыбается женушка.

— Нет, чувствую нереальное облегчение. Потому что и тебя я больше не люблю. Но знаешь, я даже счастлив, что у тебя всё хорошо. Так будет проще развестись.

Оля бросает на меня гневный взгляд — похоже, она ожидала совершенно другой реакции. Криво улыбается.

— А что ты хотел? Я женщина, красивая женщина, мне нужен настоящий мужчина, а не увалень, вроде тебя. Ты не мужик, Серёжа! Ты… просто Серёжа… такой правильный, угодливый, хороший, милый.

“Хороший, милый”, звучит будто она характеризует щенка, а не мужчину. Ещё бы добавила про верность и послушание — так вообще идеальный домашний питомец. Но самое интересное — меня это ни капли не обижает. Я сижу и пытаюсь сдержать рвущуюся улыбку.

— Ты даже не можешь ударить любовника твоей жены! — Оля продолжает свои попытки задеть меня. — Не можешь заявить права на свою женщину! Ты просто стоял и тупо смотрел как твою жену имеет другой!

Язык чешется ей ответить, что махать кулаками ради шлюхи я не собираюсь, а права заявляет пусть Витюша, но молчу, мне сейчас совсем не выгодно задевать Олю.

— Ну раз тебе не нужен такой тюфяк, давай разведёмся, — пожимаю плечами.

— Уже! — рявкает Оля, со всей злости ставя передо мной чашечку кофе. — Я уже подала на развод! И в понедельник у нас первое слушание, надеюсь и последнее!

— Ох, как быстро! Даже не буду уточнять, как ты это организовала, скажу только, что это прекрасно!

— Прекрасно?! — возмущается жена, но за моей спиной слышится осторожное покашливание и на кухню входит Виктор. Оля тут же утихает и уже спокойным голосом продолжает: — Перед судом нам нужно обсудить вопрос имущества.

— Не волнуйся, дорогая, несмотря на то что в браке ты ни дня не работала, всё общенажитое имущество будет поделено пополам: твоя машина останется за тобой, дом и квартиру мы продадим, отдадим кредит и оставшиеся деньги поделим пополам. Больше никакого имущества у нас нет.

— А фирма? — улыбается Оля.

— А что фирма? Я зарегистрировал ООО ещё до нашего брака, это мой бизнес. Будем уж честны, все эти годы ты к нему никакого отношения не имела. Да и кстати, Вить, ты уволен! — кидаю за спину, не оборачиваясь.

— Прости, Серёг, но уволен ты, — отзывается “друг” и кладёт передо мной папку.

С непониманием открываю её и принимаюсь изучать копии документов, от которых у меня глаза на лоб лезут, а тело покрывается мурашками. И вот тут-то сердце реагирует.